Падение драконов - Кристиан Камерон

вымерли, но их место заняли младшие родственники. Когда повстанцы пробежали мимо, легион осенних лягушек попрыгал в воду, опасаясь хищников. На севере из спокойной оранжевой воды выскочила великолепная грациозная форель.

Редмид не отдавал приказов. Он просто раскинул руки ладонями вниз, и люди рассыпались по сторонам: повстанцы налево, егеря направо, ополченцы и морейцы посередине — этот маневр они тренировали полдюжины раз.

За ночь они преодолели почти двенадцать миль, обойдя старую дорогу с юга, и зашли в тыл к хозяину Эша.

По ту сторону болота что-то зашевелилось. Запел рог, долго и звонко, ему ответил другой. Редмид засвистел. Справа от него свистнул брат, и ополченцы принялись натягивать арбалеты. Стерн Рэйчел подняла тяжелый боевой лук и выпустила дальнобойную стрелу, которая полетела высоко вверх, а потом прянула вниз и опустилась далеко за болотом. Справа от Редмида невысокий приземистый мореец раскрутил над головой пращу, камень пролетел над болотом и исчез в сорняках.

Осенние комары запищали среди ожидающих людей. Сначала прилетали по одному-двое, потом появился рой. Осень выдалась довольно теплая, насекомые жалили зло, и люди ругались на трех языках.

Еще рев, на этот раз с севера, — рев свирепого зверя. Низкое злобное пение рогов, потом высокое и пронзительное.

Становилось светлее.

Билл Редмид пригнулся, ожидая чего-то нехорошего. Он тревожился обо всем сразу.

В небе на западе появилась виверна, медленно сделала круг. Затем еще одна, и еще. На востоке взлетели еще две.

Редмид выругался. За болотом что-то вломилось в кусты. Егеря поднимали головы, женщина-ополченка положила тяжелый болт в ложе арбалета, потянула тетиву. Руки у нее дрожали, у Редмида тоже.

Мореец с распятием в руке преклонил колени.

Внезапно виверны бросились друг на друга, три против двух, дико и страшно крича. Они летали так быстро, что их движения было почти невозможно отследить. Схватка продлилась не более двух ударов сердца, а затем виверн осталось четыре, две против двух. Пятая падала, лишившись крыла, она кричала, трепыхалась и наконец тяжело ударилась о землю в лесу в миле к северу.

Из укрытия выскочил ирк-рыцарь, его олень задержался в грязи на краю болота, потом прыгнул вперед, ушел в глубокую воду и вынырнул, отчаянно работая копытами. Появился еще один ирк, и тогда Редмид увидел на дальнем берегу сэра Идрика, командующего отступлением. Вспыхнуло волшебство; светящийся зеленый замок ирка-рыцаря устоял, и огромный белый олень ирка-капитана повернулся и упал в воду. Затем в воде оказались десятки ирков, потом сотни, они боролись со стихией, и их великанские скакуны вытаскивали наездников.

Сразу за ними показались хейстенох и целая толпа гигантских рхуков, не меньше пятидесяти. Пара шаманов Стражей с пурпурными гребнями управляла ими, творя заклинание за заклинанием. Хейстенох вырвался из зарослей ольхи и бросился в воду, а за ним последовал рхук, который медленно шел, с трудом вырывая огромные лапы из грязи.

Редмид не выдержал. Он встал, посмотрел налево, направо и приложил свисток к губам. Особого приглашения никому не требовалось. Все вскочили на ноги. Он вздохнул и подул.

Четыре сотни луков качнулись, нацеленные почти в небо. Четыре сотни спин напряглись. Четыре сотни стальных наконечников замерли.

— Стреляй! — проревел главный лучник егерей Джон Хэнд.

Ирки все еще плыли. Погоня была слишком близко, чтобы стрелять из арбалетов над ирками, но тут в дело вступили рассредоточившиеся морейцы. Свинцовые заряды их пращей весили побольше хороших боевых стрел.

Редмид вытянул руку.

— Ждать! — крикнул он ополченцам.

Луки уже поднимались снова.

— Стреляй! — крикнул Хэнд.

В тихом утреннем воздухе свист стрел чем-то походил на шуршание и воркование голубей в старом амбаре. Защелкали пращи.

Самка рхука, стоя по пояс в воде, потянулась рукой к глазу, куда попала стрела. Дернула, вытащила, но тут полдюжины свинцовых шариков достигли цели, и она замертво упала брюхом вниз.

Стрелы падали стальным дождем, заряды пращи им почти не уступали.

Ирки плыли и плыли. Они были уже близко, и лучники выстрелили еще раз, повыше, а потом прямо перед собой. Усталые олени вылезли на заболоченный берег и двинулись между лежащих людей, ни на кого не наступая. Последняя дюжина ирков приближалась совсем медленно — возможно, они устали или были ранены, но они шли слишком долго. Редмид вдруг понял, что кричит что-то хрупкой клыкастой женщине-ирку, как будто бегуну на соревновании.

Хейстенохи почти догнали ее.

Редмид положил стрелу на тетиву, сильно высунулся наружу и выстрелил, коснувшись большим пальцем рта. Стрела вошла твари в зад по самое оперение, вторая легла примерно в ладони от первой, Стерн Рэйчел выстрелила вслед за ним, и две твари утонули.

Обессилевший олень женщины-ирка выбросил передние ноги на берег, но глаза его остекленели. Двое ополченцев-альбанцев прыгнули вперед и вытащили женщину в доспехах из воды, а ее храбрый скакун потихоньку сполз в болото.

— Альбинкирк! — взревел Редмид. — Подъем!

Арбалетчики встали в две плотные шеренги, и их капитан отдал приказ. Болты нацелились на хейстенохов и переднего рхука, до которого оставалось всего несколько ярдов.

— Стреляй! — крикнул капитан Старк.

Не промахнулись и тяжелые арбалетчики. Их оружие было очень мощным и било короткими толстыми болтами с широкими стальными головками, похожими на небольшое долото.

Люди с обоих флангов снова встали и начали стрелять с близкого расстояния, без всяких приказов: каждый с той скоростью, с какой успевал прицелиться. Морейцы перестали кидать свинцовые заряды, на таком расстоянии пращники метали камни величиной с собачью голову. Такой камень, брошенный морейским горцем, мог убить рхука с одного удара, сломать ногу хейстеноху, раздробить конечности каменному троллю.

На мгновение безумная математика войны привела все в идеальное равновесие: скорость хейстенохов, страх людей, стойкость рхуков, сила луков и вес стрел, болтов и камней…

Рхук двинулся вперед, хейстенох завопил, дрыгая щупальцами, морейский магистр погиб в огне, в альбанских ополченцев попала стрела-молния, убив сразу дюжину человек. А потом упал рхук, хейстенох дрогнул, ополченец из южного Брогата перезарядил арбалет чуть быстрее, чем мог, учитывая ожоги на руках, и выстрелил с расстояния в десять дюймов прямо в клыкастую морду, а его товарищи, ободренные этим, продержались еще мгновение, и еще…

…и равновесие рухнуло. Стрелы летели безжалостно, а монстров оказалось не так много. Испуганное сердце успело бы сделать два удара за время, когда все изменилось. Отчаянная битва обернулась бессердечной, беспощадной резней. Хейстенохи и рхуки застряли в болоте, как утки, окруженные охотниками, они кричали, трубили, визжали, истекали кровью и умирали. Оставшиеся в живых рванулись на другой берег, и там их встретили рыцари-ирки. Они медленно ехали вдоль старой плотины и походили на сказочных рыцарей, когда приподнимались в седлах,