Цена обольщения - Лесия Корнуолл

У Синджона хватило духу улыбнуться, словно Эвелин сделала ему комплимент.

— Возможно, тебе даже позволят открыть люк под моими ногами.

Синджон с силой дернул за ленту колокольчика, и Эвелин поморщилась.

— Сообщите, пожалуйста, его светлости, что я ненадолго уеду по делам с леди Эвелин, — попросил Синджон Норкотта, когда тот возник в дверях.

Эвелин спустилась по ступеням к экипажу. Синджон приятельски подмигнул кучеру Джону, и тот улыбнулся в ответ. Однако, заметив недовольство своей госпожи, тотчас же отвернулся.

Синджон одарил Эвелин дерзкой улыбкой, садясь в экипаж.

— Если это порадует вас, миледи, я поеду внутри, а не на запятках.

Но подобная перспектива совершенно не радовала Эвелин. В глазах Синджона поблескивали озорные искорки, и она сжала руки в кулаки. Как часто она представляла себе, что они путешествуют в экипаже вместе…

Эвелин проглотила смешанное с желанием сожаление и ничего не ответила, когда Синджон занял место напротив нее. Она не смела поднять на него глаза. Вместо этого Эвелин смотрела в окно, точно улица была самым интересным местом в мире, хотя на самом деле все ее мысли занимал сидевший рядом мужчина. Исходящий от него аромат заполнял экипаж. Эвелин слышала, как он дышит, а их колени почти соприкасались. Взгляд Синджона, лаская, скользил по ее телу, и Эвелин с трудом сдерживалась, чтобы не посмотреть на него.

Как только она расплатится с майором Крейтоном и навсегда покинет Лондон, она забудет о существовании Синджона Радерфорда. Эвелин мысленно попросила Бога о том, чтобы он сделал это возможным.

— Тебе холодно? — спросил Синджон, и Эвелин недоуменно посмотрела на него. — Ты дрожишь.

Эвелин поплотнее запахнула полы своего бархатного жакета.

— Мне тепло. Спасибо.

— Но ведь ты не боишься меня, Эвелин, после того, что у нас…

Эвелин бросила на Синджона предостерегающий взгляд.

— Я не желаю это обсуждать!

Синджон немного подвинулся, и его колено коснулось колена Эвелин.

— Что именно ты не желаешь обсуждать? Тот факт, что мы были любовниками, или мое предательство по отношению к тебе?

Прямота Синджона удивила Эвелин. Она посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть в них выражение торжества и мужского самодовольства, но ничего подобного не заметила. Синджон определенно испытывал чувство вины, но пытался скрыть его за дерзкой улыбкой. Во рту у Эвелин пересохло. Извинится ли он? Объяснит ли все сейчас? И что потом? Эвелин посмотрела на свои затянутые в перчатки руки, с трудом борясь с охватившим ее томлением.

— Ты мне лгал!

— В постели — никогда.

Бархатистый голос Синджона успокаивал ее натянутые до предела нервы. Ей хотелось поверить ему, но она не осмеливалась.

— Филипп послал тебя шпионить за мной? Поэтому ты явился в мой дом под видом лакея? Другой причины я не вижу.

— Ты слышала выдвинутые против меня обвинения, Эвелин. Мне нужно было место, где бы я мог спрятаться, и работа.

— Ты мог бы поехать домой. У тебя ведь есть семья.

— Отец отрекся от меня перед моим отъездом в Испанию. Он хотел, чтобы я принял сан священника.

Губы Эвелин дрогнули.

— Ты? Святой отец?

Однако Синджон не обиделся.

— Согласен. Такой образ жизни не для меня. Однако из меня получился неплохой солдат. Мне пришлось остаться в Лондоне, чтобы доказать свою невиновность. Это очень важно для меня. Я готов погибнуть ради великой цели, но не стану отдавать жизнь за то, чего не совершал.

Эвелин сглотнула.

— Ты мог хотя бы сказать мне свое настоящее имя, — произнесла она.

— Но ведь я сказал его тебе, Эвелин. Син. Помнишь?

Эвелин вспомнила. Эти слова Синджона пробудили также воспоминания о том, что у них было, и о том, без чего теперь ей приходилось жить.

— Грех. Очень подходящее имя. Оно стало твоим прозвищем до изнасилования или после?

Поджав губы, Синджон отвернулся. Он не собирался извиняться за то, что обманул ее, проник в ее дом, в ее постель и сердце.

— Пропади ты пропадом! — бросила она.

Затхлый запах Темзы наводнил экипаж.

— Мы в доках! — удивленно воскликнула Эвелин.

— Джентльмен, пожелавший купить книгу, отправляется в Испанию. Он попросил о встрече вечером перед отплытием.

— Друг? — с издевкой спросила Эвелин. — С такими же пристрастиями, как у тебя?

— Мое пристрастие — ты, Эвелин, — мягко произнес Синджон, спрыгивая на землю. — Подождешь меня здесь?

Эвелин взглянула на грубые лица спешащих мимо людей, грязные улицы, услышала злобные крики и непристойное пение.

— Нет, я пойду с тобой, — поспешно ответила она, и Синджон усмехнулся. Эвелин вздернула подбородок. — Я уже говорила, что не доверяю тебе.

Синджон протянул ей руку, и она оперлась на нее без промедления. Эвелин была рада, что Синджон крепко прижал ее руку к себе, когда они поднимались по узеньким сходням на борт корабля, хотя и постаралась скрыть это. Когда они ступили на палубу, сердце Эвелин отчаянно забилось в груди. Только вот что было тому виной — прикосновение Синджона или маленькое приключение в доках, — она не могла понять.

Синджон подозвал юнгу.

— Поручаю тебя заботам этого молодого человека, пока буду искать своего друга, — пояснил он.

Мальчишка отвесил поклон и принялся нагло рассматривать Эвелин из-под упавшего на лоб белокурого чуба.

— Хотите посмотреть корабль, миледи? — спросил он.

Он напомнил Эвелин детей из приюта, только был сыт, чисто вымыт и хорошо одет. Его лицо покрывал бронзовый загар, а глаза излучали гордость и надежду. Эвелин улыбнулась.

— С удовольствием, — ответила она и последовала за юнгой вниз по крутой лестнице, ведущей в полутемный коридор, пропахший маслом и мастикой.

Юнга отворил несколько дверей в конце коридора, и Эвелин оказалась в уютной каюте с широкими окнами.

— Отсюда видна вся гавань, — весело сообщил мальчик.

Эвелин подошла к окну. Сотни кораблей стояли на якоре. Здесь были и военные фрегаты, и торговые суда, и простые рыбацкие лодки. Одни готовились отплыть, другие медленно входили в гавань. Пассажиры поднимались по трапам, грузчики перебрасывали на борт ящики и тюки, паруса вздымались, мокрые весла блестели в лучах полуденного солнца.

Эвелин обернулась, чтобы задать юнге вопрос, но он исчез, оставив ее в одиночестве.

И запер за собой дверь.

За время его отсутствия жена превратилась в настоящую красавицу, мрачно думал Филипп, наблюдая за тем, как она вышла из Декурси-Хауса вместе с неизвестным джентльменом.

— За ними, — приказал он кучеру, когда экипаж Эвелин отъехал от ворот особняка.