Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт

Вадим Сергеевич ничего не ответил. Рома благополучно спустился вниз.

– Эх, зачем ты меня позвала? Я хотел достать финик с пальмы, чтобы ты попробовала!

– Спасибо, конечно, но я обойдусь… Я так испугалась… Но тут Захар обнес всю группу финиками с пальмы.

Это и вправду было вкусно.

Группу еще немного повозили по оазису, после чего предстояло посещение зоопарка.

– Не пойду, – сказала Алиса. – Ни за что!

– Алиса, я все узнал у Захара, – начал уговаривать Рома. – Там сначала будут звери, а потом уж станут змей показывать. Ты посмотришь и уйдешь, ну, пожалуйста, пойдем!

– Так и быть, – нехотя согласилась Алиса.

В крохотном зоопарке были представлены лишь обитатели пустыни, а их не так уж много. Алисе страшно понравились белые верблюды – верблюдица с верблюжонком. В сумке лежали приготовленные на всякий случай бутерброды с сыром. Оставив один бутерброд для Ромы, остальные она скормила верблюдам и совершенно очаровательным созданиям – пустынным лисичкам. Впрочем, больше они походили на кошек, только длинноухих. На клетке было написано «Fenek». Алиса с Ромой сидели на корточках и самозабвенно пропихивали сквозь решетку малюсенькие кусочки булки и сыра.

– Фенечки, миленькие, – бормотал мальчик, – смотри, какие они чистенькие… А наши лисы почему-то всегда грязные. Наверное, эти в песке чистятся, как ты думаешь?

– Может быть. А хвосты какие чудные…

Вдруг раздался пронзительный женский крик. Они оглянулись и увидели, как кто-то кинул в толпу небольшую змею.

– Мать вашу! – вскрикнула Алиса и сломя голову понеслась к выходу.

Рома ринулся за ней:

– Алиса, ну ты что? Она же неядовитая!

– А ты почем знаешь? И вообще, я не хочу никаких змей.

– А как же верблюд, который пьет кока-колу?

– Да ты сходи посмотри, я тут посижу. Подумаешь, одним верблюдом меньше…

– Ты не обидишься?

– Да ты что!

Рома убежал. И почти сразу из ворот вышел Вадим Сергеевич. Он сел рядом, взял ее руку, поднес губам:

– Алиса, я соскучился.

– Я тоже.

– Сейчас только начало одиннадцатого… Как прожить этот день?

– Не знаю, – улыбнулась она. – Надо постараться.

– Я смотрел на вас, когда вы с Ромой кормили этих лисят… Вы в самом деле похожи.

– Я напоминаю его мать?

– Ничуточки. Но с Ромой вы почему-то очень похожи. Он вас обожает.

– Я его тоже. Он удивительный.

– А что это вы ему подарили? Я спрашивал, он не говорит.

– Ну если он не говорит, значит, и я не скажу. Это не мой секрет.

…За столом Вадим Сергеевич был на удивление весел и бодр, словно и не было позади этого долгого утомительного дня.

– Знаешь, Рома, – сказал он, – мы с Алисой решили выпить на брудершафт и перейти на «ты», не возражаешь?

– Я? Да ты что, дед?

– Вот и отлично. Алиса, вы не передумали?

– Не надейтесь!

Финны за соседним столиком с любопытством смотрели, как они по всем правилам пьют на брудершафт.

А после ужина они уселись в холле. Вадим Сергеевич закурил.

– Рома, не пора ли тебе спать, дружок? Ты ведь устал, наверное?

– Ничуточки! Я в автобусе поспал.

У Вадима Сергеевича вытянулось лицо. Алисе стало смешно.

– Ой, Алиса, а давай сейчас в нарды сыграем? Ну пожалуйста, давай!

– Рома, что ты пристал к человеку…

– Нет, почему же, давай сыграем! Только где?

– Пойдем к нам, зажжем свет на балконе и сбацаем, а?

– Годится. Вы не возражаете?

– Вы же перешли на «ты», – закричал Рома, – так нечестно!

– Да, Алиса, так нечестно! Вы с Ромой будете резаться в нарды, а мне что прикажете делать? Завалиться спать?

– Если хочешь, мы можем поиграть и у меня на балконе, – улыбнулась Алиса.

– Ну уж нет, пошли к нам. Только недолго. Роме надо спать.

Алиса с Ромой уселись за доску, а Вадим Сергеевич метался, как тигр в клетке.

– Дед, что ты бегаешь взад-вперед, сядь с нами, поболей за кого-нибудь.

– Ну вот еще! Нет, я лучше почитаю, у меня есть детективчик новый.

Игроки сражались с полным удовольствием. Когда Алиса взглянула на часы, то ужаснулась. Прошло уже почти два часа.

– Все, Рома! Двенадцать часов! Пора спать. А что-то твоего деда не слышно? Заснул, наверное?

Рома заглянул в комнату:

– Спит. Я его разбужу?

– Не вздумай! Он устал. И я пойду. Ты сам сможешь лечь?

– Я что, маленький?

– Тогда спокойной ночи.

Она неслышно выскользнула в коридор. Вот тебе и ночь любви. Не надо было играть в нарды. Но и парня нельзя было бросать одного, он уже большой, все понимает. Ну не все, наверное, но тут разобрался бы уж точно. А может, оно и к лучшему? Мы еще все успеем. А сегодня мы устали. Вот завтра, уложим Рому, Вадим придет ко мне… Нет, не буду об этом думать, иначе не засну… Воображаю, как он завтра будет каяться… Какой он милый, глаза такие добрые… И волосы мягкие, кажется, такой цвет называется соль с перцем, никакой лысины… И руки красивые, большие, сильные… И этот хрипловатый голос, до того волнующий… Интересно было бы поговорить с ним по телефону, наверное, я могла бы завестись только от одного его голоса… Вот хотела не думать о нем, а не получается. Но о чем же еще думать, если я влюбилась? А как хорошо быть влюбленной и знать, что он тоже влюблен. Нет, не могу спать! Вот что значит мужик, – заснул преспокойно и в ус не дует, а я тут мечусь…

Алиса вскочила и в одной рубашке выбежала на балкон. Однако совсем не жарко, поежилась Алиса и вдруг увидела Вадима. Он сидел в кресле и курил. Она отчетливо видела в темноте огонек сигареты.

– Вадим! – совсем тихо позвала она.

Но он не услышал. Тогда Алиса, чтобы привлечь его внимание и не поднимать шума, зажгла свет у себя на балконе. Он торопливо поднялся и подошел к перилам. Она поднесла палец к губам.

Еще мгновение – и она отворила ему дверь. И тут же очутилась в его объятиях.

– Я едва не сошел с ума, – шептал он, покрывая ее поцелуями, – просыпаюсь, темно, рядом Ромка сопит, тебя нет… Ты меня простишь?

– Уже простила…

Когда Алиса открыла глаза, в комнате было уже почти светло. Вадим крепко спал. Она приподнялась на локте, с нежностью глядя на него. Лицо у него во сне было счастливое. Нет, той гадалке надо памятник поставить! Этот мужчина – моя мечта, сбывшаяся мечта.

Когда-то в юности, в девичьих томительных грезах у нее зародился свой идеал мужчины, которому, кроме Эрика, никто не мог соответствовать. Теперь, когда она была опытной, более чем взрослой женщиной, этот идеал претерпел некоторые изменения. Главным для Алисы было не ощущать одиночества после близости и уж тем более во время нее.

А с Вадимом она даже на секунду не почувствовала одиночества.