Алмон - Галина Полынская

— Похоже… — ноздри полуволка дрогнули. Свернув к покоям юной королевы, Алмон на мгновение замер — дверь была приоткрыта.

— Так, у нас гости?

Полуволк бесшумно подошел к двери и заглянул в покои Ластении. В спальне, у кровати стоял какой-то незнакомец неестественно высокого роста, он склонился над неподвижно лежащей Анаис. Не успел Денис перевести дух, как Алмон в один прыжок пересек спальню и обрушился на спину тайного гостя.

Обессилев от смеха, Патриций смотрел на огонь, все еще продолжая улыбаться. Затем подозвал слугу.

— Приведи ко мне Палача и Дракулу. — Владыка взял со стола кубок.

Слуга поклонился и исчез. Патриций выпил вина, и, усмехнувшись еще раз, расстегнул ворот и вдохнул полной грудью, чувствуя неимоверную слабость и легкость одновременно.

— Повелитель, вы звали нас? — в приоткрытых дверях Залы Философии Крови показалась голова Дракулы.

— Да.

Вампир с Палачом вошли в Залу и присели в кресла рядом с Патрицием. Владыка молча пил вино, глядя на багровые капли фонтана, а приближенные напряженно ждали, не зная, к чему готовиться.

— Скоро я, возможно, исчезну почти на три года, — сказал Повелитель, продолжая смотреть на огонь. — Я хочу, чтобы вы и никто другой были приближенными того, кто на время моего отсутствия займет трон Марса.

У Палача и Дракулы вытянулись лица.

— Владыка, — наконец выдавил вампир, — а куда вы…

— В Галактическую Тюрьму. Если вы не сможете быть приближенными, все равно, ни при каких обстоятельствах не покидайте Марс. Вы обязаны будете дождаться меня, чего бы вам это не стоило. Это приказ. Всегда помните, что три с половиной года — не вечность, они пролетят так быстро, что можно будет лишь ужаснуться временной скорости.

Внезапно со всех сторон Анаис обступила такая тьма, будто она ослепла. Девушка попыталась позвать кого-нибудь, но не смогла произнести ни слова. Молча, неподвижно замерла она во Вселенской Тьме. Казалось, здесь нет ни времени, ни пространства, ни материи… Вскоре девушка ощутила взгляды, множество взглядов. Они изучали, ощупывали, прикасались к ней… взгляды о чем-то перешептывались, что-то твердили… Темнота менялась. Она вдруг становилась шершавой, потом лохматой и сухой, затем снова холодной и скользкой… Страх вцепился в горло Анаис своими длинными белыми пальцами. «Пусть это прекратится, — мысленно шептала она, — пусть прекратится, пожалуйста…»

Из темноты пополз тускло-светящийся туман. Шевелясь и вздыхая, он наполнил багровыми клубами часть необъятного, безграничного пространства. Туман окружил Анаис, подползая к ней, изучая… Девушке показалось, что она стоит по колено в крови. Что-то мягко толкнуло ее в спину, и Анаис пошла вперед, сквозь клубы багрового тумана. Теперь она уже не сомневалась, что это и есть Здание Суда. Она ступала по пространству без границ и горизонтов до тех пор, пока перед нею не предстали шесть исполинских фигур, не имеющих определенной формы. Чуть покачивались размытые, уходящие в вечность одежды, горели алые глаза. Запрокинув голову, Анаис стояла перед ними, понимая, что надо говорить, но никак не могла заставить себя начать излагать суть вопроса.

Неожиданный удар огромной силы не причинил незнакомцу особого вреда. Он отбросил Алмона, и в его руке возникло странное оружие с множеством клинков. Сверкнули в воздухе когти полуволка, и они схватились, не обращая внимания на Дэна. Денис не стал дожидаться, покуда двое гигантов разнесут вдребезги всю спальню, он подумал, посмотрел по сторонам, взял с зеркального столика толстенную нефритовую вазу — круглую, с широченным горлом и, улучив момент, надел вазу на голову незнакомцу.

Эта ваза была замечательна тем, что никто не знал, для чего она, в сущности, предназначена. Ее переставляли с места на место, из покоев в покои, пытались приспособить под цветы, под фрукты, под безделушки, но ваза ни на что не годилась. Она мешалась, покрывалась пылью, и от нее все старались поскорее избавиться, но ваза, как заколдованная, рано или поздно все равно оказывалась в чьей-нибудь комнате. Однажды Сократ решил мировую проблему, назвав вазу «Ночным Горшком», и это название прочно за нею закрепилось. Сократ к вазе привык, полюбил ее и даже собирался забрать на свою родину — Меркурий.

В этот день, волею случая, «Ночной Горшок» стоял в спальне Ластении, и на этот раз вазе не повезло…

Несколько мгновений замешательства незнакомца с вазой на голове, хватило Алмону для того, чтобы располосовать когтями его шею, практически отрезав ему голову. Из смертельной раны хлынула бурая жидкость, ничем не напоминающая кровь. Незнакомец рухнул на пол, а ваза, разбившись, разлетелась толстыми кусками по полу.

— Что это такое? — Дэн с удивлением смотрел на неподвижное тело. — Это же не человек, верно?

— Это верс — искусственное существо с Урана.

— Слушай, может, перенесем Анаис отсюда куда-нибудь?

— Нет, давай лучше перенесем верса, Анаис нельзя трогать.

— А как долго нельзя?

— В течение девяти часов.

— А по истечении этого времени можно?

— Если по прошествии этого срока она не вернется обратно в тело, то ее можно будет переносить, но только уже в могилу.

— Ну, что же они так долго? — нервничала Терр-Розе. — Может, случилось что-нибудь?

— Я пойду, посмотрю, — сказала Ластения и, прежде чем Сократ успел что-либо возразить, выскользнула из Столовой.

Двери в спальню были приоткрыты, оттуда доносилась какая-то возня. Ластения замедлила шаг и заглянула внутрь. Алмон с Дэном заворачивали что-то большое в снятую с окна штору, на полу красовались лужи дурно пахнущей жидкости.

— Что у вас тут происходит? — девушка зашла в спальню. — О, вы разбили Ночной Горшок! Сократ расстроится!

— Если бы не этот Горшок, расстраиваться пришлось бы мне, — сказал Алмон. — Давай-ка, Дэн, бери его за ноги.

— Тяжелый, сволочь…

— В чем дело? Что вы тащите?

— Ничего особенного, — отдувался Дэн, — сейчас мы здесь всё приберем, не волнуйся.

Ластения посторонилась, и полуволк с юношей потащили свою ношу куда-то по коридору.

— Объясните сейчас же, что происходит! — Ластения едва поспевала за ними.

— Уранский верс каким-то образом пробрался во дворец, — сказал Алмон на ходу. — Что ему тут понадобилось — неизвестно, но полез он именно в твои покои, в твои безопасные, никем не охраняемые покои.

— А куда вы его несете?

— На мусорную свалку, куда же еще.

— Нет, подождите, отдайте лучше дворцовым мастерам, они будут счастливы.