Кобун - Олег Николаевич Борисов

— Это жестоко, оставлять меня одного! — смеется Накамура в спину, но я уже на ускорении преодолеваю коридор, ловко проскальзываю между школьниками и вихрем слетаю по ступенькам крыльца.

— Тэкеши-сан! — слышится где-то внутри школы.

— До понедельника! — ору в ответ и врубаю повышенную передачу. Промчав мимо распахнутых школьных ворот поворачиваю направо и перехожу на привычный ритм бега. Все, отмучался. После обеда у меня встреча с профессором, потом законный отдых с шикарной женщиной. Возможные хвосты я отрубил, можно ощутить себя человеком.

* * *

Обучение абэноши я представлял себе как-то иначе. Не знаю — гадание на стеклянных шарах, медитации с подвешенным над башкой мечом. Одним словом — что-то из манги, как это популярные авторы описывают.

На самом деле мы сидим в аудитории на четвертом этаже за столами. Перед каждым куча разнообразных анкет. Профессор Коичи Сакамото устроился за маленькой кафедрой и доброжелательно разглядывает студентов сквозь очки. Мне он уделяет не больше внимания, чем остальным. Хотя я сижу темно-синей вороной посреди стаи белых дятлов. Студенты все в халатах, лишь я один в модном костюме дурак-дураком. Но — мне на обиженно сопящих парней и девчонок наплевать. У меня куча разных вопросов, которые надо уточнить. А не с бумажками возиться.

Поднимаю руку.

— Да, Тэкеши-сан?

— Сакамото-сэнсей, а зачем эти формы?

— Чтобы составить твой профайл.

— Чем вас не устраивают тесты, которые были сделаны в центре?

— Потому что у меня нет их результатов.

— Они есть у меня, — стучу себя по лбу. — Уровень один-минус, стихия огня, интерференция по спектру нейтральная. Могу продиктовать цифры базовых показателей.

Профессор моментально меняется — секунду назад напротив сидел добрый дедушка, сейчас же на меня смотрит мурена за секунду до атаки:

— Интересно, каким образом ты их получил?

— Нес папку с личным делом, ради любопытства сунул нос внутрь.

— Понятно… Тогда открой последние два листа, форма сорок-пять эй и би. Впиши то, что запомнил, отдашь мне. И постарайся больше никому эти цифры не называть. Это конфиденциальная информация.

— Да, Сакамото-сэнсей.

Так, что у нас здесь. О, знакомая штука, очень похожа на ту, где были забиты результаты тестирования. Достаю ручку, начинаю черкать.

Убедившись, что я занят делом, профессор снова превращается в доброго дедушку и командует остальным:

— Так как вы у меня уже не первый день, то начинаем работать. Не забываем в деталях описать все, что удалось достичь за три месяца. У нас исследовательская группа, мы фиксируем весь процесс.

Через пять минут встаю, с поклоном возвращаю заполненную форму. Затем спрашиваю:

— Могу я задать несколько вопросов, Сакамото-сэнсей?

— Разумеется, слушаю тебя.

— Я не уверен, что вопросы не будут столь же конфиденциальны.

Профессор улыбается:

— Торопишься жить? А то, что такое поведение может обидеть других студентов?

Оборачиваюсь, разглядываю напряженные лица. У кого-то заметно обиду. У кого-то затаенную злость. У кого-то зависть. Доброжелательных точно нет. Разворачиваюсь обратно:

— Это студенты, Сакамото-сэнсей. У них уже выбранный путь. Медицина. Лечение больных. Или работа в каком-нибудь научном центре вивисектором над перегоревшими абэноши. Я же стою в самом начале пути. Боюсь, мои вопросы и пробелы в знаниях вряд ли их заинтересуют. Они это уже знают, умеют и думают, что лучше меня… В этом они правы. В медицине я полный ноль. Но я не хочу изучать алфавит, его я дома по букварю освою. Я хочу спросить про то, как правильно складывать хайку.

— Ну у тебя и запросы, — вздыхает старик. — Ладно, пойдем в мой кабинет. Все равно эти «лучшие» с бумагами будут возиться минимум час. Послушаю я твои конфиденциальные вопросы.

Еще дома я прикидывал, насколько полно можно доверять Коичи Сакамото. С одной стороны — он в контрах с официальными властями. Для меня это плюс. С другой — он сильный абэноши и его цели мне неизвестны. В итоге, как ни ломал голову, ничего путного не придумал. Решил играть от ситуации. Терять мне особо нечего. Даже если будет конфликт и у меня тупо пережгут дар, то руки-ноги останутся. А ими я много чего могу сделать без опоры на огненные фокусы.

— Что такое открывшийся дар, Сакамото-сэнсей? Как он завязан на внутреннюю энергию и как люди ее накапливают? В учебниках и интернете на эту тему все очень абстрактно.

— Хочешь сказать, что я могу объяснить тебе это в двух словах?

— Очень на это надеюсь. Из моей практики получается, что любую вещь можно объяснить просто. Даже квантовую неопределенность. Как только люди начинают придумывать дурацкие слова и путают собеседника, можно уходить и не тратить зря время. Значит, человек не понимает сам, о чем говорит. Или хочет тебя облапошить.

— Мдя… — мое заявление насмешило старика. — С тобой будет очень интересно, Тэкеши-сан. Такое впечатление, что тебя не особо прельщает официальный путь.

— Вместе со всеми к офисному счастью? Спасибо, не интересно.

— А как же статус абэноши?

— Вы про то, что одна десятитысячная возомнила себя равными богам и теперь плюет на головы остальных японцев? Спасибо, мне проще тогда отказаться от столь сомнительного счастья.

Крохотный кабинет у профессора прямо за аудиторией. Стол с кучей бумаг, шкафы с папками. Одинокий стул напротив. Наверное, для студентов, вызванных «на ковер». И окно, из которого видно парковку. Абсолютно утилитарное место — исключительно для работы.

Сакамото сдвигает груду бумаг, садится на столешницу и опирается руками на край. Теперь я понимаю, что не у меня одного была трудная неделя — старик изрядно вымотался. Хотя и держится бодрячком. Кивком головы предлагает мне сесть. Я подхожу к окну, пристраиваюсь на широком подоконнике. Вижу улыбку — а что такое? Мне снизу вверх со стула разговаривать неудобно.

— Значит, ты не хочешь быть абэноши.

— Я хочу понять — что это такое. И что это мне даст. Мне, моей семье, моим соседям. Я не хочу играть по чужим правилам. Если все так плохо — проще получить блокиратор. Или перегореть самому. Тогда от меня точно отстанут.

— Как все просто. Отказаться от крыльев, чтобы продолжать ползать в грязи.

— Не всем быть орлами, — возражаю ему. — Особенно, если за это надо платить чужими жизнями. Не мое…

— И чем займешься?

Демонстрирую руки:

— Вот. Могу забить гвоздь. Могу отремонтировать машину. Могу дать в морду тому, кто мне не нравится. Я сын рыбака, меня с серебрянной ложечки не кормили. Я умею работать головой и остальными частями тела. Для меня это не проблема.

— Сын рыбака? — Сакамото удивлен. — По внешнему виду не скажешь.

— Вы про костюм? Так его я тоже заработал.