Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё

Туз наклонился и поднял с асфальта нефритовые чётки, лежавшие у входа в гараж. Несколько секунд он пылким взглядом рассматривал свою находку, а после тихо прошипел:

— Собирайте пацанов! Мы отправляемся на охоту!

— На охоту! На охоту! — Радостно стали выкрикивать соратники Туза, хлопая, по-братски, друг друга по плечам.

— Эти ублюдки дорого мне заплатят за этот произвол…

╗ БОЙНЯ

Снайпер вместе с небольшим отрядом Изгоев, возглавляемым лично Чижом, правда, под непосредственным командованием Одноглазого Джо, заняли крышу высотки, с которой открывался прекрасный панорамный вид на центральную площадь Гетто. Вторая ватага Изгоев расположилась на соседней трущобке. Оба отряда ожидали прибытия на центральную площадь главных участников грядущего сражения.

Все члены банды были вооружены бесшумными протоплазменными винтовками, оснащенными снайперским прицелом и тепловизером с автонаводкой. Благодаря оперативным действиям и небольшому запасу времени, изгои первыми добрались до места встречи двух банд незаметно для своих конкурентов.

С лица Чижа не сходила самодовольная улыбка по случаю очередного маленького успеха. Другие участники банды так же находились в приподнятом расположении духа. Отчасти из-за принятого на грудь спиртного, или, как называл его Чиж «эликсир храбрости», отчасти по случаю предстоящей эпической бойни. Парни активно спорили между собой, обсуждая преимущества и недостатки противостоящих сторон, делали ставки на условного победителя битвы.

Снайпер же находился в крайне угнетенном состоянии, понимая, что скоро прольется очень много дурной крови, осознавая, что скоро смерть набьет свой резиновый желудок под завязку. И всё это благодаря его стараниям.

Дымка неустанно подбадривала своего друга, оказывала ему моральную поддержку, ощущая его подавленность. Она мастерски убеждала Снайпера, что он действовал в состояние крайней необходимости, под воздействием непреклонных факторов, в плену форс-мажорных обстоятельств, исключающих наличие вины в его действиях.

Девушка аргументировала тем, что если бы он не выполнил задание Чижа, их группа навсегда бы утратила шанс сплотить Гетто, что, в свою очередь, делало невозможным организацию восстания, а значит и спасение всего человечества. Дымка уверяла Снайпера, что если б даже он отказался осуществить коварный план главаря Изгоев, завтра кто-то из подхалимов Чижа сделал бы это вместо него.

— Раз у Чижа уже имелся такой замысел, то, рано или поздно, он бы осуществил его… С твоей помощью или нет, Снайпер, — подбадривала Дымка. — В итоге результат был бы аналогичным, — её голос, казалось, был пропитан убедительностью и сочувствием. — Но при этом, возможность объединения Гетто мы потеряли б навсегда. Так что, и не думай терзать себя! Понял?!

Но ни один из доводов Дымки до конца не снимал со Снайпера шипастую тяжеленую мантию ответственности. Как и ни один из дискусов девушки не мог оттереть запятнанную до черноты совесть парня. Единственным анестетиком против угнетающей боли была мысль о том, что иного выбора у него просто не было. Хотя это было тем ещё обезболивающим.

— А вот и наши голубчики пожаловали, — злорадно прошептал Чиж, пристально вглядываясь куда-то вдаль.

Слова главного изгоя вырвали Снайпера из плена мучительных раздумий, где он варился в огромном кипящем казане, медленно переваривая самого себя в жиже едких мыслей. Только теперь он услышал, шум хорового пения, доносившийся откуда-то снизу.

Снайпер подошел к краю крыши и перед его взорам предстала шикарная альтависта. По запутанным линиям узких улочек, стремительно приближаясь к центральной площади Гетто, шла разношерстная оживленная толпа. Это была армия Пижонов. С крыши войско Красавчика Сэма напоминала колонию муравьев, одетых в разноцветные рубашки.

Снайпер перебрался на противоположную сторону крыши к остальным членам отряда и увидел, что с другого края, на широченную площадь Гетто выходит не менее многочисленная орда. Это была банда Тихонь, пафосно одетая в черные смокинги и белые рубашки.

Банды бесстрашно шли лоб в лоб. Когда между Пижонами и Тихонями оставалось не более десятка метров, движение внезапно прекратилось. Как по команде, все собравшиеся на площади резко замолчали. Над центром трущоб застыла пугающая тишина.

— Целимся, но не стреляем! — Предупредил всех Чиж. — Стрелять только по моей команде.

Отряд Изгоев синхронно присел на одно колено у края крыши и с помощью оптического прицела стал далее следить за происходящим. Снайпер последовал общему примеру.

Двое главарей вышли из своих рядов вперед на несколько шагов.

— Сэм, — раздался громоподобный голос Туза, — если ты станешь сейчас на колени и попросишь меня прощения, возможно… я не стану убивать тебя и твоих прирученных пестрых макак! — По рядам банды Тихонь пробежала волна глумливого смеха.

В ответ Красавчик Сэм злобным тоном выкрикнул:

— Надеюсь, ты зарезервировал для себе лучшее место в аду… А то, боюсь, если ты этого не сделал, через минуту все свободные места будут заняты твоими тупоголовыми быками.

Выскользнувши из рукава, в руках Туза, неожиданно, появился небольшой топорик с блестящим острием.

— Боюсь мне придется слегка укротить твой длинный ядовитый язычок… А то в последнее время ты стал слишком много болтать без спроса!

— Спешу тебя огорчить: тебе это не удастся сделать! — Из-за пояса Сэм достал короткий клинок. — Ведь через несколько секунд я вырежу тебе сердце и растопчу этот протухший кусок мяса.

Двое главарей с отчаянными воплями бросились один на одного. За ними друг на друга кинулись их банды.

Через несколько мгновений центральную площадь Гетто заполнил шум бойни: скрежет и лязг металла, приглушенные выстрелы, крики, стоны, предсмертные вопли. Брусчатку площади оросила алая кровь. Началась натуральная поножовщина.

— Вот, видишь! А ты боялся, что ничего не получится! — Довольным голосом молвил Чиж, обращаясь к Снайперу.

Посмотрев на бойню без помощи увеличительного прицела своей винтовки, Чиж громко скомандовал: — Пока никому не стрелять! Подождем, пока эти безмозглые бараны поубивают друг друга, а тогда добьем оставшихся.

Через минуту центральная площадь Гетто превратилось в настоящее кладбище, слезоточащее багровыми реками. Груды обезображенных тел плашмя лежали один на одном. Душераздирающие маски боли окостенели на лицах покойников.

Другие, те проворные счастливчики, кому удалось выжить после первой волны побоища, упорно продолжали безумную рубку, безжалостно убивая врагов.