Дочь горного короля - Дэвид Геммел

– Да. Он получил тяжелый удар, но меня не покинул. – Сигурни потрогала ладанку у себя на шее.

– Жаль карлика. Не знал, что за Вратами с ним случится нечто подобное.

– Колларин найдет его. Я верю в Баллистара: он выдержит. Ступай с миром, Талиесен.

Когда он ушел, она легла на узкую походную койку и забылась блаженным сном.

Проснувшись, она увидела рядом Железнорукого – в прежних серебряных доспехах, крылатом шлеме, с заплетенной надвое бородой.

– Долго ли я спала?

– Три часа. Фелл стоит около хижины и никого к тебе не пускает.

– Пора что-то решать, – сказала она, садясь и протирая глаза, – а мне страшно.

– Так и должно быть. Немного страха человеку только на пользу. Дух от него поднимается, как на дрожжах.

– А если я ошибусь?

– Тогда вам конец.

Сигурни, стараясь успокоиться, глубоко вздохнула.

– Что ты мне посоветуешь?

– Я горжусь тобой, дочь. Ты настоящая горная королева, но придется тебе усвоить единственный, страшный королевский урок. Все решаешь ты – ты одна. Победишь или проиграешь, ответ все равно будет твой. Впрочем, один совет дать худо-бедно могу. Поговори с женой Торгана.

– Ты ее знаешь?

– Я ведь присутствовал при вашей встрече. Сначала ты улыбалась, после заплакала. И то, и другое для тебя хорошо.

– Выходит, ты не знаешь, какой план самый лучший? А я так на тебя полагалась. Ты сражался во многих битвах и всегда побеждал.

– Если бы так… Упрямство всегда мне мешало, но в ключевых сражениях я и правда одерживал верх. Поговори с той женщиной, а после решай. От решения своего больше не отступайся, будут сомнения – прячь их. Ты королева, и все взоры устремлены на тебя.

– Ты будешь со мной на поле сражения?

– Буду. К Эларин я уйду потом.

Король замерцал и исчез. Сигурни кликнула Фелла.

– Ты говорила во сне, – сказал он, – но я не разобрал слов.

– Пойду погуляю. Хочешь со мной?

– Я в твоем распоряжении.

– Я спрашиваю тебя как друга, Фелл. – Она протянула ему руку, и он, изрядно опешив, подал свою. В глубине его карих глаз заискрилась улыбка.

– Я люблю тебя, Сигурни, – хрипло вымолвил он. – Всегда любил, всегда буду любить. С возвращением.

Они вышли из хижины и стали спускаться по склону. Снег таял быстро, весенние цветы распускались повсюду.

– Торган все еще здесь? – спросила она.

– Да, насколько я знаю. Они с женой поселились у Фиона Острого Топора. Хочешь его как-то использовать?

– Он будет служить у тебя под началом.

– К чему это? Он оскорбил тебя, а значит, и нас.

– Однако он горец и смелый воин. Надо дать ему попытаться еще раз, хотя бы ради его жены и детей.

– С чего вдруг такая перемена, а, Сигурни?

– Возможно, ее во мне произвел Хай-Друин, – улыбнулась она. – За Вратами мне передавались страдания чужой для меня земли, а тамошние жители ничего такого не чувствовали. Думаю, что и наша земля такая же. Ненависти она не выносит, и в моем сердце тоже нет больше места для ненависти. Завтра мы сразимся с иноземцами, потому что должны. И постараемся разбить их по той же самой причине. Торган заблуждался, но полагал себя правым и действовал в интересах своего клана. Пора избавить его от позора, который он от меня претерпел.

На самой опушке леса Сигурни обняла Фелла за шею.

– Я возненавидела тебя, когда ты ушел. Радовалась, услышав о смерти твоей жены, как ни стыдно в этом признаться. Теперь я тебе соболезную.

– Вот чего мне всегда хотелось, – ответил он, нежно целуя ее. – Теперь я понял.

– Здесь мы расстанемся, а увидимся позже, в общинном доме. Там я объявлю окончательный план сражения.

– А потом?

– Мы с тобой пойдем домой. Вместе.

Лоран, Торган, великан Мерет и сам лорд-ловчий сидели на солнышке у дома Фиона. Увидев Сигурни, они встали.

– Добро пожаловать, – сдержанно поклонившись, сказал Фион.

Лоран вынес ей стул, и все опять сели. Торган хотел уйти в дом, но Сигурни остановила его:

– Подожди, я хочу тебе что-то сказать.

– Снова срамить меня будешь? – спросил он гневно.

– Нет. Приходи вечером на собрание. Завтра ты под началом у Фелла возглавишь фарленское крыло.

Торган остолбенел, и гнев уступил место подозрению.

– Зачем тебе это надо?

– Мне нужны сильные командиры, но ты волен отказаться.

– Нет! Я согласен.

– Хорошо. Соберемся после заката. Лаэлия в доме?

– Да, – сказал он, еще не опомнившись. – Позвать ее?

– Не надо, я сама к ней зайду.

– Погоди! – крикнул Торган, когда она переступила порог. Он упал на одно колено, склонил голову. – Служу тебе мечом и жизнью моей.

За час до заката Сигурни покинула деревню Паллидов. Солнце кропило землю золотом. Она очистилась от сомнений и чувствовала себя много лучше. Лучшего плана, к какому исходу бы он ни привел, она не могла придумать.

На радостях она пустилась бегом, но тут из подлеска внезапно поднялся густой туман. Он окружил ее со всех сторон, превратил деревья в серые тени, заслонил солнце.

Сигурни не слишком встревожилась. Она сбилась с тропинки, но знала, что, идя в гору, рано или поздно доберется до лагеря. Кусты, к ее раздражению, то и дело загораживали дорогу.

Скоро впереди появился просвет – окруженная дубами ложбинка. Туман стоял над ней серым куполом. Дородный, приятный лицом человек, сидя на траве, широко улыбался Сигурни.

– Ну, здравствуй. Наконец-то мы встретились без всяких помех.

– Я же видела, как тебя у водопада на куски разорвали. – Сигурни взялась за кинжал.

– К счастью, это был всего лишь мой ученик. К счастью ли? Мне ужасно его не хватает. К счастью для меня, вот как следовало сказать.

– Сегодня счастья тебе не видать. – Она достала кинжал и двинулась к чародею. Ей казалось, что она бредет по колено в болоте. Нож с каждым шагом становился все тяжелее и наконец выпал из онемевших пальцев.

– Ты права. Счастливой эту встречу не назовешь. Ты умело заморочила головы своим варварам и могла бы изрядно потрепать иноземцев, если б осталась жива. Но ты, как это ни грустно, должна умереть. – Чародей достал кривой тонкий нож и подошел к Сигурни. Она стояла, не в силах пошевелиться. Левой рукой он рванул ее камзол, обнажив грудь. – Извини за непристойное поведение. Я не покушаюсь на твою добродетель, хочу лишь сделать разрез так, чтобы без хлопот вынуть сердце.

– За что? Что я тебе сделала?

– А за что ты травила зайцев, которые ни в чем не провинились перед тобой? Здесь речь не о жалкой мести. Я ученый и знаю, как нужно совершать жертвоприношения. От человека, принесенного в жертву, пользы больше, чем от того же зайца. Что уж говорить о среброкудрой принцессе! Ага, вот что мне нужно. – Он достал из кармана уголек и очертил ее левую грудь.