Гнев божий - Александр Афанасьев

Наиболее разумным выходом в их ситуации было бы прорываться на восток, на Догадаб, возможно, даже переправиться через реку или на запад, на Чаркалу, хотя там не было прямой дороги, но проходимость армейских машин позволяла. Танай приказал ломиться через центр Кабула, по направлению к советскому посольству, полагая, что как раз у посольства-то концентрация верных президенту сил будет минимальной. Наджибу невыгодно выворачивать корзину с грязным бельем на глазах у шурави, да и охрана шурави не позволит шляться вооруженным хадовцам в непосредственной близи от посольства.

По какому-то сигналу министерство взорвалось шквалом отвлекающего огня, и колонна тронулась, набирая на дороге максимально возможный ход.

Хадовцы то ли не были готовы к прорыву, то ли имели какие-то особые указания на этот случай, но прорыв они встретили довольно вяло. Идущий первым БРДМ бил из обоих пулеметов, из машин также стреляли, добивая то немногое, что осталось от парка. Бил и Шариф – в тех людей, которых считал своими и которым выдал тайну мятежа, потому что иначе было нельзя. Он видел, как пулеметная очередь повергла на землю не успевшего убраться в надежное укрытие хадовца, а следом уже несколько очередей сбили с ног его товарища, попытавшегося помочь ему.

Прорвались – на скорости, не потеряв ни одной машины, проскочили парк, пулеметной очередью БРДМ разворотил незащищенный «УАЗ» с пулеметом, сопровождаемые огнем вслед вырвались на улицу Дар-уль-Амман. Проехали мимо посольства, его ворота были закрыты, на улице ни машин, ни людей, даже в будке никого нет – приготовились к обороне.

Пройдя Дар-уль-Амман, повернули не вправо – а влево, на Майванд, в самый центр. Ничего толком не было понятно, на улицах – техника, защитники революции, никто не знает, что происходит и в кого надо стрелять. На машинах не было номеров, невозможно было понять, армейские они или гражданские. Вообще – в эти минуты многим в Кабуле было непонятно, что происходит и кого поддерживать. Знали только дукандоры – закрыли лавки, чтобы не пропал товар.

Внутриквартальными дорогами они выехали на дорогу, ведущую к Баграму, – на ней же стояло британское посольство. По дороге, несмотря на мятеж, шли машины, попадались даже машины с советскими номерными знаками – дорога жизни. По этой дороге из СССР в Афганистан, в Кабул, доставлялась помощь – даже мука, точнее большая ее часть доставлялась в столицу из СССР. В Афганистане, в этой проклятой и забытой Аллахом стране, давно мало кто сеял и пахал – люди воевали. Если даже госхозы и кооперативы на советских тракторах, сеялках, комбайнах убирали хлеб – зерно нужно было доставить до Кабула, а душманы всячески препятствовали этому. Хлеб приходил с севера, и если бы его поток остановился – столица бы умерла от голода.

На выезде из города их обстреляли. Огненное копье гранаты воткнулось в бронированный «УАЗ» – и он вспыхнул, нос БТР гнал его вперед, потому что останавливаться было нельзя, а внутри машины горели и умирали люди. Огнем двух КПВТ и остального оружия они смели милицейский пост, откуда выстрелили из гранатомета, и поехали дальше. «УАЗ» столкнули с дороги…

Примерно в десять часов утра шестого марта Ш.Н. Танай вместе с группой верных ему офицеров, с бывшим членом Политбюро Н.М. Момандом, бывшим главнокомандующим ВВС и ПВО Абдул Кадыром, который был причастен ко всем переворотам, начиная от свержения Захир-шаха и заканчивая последним[97], и несколькими другими старшими офицерами прибыл на авиабазу Баграм. Там он, собрав офицерский состав, объявил в короткой речи о том, что настало время объявить беспощадную войну засевшим в Кабуле врагам революции и народа. После этого он сказал, что намерен свергнуть и расстрелять Наджибуллу, как человека лукавого, протягивающего руку мира, а на деле замышляющего кровопролитие. Несколько офицеров, в их числе командующий гарнизоном генерал-майор Санатулла, начальник политотдела подполковник Сарвар и ряд других офицеров, открыто выступили против Таная, за что были схвачены, обезоружены и посажены под замок в подвале базы. Командование базой приняли на себя лично главнокомандующий ВВС и ПВО Кадыр, начальник штаба ВВС генерал-майор Хамза и командир полка генерал-майор Вахиб. Вместе они спланировали нанесение бомбовых ударов по президентскому дворцу АРК, по зданию ЦК НДПА, по зданиям ХАД, МВД и радио и телевидения Афганистана.

Первые бомбовые удары по Кабулу были нанесены силами восемнадцати истребителей-бомбардировщиков, примерно начиная с 13.00 шестого марта. Всего на город было сброшено тридцать четыре бомбы. Следует заметить, что большая часть летчиков саботировала приказ командующего, сбросив бомбы где попало, а часть из них не вернулась обратно в Баграм.

С самого утра шестого марта президент Афганистана Наджибулла с преданными ему людьми, в числе которых были министр по делам национальностей Сулейман Лаек, премьер-министр Султан Али Кештманд, члены политбюро Н.А. Кавьяни и Ф.А. Маздак, укрылись в бункере в центре города. Сторонники же переворота, в числе которых были бывшие члены политбюро С.М. Зерай и Г.Д. Пандшери, прибыли в центр Кабула и при полном попустительстве охраны заняли кабинет Наджибуллы в новом здании ЦК НДПА, готовясь принимать власть. Но власть им никто передавать не собирался.

Президент же, по воспоминаниям бывших с ним в бункере людей, сохранял отменное спокойствие и в ответ на просьбы соратников дать приказ об отпоре путчистам ответил – подождем, дадим этим людям как следует проявить себя.

Увы, президент заигрался и забыл, что шурави в стране больше нет, а душманы – в ста километрах от столицы. Играя в игры, убирая политических противников в партии, он, сам того не замечая, еще глубже вбивал в нее клин раскола, еще обильнее рассыпал ядовитые зерна недоверия и фракционной ненависти. Разведчик и провокатор, он забыл, что на пороге враг, против которого нужно встать единым фронтом, простив даже тех, кто злоумышлял против тебя – потому что не время.

Через несколько лет придет расплата – в виде агентов пакистанской разведки, вместе с душманами ворвавшихся в здание миссии ООН и обрывка троса на фонаре, из которого душманы наскоро сделали петлю…

В пятнадцать часов радио и телевидение Кабула передало сообщение президента о попытке государственного переворота. Учитывая, что президент в это время находился в правительственном бункере, заявление явно было записано задолго до шестого числа. В нем президент обратился к военнослужащим сороковой дивизии и базы Баграм (уже знал!) с предложением задержать Таная и следующих с ним лиц, а ко всем мятежникам – сложить оружие до четырех часов утра седьмого марта, гарантируя им безопасность. В этом же обращении президент объявил о кадровых перестановках: М.А. Ватанджар освобождался от должности министра внутренних дел и назначался министром обороны, а министром внутренних дел назначался халькист Р.М. Пактин. С девятнадцати ноль-ноль текущего дня в Кабуле объявлялся комендантский час.

В середине дня седьмого числа, применив огнеметы «Шмель», сотрудники спецотрядов ХАД заняли здания Министерства обороны и Главного политического управления армии, прекратил сопротивление и пятьдесят второй полк связи, в результате чего связь снова перешла под контроль президента и его людей. Несмотря на взятие зданий Министерства обороны, сопротивление в этом квартале оказывалось до ночи. Основные же бои развернулись против восьмой пехотной дивизии, четвертой и пятнадцатой танковых бригад.

Помимо этого президент дал команду бомбить Баграм.

Ретроспектива /продолжение/

08 марта 1990 года

Баграм, Демократическая Республика Афганистан

Мятеж

Тем, кто еще сохранил остатки разума, – все стало ясно уже седьмого числа. Кое-кто продолжал надеяться и доселе.

Не поднялись провинции. Сюр, безумие – когда в Кабуле полыхало пламя антиправительственного мятежа – в ста… даже меньше километрах от столицы, в провинции Нангархар шли бои с душманами. Может быть, расквартированные там воинские части и поддержали бы Таная, в конце концов, он был своим, военным и пуштуном, ничем не запятнавшим себя. Кадыр тоже был с ними, а Кадыру в армии верили многие, считая его истинным вождем революции, единственным, кому удалось устоять при всех перипетиях афганской политики, в ненависти, в бессмысленной и безумной политической грызне. Но… как выступить, когда на позиции наседают муджахеддины, наемники, китайские добровольцы[98], пакистанские коммандос? Как оставить позиции, когда эти позиции тут же займут моджахеды и на твоих плечах докатятся до Кабула?

Президенту удалось договориться с племенами – Баграм был не в пуштунской зоне ответственности, рядом были банды Масуда, и если сам Масуд благоразумно воздержался от того, чтобы делать выбор и вставать на сторону грызущихся крыс, то некоторые другие племена, в основном узбекские – выбор сделали. Не последнюю роль в их выборе сыграло то, что на сторону президента безоговорочно встал Достум – герой для всех узбеков.