Узбекские народные сказки. Том 2 - Мансур Афзалов

– Вай дод! Караул, что ты наделала своим задом! – завопил Юз Мухаммад. – Говорил ведь я тебе, нельзя женщине садиться на мой товар. Ты села и все испортила. Были у меня драгоценности, а теперь осталась одна зола! Вай дод!

На крик из дома выскочил бай.

– Что такое, что случилось? – спросил он.

Узнав, в чем дело, бай встревожился не на шутку: «Не дай бог люди узнают, стыда не оберешься, все уважение ко мне пропадет. Лучше уплатить ему стоимость товара да отвязаться от него поскорей», – подумал он и отдал Плешивому за мешок золы целый мешок серебряных тенег.

Погрузил Юз Мухаммад мешок серебра на осла и отправился в свой кишлак. Стоило ему только появиться на улице, как отовсюду набежали плешивые, окружили Юз Мухаммада и давай над ним издеваться.

Но Юз Мухаммад только сказал им:

– Как хорошо, что вы сожгли мой дом. Сидите вы здесь в кишлаке и ничего не знаете, а я продал мешок золы и получил за нее целый мешок серебра! Вот, смотрите!

Юз Мухаммад развязал мешок, взял полную горсть серебра и показал всем.

Тридцать девять плешивых разинули рты от удивления. «Ну и счастливый этот Юз Мухаммад, – подумали они. – Ну хорошо, мы тоже не дураки».

Побежали и подожгли свои дома. Утром набили они золой полные мешки, навьючили их на ослов и поехали по кишлакам. Каждый ехал и выкрикивал:

– Продается зола! Кому золы? Берите, пока есть, а то уеду!

Люди смеялись над ними, а некоторые говорили:

– У нас и своей золы сколько угодно.

– Вон там, за последним домом, кучи мусора. Везите туда и высыпайте в кучу. Ваша зола никому не нужна.

Еще больше обозлились на Юз Мухаммада плешивые.

– Давайте отомстим так, чтобы он всю жизнь помнил, – сказали они друг другу. – Подкараулим его мать-старуху и убьем!

Выждав, когда Юз Мухаммад уехал из кишлака, они подкараулили старушку и напали на нее. Самый злой из плешивых первый ударил бедную женщину. Она закричала. На улицу выбежали соседи и разогнали плешивых.

Вернулся Юз Мухаммад, смотрит – мать лежит чуть живая. Сейчас же он посадил ее на осла и повез в соседний кишлак к табибу.

Долго так шел Юз Мухаммад, подгоняя осла, и очень устал. Неподалеку от дороги молотили на хирмане (хирман – ток, гумно) байскую пшеницу, а сам бай сидел в тени скирды и попивал кумыс. «Надо немного отдохнуть», – подумал Юз Мухаммад и свернул с дороги на хирман.

Поздоровавшись с крестьянами, Юз Мухаммад стал разговаривать с ними. А в это время осел с жадностью принялся уплетать обмолоченную пшеницу.

– Эй, эй! Забери своего осла!- заорал бай, вскочил с места и изо всех сил ударил палкой осла. Осел кинулся в сторону, старушка, не удержавшись в седле, свалилась на землю.

– Ой, что ты наделал! – завопил Плешивый. – У меня мать больная, я везу ее к табибу, а ты ее убил!

Все подбежали к матери и осмотрели. Действительно, старушка умерла.

– Я буду жаловаться казию! – кричал Юз Мухаммад.

Видя, что дело приняло плохой оборот, хозяин стал просить Плешивого не ходить к казию и дал ему десять мешков пшеницы.

Похоронив мать, Юз Мухаммад вернулся к себе домой. Все тридцать девять плешивых выбежали на улицу, окружили его, щупали мешки и расспрашивали, куда он ездил и где достал столько зерна.

Юз Мухаммад сказал:

– Вы, проклятые, избили мою мать, и она скончалась! Хоть я и похоронил родную мать, но даже после ее смерти и только благодаря ей достал столько пшеницы, что насилу довез.

– Расскажи нам, как тебе удалось достать пшеницу, – стали упрашивать его плешивые.

– Как я достал пшеницу? Меня пожалел один бай. Увидел, что я очень горюю, и решил меня утешить – дал мне пшеницу.

Задумались плешивые, почесали у себя затылки и вдруг побежали домой и давай бить своих матерей. Старухи с криками «вай дод!» одна за другой выскакивали на улицу. Сбежался народ и давай уговаривать плешивых, но те ничего и слышать не захотели: «Не мешайте нам! Мы сами побьем, и за это нам пшеницы дадут».

И снова кинулись с кулаками на своих матерей.

Разозлились дехкане: «Вот вы какие негодяи: над теми, кто вас породил, выкормил, издеваетесь!» И давай вместе колотить плешивых. Так их избили, что они еле живые в свои дома уползли на четвереньках.

Тут только плешивые поняли, что Юз Мухаммад опять обманул их. Натерпевшись сраму, одураченные, они кричали, охали и на чем свет стоит ругали Юз Мухаммада. В душе у них кипела злоба и месть.

Выздоровев, все тридцать девять плешивых собрались вместе и решили:

– Надо убить этого Юз Мухаммада.

Кинулись они искать Юз Мухаммада, а его и след простыл. Убежал он в степь.

Бежит он что есть духу по степной дороге, смотрит – бай гонит большое стадо баранов на базар.

– Что это ты так бежишь? Куда спешишь? – спросил он Плешивого.

Остановился Юз Мухаммад; перевел дух и заговорил:

– Видишь, какое дело: меня народ избрал на должность казия, а я не хочу быть казием. Народ и слушать не хочет. «Мы, говорят, выбрали тебя казием, мы желаем, чтобы ты нас судил!» Вот я и бегу от них, а они за мной гонятся.

– Какой ты глупый, – сказал бай. – Я давно хочу быть казием. Да только меня не избирают.

– Вот и отлично, – обрадовался Плешивый, – бери мой халат, надевай его и беги поскорей. Народ подумает, что это я, и сделает тебя казием.

Натянул бай на себя халат Юз Мухаммада и побежал во всю прыть по дороге. Плешивые нагнали бая и, думая, что это Юз Мухаммад, схватили его и бросили в реку.

– Ну, теперь мы навсегда избавились от этого Плешивого Юз Мухаммада, – говорили плешивые.

Довольные своей удачей, они вернулись в кишлак и на радостях устроили пирушку.

А Юз Мухаммад весь день пас баранов в степи, а вечером решил вернуться домой. Когда он загонял свое стадо во двор, все тридцать девять плешивых выскочили на улицу и вытаращили глаза.

– Вот проклятый Юз Мухаммад! – говорили плешивые. – Ведь мы же его утопили, а он со дна реки вышел жив и невредим! Да еще пригнал целое стадо баранов.

– Слушай, Юз Мухаммад, где ты взял столько баранов? – спросили они.

– Когда вы меня утопили, я нырнул на дно и попал в подводное царство, – отвечал им Юз Мухаммад. – Смотрю, а там прекрасные луга, трава густая, сочная, а баранов видимо-невидимо. Но что я мог сделать? Ведь я же был там только один. Взял я полсотни баранов и погнал; если бы нас было много, мы могли бы тысячу выгнать оттуда.

Плешивые слушали Юз Мухаммада с разинутыми ртами, у них даже слюнки потекли от зависти.

– Слушай, Плешивый, покажи нам это место, веди нас туда! – начали они упрашивать Юз Мухаммада.

– Ладно, – ответил тот, – пойдем завтра. Только вставайте пораньше.

Проснувшись на рассвете, Юз Мухаммад погнал стадо в степь. А тридцать девять плешивых шли за ним следом. Почуяв воду, бараны кинулись к берегу реки и припали к воде. Подбежали плешивые к берегу, смотрят – в прозрачной воде видно отражение множества баранов. Плешивые подумали, что это настоящие бараны пасутся на дне реки, один за другим попрыгали в реку и все утонули. А Юз Мухаммад пригнал стадо в кишлак и зажил тихо и спокойно.

Перевод С. Паластрова.

СТАРИК И СТАРУХА

В давние времена жили старик и старуха. Старик каждый день ходил в заросли, собирал хворост, приносил его старухе, а часть продавал.

Однажды пошел старик за хворостом, устал, прилег отдохнуть у ручья и заснул. Вдруг он слышит сквозь сон, что какой-то голос ему говорит:

– Вставай, возьми ее!

Посмотрел старик, видит – посреди ручья плывет старая потрепанная подстилка, на которой сеют муку. «Зачем она мне?» – подумал старик, но все же подстилку из ручья вытащил. А тот же голос говорит:

– Ты скажи: «Подстилка, накройся!»

Чуть только сказал старик «подстилка, накройся!» – как появилась на ней всякая вкусная еда. Завернул старик все эти кушанья, взвалил на себя вязанку дров и пошел на базар. А по дороге завернул к одному своему другу и говорит ему:

– Возьми еду себе, а подстилку мне отдай, только смотри не говори «подстилка, накройся!»

Друг даже сесть старика не пригласил, зашел в дом, раскрыл подстилку и взял себе все угощение, которое на ней было.

Старик кричит со двора:

– Давай мне скорей подстилку! На базар идти далеко.

Тогда друг скорее схватил, свою в точности похожую подстилку, а стариковскую оставил себе.

Сходил старик на базар, продал хворост и вернулся домой. Захотелось ему старуху ужином накормить, развернул он подстилку и сказал: «Подстилка, накройся!», – но ничего на подстилке не появилось. Разозлился старик и говорит:

– Жена, испеки мне лепешку!

Завязал старик лепешку в поясной платок и ушел. Пришел он к ручью и лег спать. Уснул старик, а какой-то голос ему и говорит: