Деревянное чудо - Дылда Доминга

— Рад, что вы меня не забыли, — улыбнулся он, и те из присутствующих, кто недавно был в Ордене Коллегии, встретили его реплику одобрительными криками. — Простите за это небольшое представление, но иначе невозможно было раскрыть вам глаза на истину.

— Так ему и надо, предателю, — загудел зал, — мерзавец! обманщик!

— Что нам теперь делать? — раздался одинокий выкрик, и все замолчали, ожидая ответа.

— Для начала снять незаконные обвинения с таких людей, как Клайдон и Горальд, — произнес Сайрус, и зал поддержал его.

— А с Кресанией и угрозой? — спросил кто-то.

— С Кресанией, — Сайрус посмотрел в конец зала, и я поняла, что он видит меня, — разберемся после. Сначала нужно навести порядок у себя.

Снова раздавались выкрики и гул голосов, но я уже не слушала — выбралась из зала и пошла по коридорам, куда глаза глядят. Да, Сайрус действительно вызвал меня невовремя, только не для меня, а для себя. Увидеть переворот собственными глазами — то еще везение. Он теперь не в бегах, снова Глава, и рядом Тонвель, а не Дигин, умный, изобретательный, но без мании величия и с хорошим чувством юмора. Клая и Гора оправдают, пособников Дигина упрячут в казематы — чего еще желать? Только мне отчего-то было грустно. Может, потому что все это уже однажды было? Или потому, что я больше не принадлежала этой истории?

— Я предупреждал, — ошейник защелкнулся на моей шее, отрезав от остального мира. Я не заметила, как он подобрался ко мне. Впрочем, даже если бы я и не была потрясена до глубины души увиденным, Ругарин все равно мог с легкостью остаться незамеченным. — Предупреждал, что будет, если ты нарушишь слово. — Он дернул меня за руку, и мы провалились в переход, вынырнув в привычном уже кабинете командующего в Кресании.

— Ты не понял, — попыталась я.

— Нет, я все понял: ты отвлекла меня, а затем попробовала сбежать. Чем все закончится, я тебе объяснял.

— Сайрус призвал меня, — выпалила я, отчаянно теребя ошейник.

— Призывы блокируются на границе.

— Что? — я глупо уставилась на Ругарина. — Зачем?

— Нам не нужны сюрпризы.

— Но я… Ругарин, это правда.

— Не надо, — отмахнулся он, — больше это не сработает.

С ошейником — конечно, я понимала, что с ним шансов вырваться не больше, чем из казематов Коллегии. И даже с Сайрусом толком поговорить так и не удалось. Он полагал, что я по собственной воле осталась в Кресании — значит, решит, что я вернулась назад. А Гор? Я представила, как он напивается в любимом кабаке Альда и совсем погрустнела.

— Осознала? Уже кое-что, — прокомментировал наблюдавший за мной Ругарин и шагнул к дверям, чтобы позвать человека.

Тонвель изучающе смотрел на Сайруса, неохотно севшего за стол Главы Совета.

— Несмотря на наш успех, ты не очень-то счастлив, — заметил он.

Сайрус сделал вид, что внимательно исследует ящики стола.

— С Клая и Гора сняли обвинения. Правда, их все еще пытаются найти, чтобы сообщить об этом, — улыбнулся магистр иллюзий.

— Хорошо, — кивнул Сайрус.

— Отстранены почти все люди, назначенные Дигиным.

— Она просто вернулась назад — и все.

— Сайрус, — Тонвель заставил Главу посмотреть на себя. — А чего ты ждал? Она живет в Кресании, ее гарантом выступил сам командующий. Что ей делать в Гаке? Радоваться очередной победе сопротивления?

— Хотя бы поговорить.

— В последний раз вы виделись под Доном, я ничего не путаю? — прищурился Дигин.

Сайрус качнул головой.

— И ты, кажется, назвал ее чудовищем?

Сайрус помрачнел.

— Пойми, Сайрус, ничего не изменилось, кроме тебя, когда ты решил, что ее больше нет.

— Это правда? — Гор ввалился в кабинет без приветствий и предисловий.

— И тебе здравствовать, Горальд, — поприветствовал его Тонвель и тактично оставил их наедине с Главой.

— Это правда? — зарычал Гор, и Сайрус кивнул, даже не уточняя, что тот имеет в виду.

— Да, вы с Клаем больше не в розыске. Дигина нет. Переворот увенчался успехом. Я — снова Глава, а Тонвель — мой заместитель.

— Удобно, — оценил Гор, — он даже может заменять тебя так, что никто не узнает о твоем отсутствии.

— Не язви, — попросил Сайрус, а Гор без приглашения рухнул в кресло перед столом.

— Все, как раньше, кроме Олянки.

— Ты звал ее?

— Поначалу нет. Думал, что казнили. Потом увидел, что дерево крепчает и хотел — да Клай отговорил. Рассказал, что она осталась в Кресании под покровительством самого командующего, — Гор сплюнул. — Я не поверил. Позвал. Не пришла. — Гор вздохнул. — А потом и сам узнал, что она в порядке.

— Она была здесь, — сознался Сайрус.

— Была? — оживился Гор.

— Да, я позвал ее — и она пришла.

— Конечно, — не удержался Гор. — И что?

— Ничего. Ушла обратно, не попрощавшись.

— И поделом. Тебе-то чего? У тебя Кара есть.

— Мы расстались, — Сайрус поерзал не месте, — сразу после твоего визита.

— Что так? Совесть проснулась?

— Да, — Сайрус посмотрел прямо в глаза Гору.

— Не совесть, ясно. И что? — полюбопытствовал Гор.

И Сайрус поведал ему о долгих септах подготовки, о работе Тонвеля в Совете и с Орденом Коллегии, о новом сопротивлении и авантюрном плане.

— Я ведь тоже думал, что ее нет. С той самой нашей встречи в Оре, — признался Сайрус.

— И решил посвятить ей очередную революцию, — хмыкнул Гор.

— Да, — не стал отрицать Глава. — А потом, когда план уже почти пришел в действие, почувствовал ее и увидел, что семя вновь проросло.

— Тогда и позвал?

Сайрус кивнул.

— Она хоть что-то говорила? — Гор подался вперед.

— Было слегка не до бесед, — смутился Сайрус. — А потом она ушла.

— Ну и ладно, — Гор откинулся назад на спинку. — Пойду что ли в Альд, горло промочу.

Раз за мной уже никто не гоняется. — Гор вопросительно посмотрел на Главу, но тот лишь качнул головой.

— Только, Гор, — позвал он.

— Что? — откликнулся охотник.

— Сильно не напивайся.

— Пф, блюститель порядка, — отмахнулся от него Гор. — Запамятовал ты, что ли? Это ж теперь территория Кресании.

— Именно, — отозвался Сайрус.

Марис нервничал и прохаживался по кабинету в ожидании начальника восточной границы. В последнее время его положение было слишком шатким, и он не имел права на ошибки вроде оставленной дыры в блокировке для гаковской Коллегии, которую он организовал для прямой связи с Дигиным. Теперь в ней не было никакой необоходимости, даже напротив — она представляла угрозу для Мариса, намекая на размах его планов.