Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых - Василий Звягинцев

Уже допивая чай, она бездумно смотрела в чуть оттаявшее окно. И вдруг сердце у нее сжалось и горло перехватило. Совершенно невероятно — почти прямо напротив окна, на другой стороне широкой улицы стоял Вадим Ляхов. В лыжном ярко–синем костюме и высоких ботинках, с длинными и узкими беговыми лыжами на плече, он широко улыбался и что–то говорил молодой женщине лет двадцати пяти, высокой, смуглой, но светловолосой, того типа, что в обычной жизни встречается крайне редко, а существует по преимуществу в интерьерах заграничных фильмов.

Даже в своем нынешнем состоянии Елена не могла не признать безусловной прелести его собеседницы. И одета она была с большим вкусом. Впрочем, странно было бы, с ее–то данными, если б иначе.

Потом ворота в высоком зеленом заборе у них за спиной открылись, выехала большая и тоже зеленая машина–вездеход.

Девушка, продолжая говорить, сделала в сторону нее приглашающий жест, но Ляхов отрицательно мотнул головой. Что–то у них, похоже, не складывалось.

Интересно бывает наблюдать за людьми, когда не слышишь произносимых ими слов. Но зато хорошо различаешь мимику.

В какой–то момент темная красавица сочла себя обиженной, ее губы выговорили достаточно сложную, видимо не слишком вежливую фразу, поскольку Ляхов поморщился.

Она запрыгнула в машину, и вездеход резко взял с места, разбрасывая по сторонам снежные комья.

Вадим постоял с минуту, глядя вслед машине, еще раз пожал плечами, закурил и медленно пошел вдоль улицы в сторону леса.

Елена сидела, словно впав в ступор, так все это было невероятно. Подумать только — пять неизвестно куда ушедших лет, Буэнос–Айрес, Петроград, Гельсингфорс, страхи, переживания и терзания души, а он гуляет вот тут, в этом поселке, ссорится с экзотическими красотками у нее на глазах…

Потом опомнилась, вскочила, бросила на стол, не считая, пригоршню монет, выбежала на крыльцо, подхватила свои лыжи.

Оглянувшись по сторонам, увидела Ляхова, дошедшего до следующего перекрестка, заспешила следом, благо не одна она была на улице. Достаточно много дачников возвращалось с прогулки или только шли на нее, поодиночке, вдвоем, в окружении детей с лыжами и санками.

Вадим свернул к тем самым оврагам, откуда недавно возвращалась Елена в самом радужном расположении духа.

Сейчас оно у нее было совершенно другое. С одной стороны, Вадима она все–таки нашла, хотя и без всяких специальных усилий, даже — вопреки им. Пока искала — найти не могла, а махнув рукой на поиски и решив отдохнуть и отвлечься, тут же и увидела.

С другой — слишком уж ей не понравилась подруга Ляхова. С такими девушками соперничать трудно, особенно имея в виду предысторию.

Но хоть поговорить с ним она имеет шанс. То есть складывается дело все–таки удачно.

Непонятно, как и почему, но похоже, что Вадим предпочел одинокую прогулку обществу своей подруги. А значит, вполне возможно, что это всего лишь случайная знакомая, только сегодня на прогулке и встреченная, на что–то рассчитывавшая и этого не добившаяся. Так что не следует делать далеко идущих выводов.

На опушке леса Ляхов пристегнул лыжи и размашисто побежал по накатанной, прямой и твердой, как автобан, просеке.

Елена, не слишком уверенная в своих силах, да вдобавок расслабленная и разморенная теплом и сытным обедом, с трудом за ним поспевала. Хорошо, что Вадим явно не торопился.

Однако… Она понимала, что долго так не выдержит. И, выбрав момент, когда поблизости никого не было, окликнула его. Сразу он не услышал, пришлось крикнуть еще раз.

Ляхов остановился даже слишком резко, развернулся с веером синих искр из–под окованных сталью лыжных кромок.

Она приближалась к нему, чувствуя, что сил почти не осталось, еле передвигая ставшие ватными ноги.

— Лена? Это ты? Откуда?…

— Вадим? А я думала, что обозналась. Позвала так, на всякий случай…

Несколько минут продолжался обычный в таких случаях, бессвязный разговор, когда собеседники не слишком понимают, как себя вести и о чем вообще следует говорить. Сколько лет не виделись, хочется и узнать друг о друге как можно больше и сразу, но не определен еще статус общения, не прояснились роли — в качестве кого они общаются?

Бывших любовников, по–прежнему в таком качестве себя воспринимающих, просто хороших знакомых или совершенно уже чужих людей, которым проще всего расстаться после пары дежурных фраз?

Нет, судя по всему, Вадим воспринимает ее почти в прежнем качестве, в его глазах и интонациях Елена видела и чувствовала то самое, незабытое. И он, кажется, искренне рад ее видеть.

— Нет, ну как же… по–моему, ты устала. Давно катаешься?

— С утра, — честно ответила Елена. — Я уже домой шла, и вдруг… Еле догнала, правду сказать.

— Ну, давай посидим немного, можно и костерок запалить. Вон место удобное, — Ляхов указал на несколько штабелей коротко нарезанных бревен, видимо заготовленных лесниками во время санитарных порубок, выложенных в неглубоком распадке справа от просеки.

— Лыжи снимай, — подвел он ее к бревну потолще, на котором можно было удобно сесть, смел рукавом снег, да еще и заботливо постелил на мерзлую кору свою шерстяную шапку. Надергал из поленницы несколько палок потоньше, широким и острым десантным ножом, что висел у него на поясе, настрогал целую груду щепок, сноровисто разжег огонь.

Сел рядом, ритуальным жестом подержал над костром руки, закурил от головешки.

— А теперь поведай, каким тебя ветром сюда занесло? Я в совпадения верю, даже самые невероятные, но каждый раз испытываю искреннее изумление, когда они случаются.

Ей хотелось выложить ему все и сразу, но что–то останавливало. Да и зимний лес — не подходящее место для таких откровений. И она отделалась самым верхним краешком правды. Мол, в Аргентине война, муж отправил ее на Родину, и она, от нечего делать, наугад выбрала именно этот поселок.

— Бывает же! — снова удивился Вадим. — А меня случайные знакомые на уикенд пригласили. Вчера катались–развлекались, а сегодня им вдруг срочно вернуться потребовалось. Звали меня с собой, а я не захотел. Зима не сегодня–завтра кончится, больше не покатаешься.

Елена хотела было спросить и о девушке, но вовремя воздержалась.

— Отдохнула, согрелась? — спросил Ляхов. — Тогда лучше поехали обратно. А то скоро снова начнешь замерзать. Нам лучше посидеть в более подходящем месте. Если ты не против, конечно.

— Совсем не против. Мы же остались друзьями, как ты должен помнить. Вот у меня и посидим. Там никто не помешает…

В комнатах было тепло, но Вадим все равно предложил разжечь камин. Был у него этакий бзик, обожал он смотреть на живой огонь, который будил в нем древние пещерные инстинкты.

Пока он этим занимался, Елена закрыла внутренними ставнями окна в гостиной и на кухне, торопливо переоделась, исходя из возможностей своего холодильника собрала на столе не слишком обильный ужин.

Есть ей не хотелось, но это был один из наиболее простых и доступных способов создать для разговора с мужчиной непринужденную обстановку.

— Я позвоню по телефону? — деликатно осведомился Вадим, закончив раздувать огонь и вытирая рукавом покрасневшие от дыма глаза.

— Звони, конечно, телефон на тумбочке возле дивана, — кивнула Елена, догадываясь, кому он собирается звонить. И пока он отсутствовал, подавив естественное желание подслушать, наскоро навела красоту перед зеркалом.

Взбила прическу надо лбом, тронула губы помадой и ресницы тушью, расстегнула лишнюю пуговичку на блузке. Осталась собой довольна. Для двадцати восьми лет очень ничего. Неплохо было бы еще и свечи поставить на стол, но как бы Вадим не счел ее действия слишком уж провокационными. Не стоит торопить события.

В душе она испытывала уверенность, что все у них может получиться, хотя и не знала пока, как именно это будет выглядеть.

— Вот и все, — сообщил Ляхов, возвращаясь в столовую. — Все свои проблемы я решил и теперь совершенно свободен. Можно и закусить, и употребить по маленькой в честь нашей невероятной встречи. Кстати, тебе не кажется, что стол наш скуден соразмерно с торжественностью момента?

— Извини. — Елена испытала легкое смущение. — Но не могла же я знать… Сама я обычно в трактире обедаю, а ужинать стараюсь полегче.

— Легко решаемая проблема. Сейчас я закажу из ресторана. Начнем тем, что есть, а там и подвезут. Повара у них весьма приличные, имел удовольствие убедиться.

— Ну, а теперь рассказывай, все и в подробностях, — предложил Вадим, закусив долькой лимона, вложенной между двумя ломтиками сыра. — Сдается мне, что есть у тебя в жизни какие–то сложности.

— На чтении мыслей специализируешься?

— Отнюдь. Просто до сих пор льщу себя надеждой, что хорошо тебя знаю, а взгляд у тебя был там, в лесу, словно ты не давнего приятеля случайно встретила, а как минимум привидение…