Пыль небес - Наталья Игнатова

Эрика… не понимал абсолютно. Каким образом одна неудачная любовь мешала влюбиться еще раз или еще много раз, было неясно.

– Ну и? – Он снова посмотрел на карту, поделенную на равные куски. – Вы собираетесь летать по всему Вальдену и искать благородных девиц на выданье?

– Мы, – уточнил Падре, – «мы» – это значит и ты тоже. Встанем, пойдем по городу, по улицам и площадям, и будем искать[15]… Да не боись, Суслик, перепись недавно была. На девиц надо просто смотреть, и если не смертельно страшные, приглашать в Рогер на Рождество. У нас тут у всех вкусы разные, так что будет из чего выбрать.

– Смертельно тупые подходят?

– Ну если уж Эрик терпит смертельно тупого демона, то стерпит, наверное, и девицу. Не делай такую унылую морду, в твоем квадрате усадеб с дочками почти нет.

– Только с сыновьями, – вставил Риттер.

– Сыновей смотреть?

– Разве что для собственного употребления. Эрику их не привози, не надо.

– У меня Шаграт есть.

– Ага, я здесь, – сказал Шаграт, не особо вникая, – а как быть, если девка для Эрика, а западет на нее Падре? Или Риттер?

Все посмотрели на Падре. Этические проблемы были по его части.

Падре задумчиво оглядел Риттера и пожал плечами:

– С одной стороны, такая ситуация возможна. И тогда нам следовало бы доверить выполнение задания Малу и Суслику… м-да, или одному только Суслику. Извини, Мал, но он единственный, в ком можно быть уверенным. С другой… не убудет же от Эрика, если в списке окажется на одну-двух девиц меньше.

– Все это – полная чушь, – сказал Тир еще раз.

Его, естественно, не послушали.

Он снова оказался перед дилеммой. С одной стороны, велик был соблазн посрамить судьбу, сделав случайность закономерностью. С другой, посрамление означало, что Эрик влюбится и на какое-то время станет недееспособен. Хуже того, даже когда первоначальное помрачение ума пройдет, женщина все равно будет отнимать слишком много времени и внимания.

Невозможно жить, когда неопределенность становится нормой. Вот, казалось бы, все они – Старая Гвардия – желают своему императору только хорошего. Но представления об этом хорошем разнятся до полной противоположности. Что на самом деле будет для Эрика лучше? Естественно, отсутствие женщин и любви. Значит, никого искать не надо. Но как тогда быть с доказательством собственных утверждений о том, что любовь сводится к набору простых механических операций? Без практического подтверждения грош им цена.

Тир размышлял над дилеммой довольно долго: весь вечер, пока Старая Гвардия была у него в гостях и обсуждала перспективы поиска подходящих девиц. Размышления привели к печальному выводу – оказалось, что проще всего положиться-таки на случайность. И если попадется в отведенном ему районе поисков девушка, укладывающаяся в заданные параметры, эту девушку надо будет пригласить на Рождество в столицу. А если не попадется… тем лучше для Эрика, а заодно и для остальных старогвардейцев и для всей империи.

ГЛАВА 2

А ты – как и здесь – золотая пчела,

Ты навстречу, и мне светлей,

И вот только клочок твоего крыла

На моем лобовом стекле…

В его квадрате усадеб с дочками на выданье действительно оказалось немного. Риттер расстарался, молодец. Если Суслику женский пол не интересен, так и незачем Суслика отправлять в малинники. Малинники – это Мал так выражается, не то от скромности, не то от образности мышления. Хотя Мал и образное мышление… нет, наверное, все-таки от скромности.

Малинники. Ну да. Пустили козлов в огород. Сколько девиц найдут старогвардейцы для его величества – это еще вилами на воде, а вот то, что среди отбракованных ни одной девицы не останется, за это Тир голову мог прозакладывать. Он не сомневался даже в женатом Мале. Никто, впрочем, намерений и не скрывал. Шаграт, плотоядно облизываясь, расписывал предстоящие испытания в таких красках, что поневоле зависть брала. Но завидовал Тир скорее машинально. Ему не было разницы, с кем заниматься сексом – с прекрасной пейзанкой в скромной девичьей спальне или со шлюхой – в борделе. Все женщины одинаковы, а с точки зрения экономии времени и нервов шлюхи однозначно предпочтительнее.

Диагноз «безнадежен» ему вынесли давно. Зато и работы досталось меньше всех. Двадцать две усадьбы – это от силы на месяц. Ну или, если попадется среди пейзанок подходящая для Эрика, так не на месяц, а – на полтора. Пока то-се, портные, куаферы, ювелиры…

Вряд ли.

Тир не интересовался женщинами, но зато он прекрасно знал, что именно нужно искать. И очень мала была вероятность, что он найдет в деревенской глуши девицу подходящей внешности, характера, с достаточным уровнем интеллекта и соответствующим образованием. Образование не было обязательным условием для того, чтобы запустилась программа «влюбленность», но Тир считал его желательным. Если девица будет образованна, Эрику не придется тратить время еще и на то, чтобы дотянуть ее до своего уровня.

И первой же недели поисков хватило ему по самое «не хочу». Барышень он, как и было запланировано старогвардейцами, изучал в неформальной обстановке, в отсутствие родителей, нянек, прислуги, а также молодых конюхов и садовников. Собственно, наличие молодых конюхов и садовников сразу переводило объект исследования в разряд не представляющих интереса. Слишком велика была вероятность того, что девица никакая уже не девица.

Пронаблюдав за неделю пять объектов, Тир озверел. Результаты поисков удобства ради обсуждались не в «Антиграве», а у него дома. Здесь были под рукой карты местности, результаты переписи, мнемограф, в памяти которого хранилась пополняемая картотека. Вот единственный минус монашеской жизни: больше ни к кому Старая Гвардия в полном составе завалиться не решалась, опасаясь доброго и незлобивого нрава любовниц как чужих, так и собственных. Впрочем, Тир никогда не возражал против гостей.

В этот раз, однако, обрычал всю компанию с порога. Заявил, что с него хватит. И ушел в мастерскую, демонстративно хлопнув дверью. Друзья-однополчане остались в гостиной… Ненадолго. Через минуту всей толпой ввалились в двери, полюбовались на разбросанные по столу эскизы, и Падре вздохнул:

– Да-а, Суслик, несдержанный ты человек. Ну разве так с женщиной можно?

– А женщина где? – не понял Мал.

– Да вот же, – Падре обвел рукой рисунки, – это женщина. Просто – по частям и изнутри.

– Ну ничего себе! – Мал повертел так и эдак один из эскизов, обернулся к Тиру: – Суслик, а ты кем в детстве хотел стать? Хирургом?

– Дрессировщиком. – Тир забулькал от злости. – Что вы приперлись? Я вас сюда не звал. Валите в гостиную!

– Ну в гостиную так в гостиную. – Падре кивнул Риттеру. – Взяли?

И взяли. Один – справа, другой – слева, подняли под локти и понесли. Тир попробовал брыкаться, но Мал пресек.

– Идиотки! – сообщил Тир, когда его отпустили.

Взял стул и уселся верхом посреди гостиной:

– Идиотки! Кретинки! Де-ге-не-рат-ки! И уродины. Все!

– Преувеличение, – спокойно заметил Риттер, разливая водку.

– Вальденские женщины, – продолжил ресканец, когда обстоятельно и со вкусом выпили по первой, – умны и красивы. Правда, в разной степени. Наша задача найти лучших. И твоя, Суслик, тоже. Ты из всех нас судья самый беспристрастный, так что стыдно тебе должно быть за попытку остаться в стороне от общего дела.

– Да и кроме того, – рассудительно сказал Падре, – мы же вместе это начали.

– Семеро одного козлят. – Тир был грустен, но уже не злился. – Вам-то хорошо, вы привычные.

– Че хорошо-то? – вылез до того молчавший Шаграт. – Сам-то понял, что сказал? Нам же еще и употреблять приходится тех, кто для дела не годится.

Этот аргумент оказался самым убедительным.

До усадьбы Сегель очередь дошла к середине третьей недели. Тир не халтурил, но работал быстро и, ознакомившись за день с представительницами сразу двух семей, подумал, что где две, там и три – на завтра меньше будет работы. Не столь уж большой крюк на запад, в конце концов. Поместья здешних дворян были обширны, но не настолько, чтобы создать проблемы для пилотов.

Он вел Блудницу к башенкам маленького замка, наверняка изрядно запущенного, но с неба смотревшегося довольно мило. Внизу были деревни, вокруг них поля, на полях вовсю трудились крестьяне, а дети на улицах поднимали головы и махали вслед болиду.

Пастораль! В этой глуши любой пилот сойдет за Чкалова.

Между деревнями и замком была роща, негустая, чистенькая. Тир от скуки бросил машину вниз, не снижая скорости помчался между стволами, распугивая обалдевших от такого дела птиц. И, наверное, это смешно смотрелось, когда взбесившийся болид вдруг замер в воздухе, повисел, и – хвостом вперед – аккуратненько полез обратно. На полянку. Мимо которой только что промчался, со свистом взрезая воздух.