Русская литература для всех. От «Слова о полку Игореве» до Лермонтова - Игорь Николаевич Сухих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выполнить задачу всестороннего описания действительности мог только универсальный жанр, возникший в эпоху Возрождения, но лишь теперь осознавший свою настоящую задачу. Формой времени становится роман.
«В наше время под словом роман разумеем историческую эпоху, развитую в вымышленном повествовании», – заметит Пушкин в рецензии на роман М. Н. Загоскина «Юрий Милославский, или Русские в 1812 году» (1830).
«Роман и повесть стали теперь во главе всех других родов поэзии. В них заключилась вся изящная литература, так что всякое другое произведение кажется при них чем-то исключительным и случайным. Причины этого – в самой сущности романа и повести как рода поэзии. В них лучше, удобнее, нежели в каком-нибудь другом роде поэзии, вымысел сливается с действительностию, художественное изобретение смешивается с простым, лишь бы верным, списываньем с натуры. ‹…› Это самый широкий, всеобъемлющий род поэзии; в нем талант чувствует себя безгранично свободным», – словно подхватит Белинский уже в конце 1840-х годов («Взгляд на русскую литературу 1847 года»).
Утвердившись поначалу в качестве экспериментальной, эксцентричной формы (роман в стихах Пушкина, роман в новеллах Лермонтова, роман-поэма Гоголя), роман становится обязательным и главным жанром второго поколения русских реалистов.
Первые произведения нового поколения писателей, людей сороковых годов, появляются лишь в конце десятилетия, после некоторой паузы, промежутка. Достоевский, Тургенев, Гончаров воспринимают Пушкина и Гоголя уже не как своих современников, а как учителей, продолжая не просто многие темы «старших братьев», но созданные ими художественный метод и направление.
«Поэзия действительности», реализм, становится основным художественным методом и ведущим направлением XIX века. Смена метода происходит лишь на рубеже XIX и XX веков и, строго говоря, относится уже к Настоящему Двадцатому Веку.
Хронология новой русской литературы и ее доминирующие тенденции оказываются, таким образом, следующими:
1810–1820-е годы. Эпоха романтизма: исключительные характеры в исключительных обстоятельствах; экспрессивно-поэтический стиль; жанры элегии, послания, поэмы, повести.
1820–1890-е годы. Эпоха реализма: типические характеры в типических обстоятельствах; стилистическое богатство и широкий диапазон поэтической речи; прозаические жанры романа, повести, очерка.
Когда XIX столетие завершилось, рамки золотого века расширились. Так стали называть всю эпоху от Пушкина и до Чехова.
Но и в этой, теперь уже почти столетней эпохе прозаик Б. К. Зайцев увидит ту же ноту гуманизма, которую его современник поэт и критик В. Ф. Ходасевич отметил у Пушкина: «Золотой век нашей литературы был веком христианского духа, добра, жалости, сострадания, совести и покаяния – это и животворило его. ‹…› Наш Золотой век – урожай гениальности» (Б. К. Зайцев. «Серебряный век»).
Василий Андреевич Жуковский
(1783–1852)
Годы: от незаконного наследника до воспитателя наследника
Дальними предками замечательных русских писателей XVIII века были, как мы уже знаем, немец и два татарина. Матерью В. А. Жуковского оказалась турчанка. История рождения и детства поэта напоминает жестокий романс о незаконнорожденном ребенке, тайной подмене и счастливом примирении.
Согласно истории (возможно, легендарной), богатый тульский помещик Афанасий Иванович Бунин в шутку попросил отправлявшегося на войну крепостного привезти ему хорошенькую турчанку. Крестьянин все понял буквально, и через несколько месяцев в имении появились две пленные девушки-сестры. Младшая вскоре умерла, а старшая, Сальха, была крещена, получила новое имя Елизавета Дементьевна, удостоилась расположения барина и 29 января (9 февраля) 1783 года родила ребенка, которого назвали Василием.
Таким образом, мальчик должен был на самом деле носить другую фамилию, оказываясь однофамильцем и дальним родственником другого поэта, появившегося в русской литературе через столетие. Однако в этом случае он, как незаконнорожденный, мог быть обращен в крепостные. Сосед и приятель Бунина Жуковский согласился стать крестником ребенка и дать ему свою фамилию. Так незаконнорожденный сын Афанасия Ивановича Бунина превратился в законного сына Андрея Григорьевича Жуковского, оставшись межу тем в доме отца и практически не зная отца названого.
Законная жена, Мария Григорьевна Бунина, поначалу не приняла сложившегося положения вещей, в имении сосуществовали две семьи, появились большой и малый дома. Но потом все изменилось. Женщины примирились, у ребенка фактически оказалось две матери, и детство он провел в женском обществе (кроме него, в семье были только сестры) в атмосфере всеобщего обожания.
Но превратности рождения и запутанность семейных отношений оказали большое влияние на характер Жуковского. «Отрочество протекло нерадостно для чувствительного мальчика. Отца своего, Бунина, он видел, но не знал; отношения к нему М. Г. Буниной были, по-видимому, прекрасные, но прекратились рано. Екатерина Афанасьевна Протасова, которую он звал „матушкой“, приходилась ему сводной сестрой; настоящая мать, крещеная турчанка Сальха, являлась в семье в неопределенном положении полубарыни: ее письма к сыну говорили о „благодетелях“. Это его смущало. Его не отделяли от других детей, окружали теми же попечениями и лаской, он был как свой, но чувствовал, что не свой; он жаждал родственных симпатий, семьи, любви, дружбы и не находил; ему казалось, что не находил. Это настраивало его печально» (А. Н. Веселовский. «Жуковский. Поэзия чувства и сердечного воображения»).
Несмотря на богатство отца, Жуковский не смог избежать «прелестей» провинциального дворянского воспитания, известного по «Недорослю» или первой главе «Капитанской дочки». Его первый домашний учитель-немец на родине был портным, любил кузнечиков больше, чем воспитанника, и не столько учил, сколько наказывал ребенка.
После его изгнания семья переехала в Тулу. В частном пансионе и народном училище Жуковский не делал больших успехов и даже был исключен из училища «за неспособность». В 1791 году отец умер, оставив все наследство дочерям и лишь устно приказав законной жене заботиться о сыне и Елизавете Дементьевне. М. Г. Бунина выполнила волю мужа, Жуковскому была выделена часть наследства, после смерти отца он не испытывал стеснения в средствах.
В 1797–1801 годах Жуковский учится уже в Москве, в Университетском благородном пансионе. Здесь его репутация разительно меняется. Он ежегодно получал медали за учебу и окончил пансион среди первых учеников (хотя позднее он отзывался о своем образовании критически).
Первые полтора десятилетия XIX века – время наибольших успехов Жуковского-литератора.
В 1801 году он переводит элегию Т. Грея «Сельское кладбище», ее печатает Н. М. Карамзин в «Вестнике Европы» – и читающая публика замечает,
