Общий ход всемирной истории (Очерки главнейших исторических эпох) - Н Кареев

Нам остается еще решить вопрос о том, какие общественные элементы получили наибольшую выгоду от крушения старых порядков, от введения бессословного гражданства и народного самоуправления. Проиграли, конечно, оба привилегированные сословия - духовенство и дворянство, которые лишились своего господствующего положения в обществе, своих исключительных прав, своей власти над сельским населением и значительной части ранее принадлежавших им земель и доходов. Эти два сословия уже в эпоху просвещенного абсолютизма представляли из себя консервативную оппозицию против задумывавшихся или проводившихся тогда реформ. Между привилегированными и революцией могла быть только борьба, и падение революционного движения необходимо должно было сопровождаться клерикальной и феодальной реакцией. Выиграли от введения новых порядков вообще все непривилегированные, хотя в весьма различных степенях и далеко не в одинаковых отношениях. Непривилегированные сами распадались на несколько классов, различавшихся между собою и в экономическом, и в культурном смыслах. В общем, однако, мы имеем право говорить о двух больших частях нации, из которых одну стали называть буржуазией, другую - народом. Эти два класса были заинтересованы в падении старых порядков, но новые порядки получили для них неодинаковое значение. Наиболее выиграла от революции буржуазия.

В экономическом и культурном отношениях буржуазия при старом порядке уже возвысилась до того уровня, на котором находилось дворянство, но в отношениях

юридическом и политическом между обоими классами существовала громадная разница. Зажиточный и образованный буржуа постоянно чувствовал приниженность своего положения и вследствие этого делался горячим противником аристократических привилегий. Падение старого сословного строя ставило буржуазию на верхнюю ступень общественной лестницы, потому что теперь положение человека в обществе определялось не его происхождением, а его имуществом, и прежняя социальная роль замлевладения распространилась на движимое имущество. Все, что при старом порядке могло быть достоянием только одного дворянства, делалось доступным и для буржуазии. Разного рода препятствия, которые существовали в сословном строе для дальнейшего развития социального значения буржуазии, исчезли, и средние классы могли занять первенствующее положение в обществе. Выиграло от революции, конечно, и крестьянство, потому что и с него снимались феодальные путы; однако этот общественный класс благодаря революции получал только возможность вести более человеческую жизнь: буржуазии революция позволяла сделаться общественным классом, крестьянство она только выводила из приниженного положения. Притом и в сельском населении существовали крестьяне-собственники и крестьяне безземельные. Первые выигрывали от уничтожения феодальных прав и церковной десятины, тем более, что это уничтожение было совершено во Франции безвозмездно (не так, как это делалось потом в других странах). Зато положение безземельного крестьянства революция мало чем изменяла. Столь же мало изменила революция положение городских рабочих, хотя, по-видимому, низшие классы городского населения принимали наиболее деятельное участие во всем этом движении, и на них преимущественно опирались вожди французской демократии. Пролетариат, сначала возлагавший большие надежды на революцию, мало-помалу в ней разочаровался и охладел к ней. Это даже было одной из причин начавшейся во Франции реакции, приведшей к владычеству Наполеона. С другой стороны, в самой буржуазии движения, происходившие в пролетариате, вызвали реакционное настроение,

которое тоже содействовало установлению Наполеоновского режима. Средние классы общества охотно ниспровергали старый социальный строй, поскольку он был для них невыгоден, но вовсе не хотели поступиться теми выгодами, которые вытекали для них из их экономического положения в новом строе. В разрушении привилегий буржуазия и народ шли рука об руку и действовали солидарно, но когда победа над старым порядком была одержана, обнаружилось, что в понимании свободы и равенства между буржуазией и народом не было полного согласия. Задача буржуазии заключалась в том, чтобы консолидировать сделанные ею приобретения, в народных же массах существовало представление, что совершившееся есть только начало целого ряда новых изменений.

Наше представление о происхождении современного западноевропейского строя было бы неполным, если бы мы ограничились, как это делалось раньше, указанием на общее значение перемен, произведенных в жизни политическим переворотом 1789 г. Одновременно с ним происходила и экономическая, или индустриальная, революция, положившая начало всему новейшему экономическому строю.

Экономический переворот конца XVIII и начала XIX вв.

Экономический переворот, который приурочивается к концу XVIII и началу XIX в., был результатом трех тесно связанных между собою процессов, из которых каждый может быть рассмотрен независимо от других. Одним из этих процессов было образование пролетариата, которое само было результатом обезземеления народной массы. Другой процесс заключался в разложении и падении старого цехового устройства промышленности, препятствовавшего развитию крупного производства. Наконец, третий процесс, - это изобретение машин и введение их в производство. Связь между этими тремя процессами заключается в том, что крупная промышленность могла достигнуть наибольшего развития лишь при существовании большого количества

свободных рук при отмене старых установлении, поддерживавших мелкое производство, и при тех новых технических изобретениях, которые выразились, главным образом, в усовершенствованных механических способах, заменивших прежний исключительно ручной труд.

Обезземеление народной массы в Западной Европе имеет свою длинную историю, в которой необходимо различать юридическую и экономическую стороны. В средние века в эпоху полного господства феодализма и крепостнических отношений между крестьянскою массою и землею существовала самая тесная связь. Если крестьянин был прикреплен к земле, то можно сказать, что и земля была прикреплена к крестьянину. Освобождение крестьянина в Западной Европе, начавшееся еще во второй половине средних веков, сопровождалось ослаблением и даже прекращением той юридической связи, которая существовала раньше между сельским населением и землей. Если, однако, свободный поселянин во многих случаях переставал быть собственником или владельцем земли, из этого еще не следовало, чтобы он сразу переставал быть самостоятельным сельским хозяином, хотя бы и на чужой земле в качестве половника или фермера. Мелкое крестьянское землевладение могло сокращаться, и на его счет могла расширяться крупная помещичья собственность, но этот процесс не влек за собою уничтожения мелкого крестьянского хозяйства и замены его крупным хозяйством помещичьего типа, так что крупная поземельная собственность вполне уживалась с мелким крестьянским хозяйством. Но лишь на почве развития крупной собственности на счет мелкого землевладения сделалось возможным и развитие крупного хозяйства за счет хозяйства мелкого, и в этом заключается другая сторона рассматриваемого процесса. Нужно заметить, что юридическое состояние лица и экономическое отношение к земле могли находиться в довольно различных комбинациях. В громадном большинстве случаев процесс обезземеления народной массы шел рука об руку с ее раскрепощением, но возможным было и обезземеление крестьян при сохранении над ними старой помещичьей власти. Такой случай мы наблюдаем именно

в Мекленбурге, где в XVII и XVIII вв. в широких размерах происходило обезземеление крестьян, остававшихся, тем не менее, до начала XIX столетия в крепостной зависимости. Юридическое отношение мелких хозяев к обрабатываемой ими земле могло быть также весьма различное, но был ли крестьянин мелкий собственник или чиншевик, половник или денежный арендатор, он был все-таки самостоятельным хозяином, хотя бы даже и не пользовался полными правами гражданства. При замене мелкого хозяйства какого бы то ни было вида хозяйством крупным крестьяне, так или иначе, лишавшиеся участков, на которых они сидели, превращались из самостоятельных хозяев в наемных рабочих, в батраков, которые уже работали в чужих хозяйствах, велись ли последние самими землевладельцами или посторонними предпринимателями, снимавшими у них земли большими участками. Именно обезземеление крестьянства во втором смысле, т. е. в смысле разрыва его хозяйственной связи с землей, главным образом и содействовало образованию пролетариата, без которого не могла бы развиться крупная обрабатывающая промышленность.

В больших или меньших размерах и с большею или меньшею скоростью процесс обезземеления совершался во всех западноевропейских государствах, но нигде он не происходил в таких размерах и с такою быстротою, как в Англии, где уже во времена Адама Смита общество представлялось резко разделенным на три отдельных класса: одним из них были более или менее крупные землевладельцы, так как в то время мелкая крестьянская собственность почти совсем исчезла; другой класс составляли капиталисты, которые, между прочим, в качестве более или менее крупных фермеров вкладывали свои капиталы в сельскохозяйственные предприятия: наконец, вся остальная масса населения состояла почти исключительно из рабочих, живших продажею своего труда, между прочим, и в фермерских предприятиях. К концу XVIII и началу XIX вв. этот процесс в Англии окончательно завершился. Еще за сто лет перед тем, т. е. в эпоху второй революции, Англия была страною, главным образом, земледельческою, но уже в семидесятых годах