Последний джинн - Василий Головачев

— Ты тоже видишь это?

— Однако! — хмыкнул Селим, переводя взгляд с одного лица на другое. — Вы мне нравитесь, ребята. Мы видим одно и то же. Но если я был в шкуре моллюскора и Червя, то вы…

— Ангелоиды, — пошутил Игнат.

— Ее дед — да, был ангелоидом. — Селим продолжал задумчиво изучать лица молодых людей. — Возможно, на генном уровне он смог передать детям, а через них — внучке, какие-то способности ангелоида. А ты?

— Я в рубашке родился, — снова пошутил Игнат, чувствуя, как в мозгу копошатся крошечные пальчики.

— Ты сын полюсидки… а она долгое время контактировала с «джинном» Лам-кой… может, и ты модифай? То есть интрасенс, как нынче модно называть людей с развитой экстрасенсорикой.

Игнат посмотрел на Лилию. В глазах девушки не было страха. Зато там искрились удивление, сомнения, радостное ожидание и… любовь?

Селим хохотнул.

— Трщчет! Никогда не думал, что попаду в компанию ангелоида и «джинна»!

— Что такое трщчет? — наивно спросила Лилия.

— Так полюсиды иногда выражают свои чувства. Прошу прощения. Однако, друзья мои, родственнички по судьбе, так сказать, надо что-то делать. Геометрия за пределами бункера скатывается в двумерную плоскость, и мы, похоже, в этой плоскости застряли. Не знаю, сколько времени защитный модуль Лам-ки способен продержаться в условиях инфляционного вырождения континуума, но боюсь, что недолго.

— Почему нас не вынесло отсюда по «струне» аварона? — пробормотал Игнат.

— Возможно, ему не хватило сил выдернуть такой массивный и евклидово заряженный груз, как мы.

— А если поддержать его?

— Как?

Игнат и Лилия переглянулись.

— Мы могли бы подключиться к контуру аварона, подвести к нему внешний источник.

— Он сам себе источник.

— Но вы же говорите, что ему не хватило энергии.

Клубочек пламени на ладони старшего Хорста перемигнулся язычками огня.

Все посмотрели на него.

Лицо Селима поголубело, стало металлическим. Он заметил, что спутники смотрят на него как на фокусника, слабо улыбнулся.

— В принципе, мы ничего не теряем, если вдуматься. Как говорили в старину: кто не рискует, тот не женится. Летим, «джинны» и ангелоиды. Расправляйте крылья!

Игнат крепче прижал к себе Лилию, вгляделся в клубок пламени аварона, представляя, как незримые огненные стрелы из-за стены бункера вливаются в клубок, и снова на них со всех сторон прыгнуло нежгучее пламя…

На этот раз запуск удался.

Все трое «вылупились» из воздуха в центре темного шара с ажурными металлическими стенками, начали куда-то падать и лишь спустя несколько секунд сообразили, что внутри шара царит невесомость.

Вскрикнула Лилия, судорожно цепляясь за Игната.

Он успокаивающе сжал ее локоть.

— Все в порядке, мы уже далеко от гиперптеридского катаклизма.

Девушка закашлялась.

— Дышать трудно…

— Включи защиту.

— Ой, я забыла! — Лилия активировала компьютерный контроль костюма, инк включил систему жизнеобеспечения.

Из плеч девушки вырос невидимый колпак шлема, заработал генератор гравитационного ориентирования, невесомость исчезла.

Лилия облегченно вздохнула.

Игнат подумал и тоже задействовал систему автономного обслуживания «кокоса», хотя мог спокойно обойтись и без этого.

Селим скомандовал «мустангу» включить прожектор.

Над черепашьим панцирем робота вспыхнул яркий луч, вонзился в купол сферы, отразился множеством тусклых бликов.

Стены сферы, в которой оказались путешественники, были собраны из узких, изогнутых, металлических полос и стержней, изъеденных странной коррозией. Эти стержни и полосы охватывали сферу диаметром около двадцати метров, и в их толще не было места какому-либо люку, двери или отверстию.

Селим подплыл к куполу сферы, вглядываясь в толщу стержней, вытянул вперед руку с живым пламенем аварона.

Игнат включил антиграв, подплыл к нему, с любопытством глядя на манипуляции Хорста.

— Где мы вышли?

— Не на Земле, — коротко ответил бывший полковник.

Игнат перешел на экстрасенсорное восприятие, стены необычного сооружения стали бесплотными, и он увидел-ощутил некие геометрически правильные конструкции, обнимающие ряд таких же сфер, уходящие на многие десятки километров по радиусу от того места, где очутились беглецы из тающего мира гиперптеридов.

Лилия подлетела к нему, потянула за руку:

— Вокруг такая мешанина…

— Попробуй выйти за ее пределы.

Девушка послушно закрыла глаза. Через минуту открыла:

— Там сплошная темнота, слева… аж жутко становится! — Она передернула плечами. — Кажется, что она сейчас прыгнет на нас! А справа далеко-далеко светят звезды.

— Мы на краю какой-то темной области космоса. Не удивлюсь, если это ВП.

— Великая Пустота? — удивилась она. — Как это может быть?

— Аварон всего лишь аварийный выход в чужое метро, а какое метро самое древнее?

— Угаага?

— Умница. Вот нас и вывернуло по какой-то боковой линии прямо к ВП.

— Ну, не знаю, как-то все слишком неожиданно… да и на терминал метро этот полосатый шар не похож.

Игнат оглянулся на Хорста, обследующего решетчато-стержневые стенки сферы.

В свете прожектора было видно, что тело Селима трансформировалось, превратилось в чешуйчатый слиток жидкого металла, и лишь голова осталась головой человека, хотя кожа лица и черепа поголубела, приобрела пятнисто-муаровый рисунок.

Лилия тоже заметила изменения в облике спутника, округлила глаза.

Игнат успокаивающе сжал ее руку, подплыл к Селиму ближе:

— Похоже, нас выкинуло на окраину ВП.

— Знаю.

— Знаете? — вырвалось у Ромашина.

— Я сам попросил аварон сориентировать выход на ближайшую к ВП платформу.

— Как это — попросили?

Селим оторвался от изучения стен.

— Это важно?

— Нет, — пробормотал Игнат после паузы. — Я думал, мы катапультируемся на…

— Землю?

— Или близко к ней…

— Успеем, однако. — Селим усмехнулся, вырастил себе руки и ноги, снова превращаясь в человека. — У нас есть уникальная возможность посмотреть на то, что затеяли тут втихаря местные негуманы. Точнее, ваш негуманский УММ. Так что не казни себя за несанкционированный визит в мое меркурианское убежище. Я сам долго ломал голову над тем, как бы прояснить задумки УММ в отношении ВП. Теперь попробую узнать это из первых рук.

— Из чьих… рук?

— Может быть, рук у них и нет. Не суть важно. Этот геометрический хаос вокруг — вовсе не искусственное сооружение, как может показаться вначале.