Моя Крепость - Раиса Сапожникова

Объяснение это Хайди понравилось. И вообще, сидеть рядом с ним и свободно разговаривать о серьезном было приятнее, чем по-детски прижиматься к боку Торина на казарменных посиделках. Она невольно сравнила их обоих. Торин, конечно, старше, он признанный герой, но с ним всегда чувствуешь себя маленькой девочкой. Сколько бы лет ни прошло, он всегда будет намного старше. А для восемнадцатилетнего Роланда леди Хайд — это настоящая благородная дама. Он называет ее «миледи», учит христианским обычаям, обращается почтительно, как к взрослой.

Ей захотелось поделиться своими переживаниями именно с ним.

— Вы понимаете, — заговорила Хайди с глубоким вздохом. — Я ведь не совсем христианка... Но поклянитесь, что никому не расскажете! — она требовательно взглянула ему в глаза.

— Клянусь спасением своей души! — горячо пообещал он.

— Мой отец был раньше царем Египта. Мы жили в Александрии, там и сейчас стоит наш дворец, и там живет мой сводный брат султан. Его зовут Сиявуш... Вернее, звали. Сейчас его называют Зия-уль-Дин. Но это неважно.

— Когда отец решил оставить брату корону, он отказался от веры Магомета и вернулся к Христу. И нас с Родериком тогда крестили. Нам преподали Священное Писание и все такое, но я не очень запомнила. Это Родерик у нас любит книги и разные истории... Так что если я чего не знаю, то не от глупости, просто меня не учили так, как в Англии. И обычаи у нас во дворце были другие. Если двое любили друг друга и отец им разрешал, они просто жили друг с другом, без всяких обрядов и разных клятв. Потому что все одинаково принадлежали султану и он один мог решать, кому с кем спать... Если ему было не все равно.

Рассказ произвел на Роланда впечатление удара по голове.

Он и раньше догадывался, что прошлое графа Ардена отличается от историй многих бывших воителей из Святой Земли, но такое!.. Он был сарацином, этот загадочный человек! То есть, он, наверное, родился в христианской семье, потом изменил вере, а через много лет раскаялся, покинул страну неверных, где был царем (!!!) и возвратился на родину со всей семьей. Или не со всей, лишь с теми, кто принял христианство.

Бедная девушка! Она же почти не знает истинного Бога!..

И Роланд Арден ревностно принялся за христианское просвещение юной графини. Он начал с тех общеизвестных канонов Нового Завета, которые затвердил еще в раннем детстве под руководством матушки. Потом разыскал в обширной библиотеке, что размещалась против его спальни, драгоценную Библию на латыни и каждый день они с Хайди вместе читали одну страницу. Кроме того, он пересказал ей баллады и песни о рыцарях и дамах, которые помнил. Почти в каждой шла речь о доблестном служении и верной любви, а также о непорочных девицах и защите их чести. И каждая баллада, за исключением самых грустных, заканчивалась великолепным венчанием влюбленного рыцаря с дамой его сердца, чистой и невинной, как сама Дева Мария...

В Арден-холле происходили тем временем самые разные события: приглашенные самим лордом отец Клемент с братом Томасом честь по чести обвенчали дворецкого с его рослой вдовой, им выделили особый покой в донжоне; на крепостном дворе появились штабели бревен и выросли строительные леса; в подвальном этаже с утра до ночи стучал молот, отбивая куски лишней породы.

Выздоровевший Зак Дейни, теперь уже сэр Захариус, переселился из отцовского дома в крепость. Он теперь занимался не с деревенскими парнями, а с рыцарями Ардена, хотя и отставал от них в подготовке. Тем не менее, с помощью своих друзей Роланда и Гарета, он быстро улучшал свои навыки, и Торин не предъявлял ему никаких претензий.

И вот наступил май, дороги высохли, и опоясанному рыцарю Гарету Стронгу пришла пора уезжать домой.

— Как его зовут, этого твоего сеньора? — полюбопытствовала Эстер, сдвинув брови. Гарет был хорошим товарищем, лишаться его было жаль, но мать и сестра его жили на милости какого-то там сэра... Так как его имя?

— Сэр Джон Эсмот, — почти сплюнул Гарет сквозь стиснутые зубы. — Он когда-то командовал нефом в войске короля Ричарда. А мой отец был у него старшим матросом. Он, говорят, покинул королевский флот еще до конца войны и увел свой корабль со всей командой. Вернулся в свой замок, а отца назначил капитаном. И велел нападать на торговые корабли и прибрежные деревни, чтобы привозить побольше добычи...

— Вот сволочь! — не удержалась сидевшая рядом леди Эльфрида. — Сам сидит дома, а другие для него грабят. И, случись что, помирать тоже не ему!

— Уже случилось, — зло буркнул Гарет. — Никого не осталось, кроме меня. А он держит у себя матушку и мою сестру, и матросские семьи тоже. И еще неизвестно, отпустит ли он их даже за выкуп... Может и в рабство продать. Оброк-то ему не заплатили. С мертвых не получить теперь...

— Еще выкуп ему, мерзавцу! — возмутилась воительница. — Знаешь что, Гарет, я бы на твоем месте не платила ему, а лучше выбила его из этого чертова замка!

— Одному мне не справиться, — тяжело вздохнул молодой рыцарь, совершенно согласный с мнением Фриды. Сэр Джон Эсмот, виновный в гибели двух дюжин моряков и неведомого количества их жертв, был безусловно достоин сурового наказания.

— А почему одному? — послышался голос Зака, и неугомонный задира, которого и рыцарское звание не изменило, спрыгнул с лестницы. — Я с тобой пойду.

— Граф не отпустит, — усомнился Гарет. Они с Заком успели стать друзьями.

— А может, отпустит, — возразила леди Эстер. — Но и вдвоем с целым замком не совладать и людей не освободить. Там ведь наверняка есть сильная стража.

— А мы наших ребят возьмем! — загорелся сэр Захариус, имея в виду обученных мечному бою односельчан.

Гарету невольно передался энтузиазм товарища, и идея захватить замок своего ненавистного господина показалась привлекательной. На следующий день он попытался поделиться ею с Мак-Аллистером.

— Пожалуй, не так уж это и невозможно, — неожиданно согласился тот. — Только дюжины солдат для этого мало. Тебе нужен по крайней мере еще десяток наемников с хорошим оружием.

— Да на что я их найму, откуда у меня деньги, — безнадежно вздохнул Гарет.

— Граф одолжит, — как сам собой разумеющийся факт, пообещал Торин. — Хватит на аванс, они вперед больше, чем по два золотых, не берут.

— А потом чем расплачиваться?

— Потом будет добыча, дружок! — хлопнул рыцарь по плечу своего бывшего оруженосца. — Не может быть, чтобы у этого твоего Эсмота не оказалось в подвалах целой кучи награбленного. Расплатишься, не беспокойся.

Уезжали в теплый, погодный день пятнадцать человек: сам Гарет на верном Сармате, и рядом с ним сэр Захариус Дейни, не дождавшийся от графа золотых шпор, но и без них не менее великолепный на мышастом жеребце, которого он назвал Смоком. Его друзья тоже не шли пешком: захваченные в бою лошади с графского милостивого разрешения не пошли на продажу, а остались в деревне на время пахоты. Теперь они достались Гарету в качестве части займа, а он на них посадил свое маленькое войско.

И еще один рыцарь сопровождал отряд. Сэр Персиваль Шельд решил не оставлять своих питомцев без присмотра.

Когда после долгих прощаний свита Гарета Стронга выезжала через подъемный мост, сэр Конрад уже сам поверил, что дни Джона Эсмота сочтены, а деньги его будут возвращены в целости. А в Эссексе у него будет надежный союзник, верный слуга короля и доблестный рыцарь.

Роланд не просился ехать с отрядом. Во-первых, не верил, что его отпустят, а во-вторых, не мог расстаться с молодой леди Хайд.

Юношеская любовь крепко схватила его в объятия...

— Наша маленькая Хайди, кажется, очень сблизилась с Роландом, — поделилась Леонсия своими наблюдениями в одном из вечерних разговоров.

— А чего еще было ожидать, — подтвердил муж, устало откидываясь на подушки, — они по возрасту подходят друг к другу, да и с кем же еще ей дружить, кроме служанок?

— Тебя это не беспокоит?

— Дорогая, мы об этом уже говорили... Или нет, это с Торином был у меня разговор, а не с тобой... Наша дочь выросла не в христианской стране, и ее понятия таковы, что ни за кого, кроме таких, как Торин, я не могу ее выдать. С кем бы она ни дружила и как далеко ни зашла бы их дружба, жених для нее готов. Он не откажется от своего слова. Так почему бы девочке не порезвиться? Или вам, миледи, жаль расставаться с милым мальчиком Роландом? — поддразнил он жену.

— Ну, что ты! — Леонсия ласково потерлась щекой о мужнину руку.

— Главное, чтобы Хайди не чувствовала себя несчастной. А кого она любит — в шестнадцать лет это все равно. Ни один, ни другой девочку не обидят. И между собой не схватятся, как бы горяч ни был Роланд, Торин всегда умел избежать драки. И утешиться отвергнутому будет с кем... 

Многоопытный граф Арден совершил ошибку.

Права была, как всегда, леди Леонсия: в восемнадцать лет, после трудного детства и неволи, поступки юношей непредсказуемы.