Принц фальшивых героев - Владимир Брайт

Меч оборвал жизнь тииса, когда тот был на расстоянии семи метров от меня. Передние ноги чудовища сделали последний шаг и подломились, увлекая за собой огромную тушу. Голова ударилась о землю, шейные позвонки, не выдержав такой нагрузки, хрустнули.

Все произошло настолько быстро, что я не успел ничего понять. И если бы не везение вкупе с опытом Билли, то, боюсь, мне так и не удалось бы осознать, какая это была ошибка — играть на публику подобным образом.

Сначала раздался хруст ломающихся позвонков. А затем перед моими глазами резко пошла юзом и заслонила собой полнеба необъятная туша. Этот, так сказать, оптический эффект был связан с тем, что толстяк, резко оттолкнув в сторону растерявшегося Компота, подсек меня коротким ударом прямой ноги под колени.

В футболе за такие штучки, не задумываясь, дают красную карточку. Но мы были не на поле спортивного состязания, а на залитой кровью арене Колизея, поэтому ничего, кроме самой искренней благодарности со стороны потерпевшего, такая акция вызвать не могла. Если бы шея чудовищной твари не сломалась, то она, уже будучи мертвой, перекувырнулась бы через голову и припечатала к земле всех троих незадачливых героев. И что тогда? Плющит не по-детски, как говаривал (хотя и немного по другому поводу) один мой старый приятель, искренне полагавший, будто злоупотребление ЛСД не наносит вреда его здоровью.

К счастью, тело монстра слегка изменило направление после того, как переломился его позвоночник, и, описав широкую дугу (как раз по тому самому месту, где буквально мгновение назад стоял один не слишком умный любитель дешевой популярности), с грохотом рухнуло на землю. После чего все же перекувырнулось, подняв тучу пыли, и только потом наконец застыло.

«Мама дорогая! — потрясение подумал я, с трудом поднимаясь с земли.— Вот это было по-настоящему крепко».

— Ну что, доигрался? — язвительно поинтересовался подошедший сзади Компот.— Из-за тебя мы чуть все не погибли — за шаг до победы.

— Схожи этому старому маразматику, ставшему мастером Шаолиня благодаря слизню из другой вселенной, залезшему в его высохшие мозги,— посоветовал внутренний голос,— что если бы не его эксперименты с калькулятором, мы вообще сидели бы сейчас дома и знать ничего не знали ни о других измерениях, ни о гладиаторских аренах, ни...

— А почему ты думаешь, что в голову Компота залез именно слизень? — перебил его я.

— Ты, конечно, можешь называть эту субстанцию «его величество случай», но мне как-то привычнее и спокойнее думать, что пожилой человек, который никогда не блистал в области боевых искусств, а потом вдруг в течение пары секунд разделался со стаей крокодилов, нарезав их на аккуратные ломтики, либо открыл секрет вечной молодости (что маловероятно), либо нашел на своем верном калькуляторе кнопку входа в Матрицу (это вообще без комментариев), либо в его мозгах поселилась зловещая личинка какого-нибудь инопланетного монстра.

— А...

— A mo, что ты видел в глазах старика, когда он только очнулся, не было иллюзией.— Теперь была его очередь перебивать.

— За миг до победы нас всех чуть не раздавила в лепешку эта тупая тварь! — прокричал мне в самое ухо возмущенный до глубины души старик.

Трибуны в очередной раз неистовствовали, но я уже так привык ко всему этому сумасшествию, что просто перестал обращать на него внимание.

«За миг до какой победы? О какой победе речь? Ты что, не понимаешь — это все была одна огромная, прекрасно спланированная ловушка, из которой в принципе нет выхода?» — хотел было ответить я, но не стал ничего говорить.

В конце концов, каждый волен тешить себя какими угодно иллюзиями, а у меня на текущий момент были дела поважнее: нужно было морально и физически подготовиться к неизбежному концу. А в том, что он придет вместе с гонгом, возвещающим начало седьмого раунда, у меня не было ни малейшего сомнения.

«Саван накроет усталые лица героев, и все закончится»,— с безнадежной тоской подумал я, вдруг потеряв весь свой показной оптимизм, который на протяжении всего шоу так радовал зрителей.

— ...ты все время...— кричал мне в самое ухо неугомонный Компот,— ...все время...

— Никакого «всего времени» больше нет — все время вышло,— устало ответил я, даже не пытаясь перекричать громоподобный рокот трибун.

Судя по разом изменившемуся лицу колдуна, он или прочитал по губам, или просто догадался, что именно я сказал. Я же повернулся и зашагал в сторону первого брошенного мной меча, который так и не достиг цели.

Фромп был слишком хитер, чтобы можно было наперед просчитать его действия, поэтому я даже не пытался предугадать его ходы. Я просто ждал, что он предпримет на этот раз. Впрочем, ждать пришлось недолго. Через четверть часа загадка разрешилась сама собой, и разгадка оказалась на удивление простой, а саван накрыл не лица героев, а их головы целиком, но прежде...

Прежде проклятый король не отказал себе в удовольствии устроить маленькую пресс-конференцию. Целью ее было продемонстрировать всем зрителям, кто на самом деле управляет игрой, дергая за ниточки и заставляя двигаться кукол, способных лишь красиво умереть на потеху кровожадному тирану и его верной девке — толпе.

После того как с Арены удалили останки очередного монстра-неудачника, а публика наконец успокоилась, настала очередь короля обратиться к своему народу. Громко заиграли трубы герольдов, возвещая о том, что великий самодержец будет сейчас говорить, и после того как головы зрителей повернулись в сторону могущественного владыки, Фромп стал произносить речь.

— За всю пятитысячелетнюю историю этой Арены,— начал король издалека,— было только два случая, когда гладиаторы оставались живыми после всех семи раундов. Имена этих великих героев золотыми буквами вписаны в историю Сарлона — столицы объединенных измерений.

— Это он в ненавязчивой форме морально подготавливает аудиторию к тому, что решил скормить нас каким-нибудь неубиваемым тварям в последнем раунде,— мрачно прокомментировал происходящее внутренний голос.

Сам того не ведая, он попал в точку — нашего следующего противника действительно нельзя было убить. Но об этом нам предстояло узнать чуть позже.

— Я восхищен,— продолжал король,— отвагой этих людей, обнаживших оружие во имя великой мечты всех гладиаторов: уйти победителем с «Арены искупления».

— Раз начал хвалить, значит, точно задумал какую-нибудь особенную мерзость,— не таясь, вслух произнес я, обращаясь к своим товарищам.

— Да, определенно все это неспроста,— согласился обычно несговорчивый колдун.