Принц фальшивых героев - Владимир Брайт

— В таком случае будем кидать жребий,— предложил я.

— А как же твои выкладки насчет того, что мы протянем, до седьмого раунда и только тогда нас скормят голодным, акулам? — задал неожиданный вопрос внутренний голос.

— Даже не знаю, что и ответить. Грегсы выглядят совершенно здоровыми... А учитывая их достаточно внушительное количество и убийственную скорость, непонятно, каким образом Фромп собирался перетянуть нас в шестой раунд.

— Так может быть, ты просто ошибся насчет планов мерзкого короля?

— Не знаю. Сейчас я уже ничего не знаю, кроме того, что стою в дурацкой неудобной позе в метре от земли, а рядом — десяток кровожадных тварей, которые ждут не дождутся, когда настанет время долгожданного ланча.

— Вы там что-нибудь решили? — прервал мои размышления Компот.— А то наши зверюшки, кажется, начали возводить пирамиду.

Глубоко задумавшийся Билли вернулся к действительности, а я, насколько это было возможно повернул голову назад, и нашим взорам предстало то, что так взволновало старика. Оказывается, грегсы были не только чрезвычайно проворными охотниками, но и талантливыми изобретателями. Такому полету научно-технической мысли мог бы позавидовать инженер-строитель — не говоря о простом обывателе.

«Создается впечатление, что это не битва героев, а конкурс на самую оригинальную конструкцию»,— устало подумал я, глядя на возведение сей пирамиды Хеопса.

Хотя термин «пирамида» все же не вполне подходил к описанию этого сооружения. Скорее, это была лестница, ведущая в небеса, а еще точнее — трамплин. Разбежавшись и оттолкнувшись от сей конструкции, наш псевдокрокодил мог достичь намеченной цели — вцепиться в беспомощно распластанную на стене добычу.

Одна тварь забралась на другую[76], примерно на треть корпуса выдвинувшись вперед, так что получилось некое подобие живой ступеньки. Третий монстр точно таким же образом залез на второго...

— Если бы этим вундеркиндам в дополнение к мозгам эволюция преподнесла в подарок добрые мозолистые руки, способные держать орудия труда и оружие, думаю, в этом, измерении предки человека никогда не слезли бы с деревьев, а доминирующим разумным видом стали бы эти чертовы крокодилы, — поделился соображением мой вечный спутник.

— Им не нужны примитивные палки в качестве оружия: вполне хватает серповидных хвостов.

Четвертый монстр взгромоздился на третьего, завершив возведение гениального военного сооружения. И хотя лестница-трамплин получилась шаткой и ненадежной, в отличие от каменных гробниц, никто здесь не собирался строить на века: вполне хватило бы одного удачного прыжка, чтобы сбить всех трех героев с шаткого насеста.

— Ну что ж, может, это и к лучшему,— неожиданно произнес Билли.— Все равно меч подо мной прогибается все сильнее: вот-вот все рухнет само собой.

Я и сам уже некоторое время чувствовал, что правая нога медленно, но верно соскальзывает, однако, озабоченный более насущными проблемами, не придал этому должного значения.

Самый крупный монстр — по всей вероятности, вожак стаи — отошел на десяток шагов, решив хорошенько разбежаться перед прыжком. Трибуны судорожно затаили дыхание, ожидая неизбежной кровавой развязки.

По моей спине вдоль позвоночника противной струйкой побежал холодный пот. Стоять, повернувшись задницей к противнику в ожидании, когда он прыгнет тебе на спину и нанесет безжалостный удар, рассекающий тело пополам,— это, я вам скажу, одно из самых неприятных состояний, какое можно себе представить.

— У нас есть план?! — с трудом сдерживая надвигающуюся волну паники, глухим напряженно-чужим голосом спросил я у Билли.

— Нет,— коротко ответил толстяк и приказал: — Дай мне меч!

Клинок все еще находился у меня в левой руке, как раз на стороне Компота, поэтому я протянул его старику, отрывисто бросив:

— Передай Билли.

Вожак с низкого старта начал свое стремительное движение к основанию лестницы-трамплина. Единственное наше оружие перекочевало из моих рук в старческую ладонь колдуна.

— Давай меч!!! — взорвался у меня в ушах отчаянный крик воина, обращенный к застывшему, словно статуя, колдуну.

«Что он там медлит?» — мелькнула испуганная мысль.

Адская тварь достигла первой ступени живой лестницы...

Моя голова повернулась назад, насколько это возможно: я решил встретить смерть лицом к лицу, с широко открытыми глазами.

Напряженно застывший старик, так и не отдавший единственный клинок опытному Билли, резко оттолкнулся от своей шаткой опоры и, расставив руки, словно прыгун в воду, ласточкой устремился навстречу грегсу. Меч, вогнанный в стену, освободившись от веса колдуна, спружинил вверх, и, чтобы сохранить утраченное равновесие, я перенес вес тела на правую ногу...

Опора, державшая меня и Билли, и без того была на пределе, так что неожиданное увеличение нагрузки оказалось последней каплей, пере полнившей чашу. Раздался сухой щелчок, и меч развалился на две половинки, после чего потерявшие опору тела, нелепо размахивая руками, рухнули на землю, где их поджидала стая голодных безжалостных хищников.

Тело...

Это тело было не слишком подходящим — старым и дряблым, но за неимением лучшего приходилось довольствоваться им. Очень редко, можно сказать, практически никогда, сознание смертного пересекало Пальтилойскую грань, за которой лежит область хаоса. Там, за этой гранью, властвует и абсолютное ничто, и томятся в заключении бесплотные оболочки мгдантов — преданных забвению божеств из миллиардов разных миров. Даже если душа смертного переходила запретную грань, не было случая, чтобы удалось ее вернуть, сохранив в целости разум существа, душа которого отважилась на такое.

Но... Но на этот раз вселенная сошла с накатанных рельс и шанс — один на миллиард — неожиданно выпал. И достался он Компоту. Душа смертного пересекла грань и вернулась в старое тело, а вслед за ней протянулась невидимая, но прочная нить, способная через какое-то время (может быть — миллион лет) дать право на возвращение в физический мир тому, что некогда было могущественным божеством, а сейчас являлось лишь осколком тени, не помнящей, кто она есть.

Падение было не столь уж сильным, но беда в том, что мой нос был к этому моменту сломан. Поэтому, соприкоснувшись с жесткой поверхностью земли, пострадавший раньше участок лица послал мощную огненную стрелу боли прямо в мозг. Не выдержав перегрузки, я на короткое время отключился. А пришел в себя, все уже было кончено.

Битва отгремела, вокруг было много крови, и хаотично валялись куски свеженарубленного крокодильего мяса. А в самом центре этого хаоса, недоуменно оглядываясь, стоял мокрый от чужой крови Компот с таким видом, будто намеревался спросить, что здесь, собственно говоря, происходит.