Артур - Стивен Рэй Лоухед

— древние песни о битвах и победах, о чести, доблести и отваге. И сердца наши взмывали ввысь, словно орлы, парящие в небесах над крутыми зелеными лощинами.

Переход занял три дня. За это время Кай успел оцепить восточное побережье, прежде чем двинуться на соединение с нами. На четвертый день перед боем мы раскинули лагерь на берегу серебристого озера.

Мы хорошо поели и поспали после обеда. Многие искупались и порезвились в чистой холодной воде. Кто-то ловил рыбу, остальные проверяли оружие и доспехи.

С высокого холма я смотрел на тысячи собратьев у длинного серповидного озера, и сердце мое наполняла гордость. Рядом Артур и Мирддин играли на траве в шахматы.

— Собиралась ли подобная рать на Острове Могущественного? — вслух спросил я. — Только гляньте! Южане и Люди Севера сражаются бок о бок, под началом одного вождя. Ангелы и архангелы, у меня аж дух захватывает!

— Была подобная рать, — отозвался Мирддин, поднимая незрячие глаза на звук моего голоса. — Аврелий объединил королей на борьбу с саксом Хенгистом и его племенем.

— И столько же было народу?

— Нет, — признался Эмрис, — но тогда и саксов было поменьше.

Артур поднял голову от доски и посмотрел вниз. Весь склон был усыпан шатрами, дальше паслись лошади. Обозные телеги стояли стеной на берегу озера, где горели костры и круглые сутки жарились на вертелах целые бычьи туши — кормить наших воинов. Да, зрелище было и впрямь великолепное.

— Что ты чувствуешь, Артос, глядя на все это? — спросил я, садясь рядом с ним на траву.

— Чувствую... — Он помолчал, вбирая синими глазами величественную картину. — Чувствую смирение и страх.

— Страх! — завопил я. — Почему страх? Здесь десять тысяч бриттов, и каждый из них охотно отдаст за тебя жизнь. Вот уж кому нечего бояться!

— Я боюсь не смерти, — сказал Артур. — Я боюсь утратить Божье расположение.

— О чем ты, Медведь?

— Кому много дано, с того многое спросится. Я боюсь отдать меньше, чем получил, — объяснил Артур, и я начал понимать, о чем он говорит. Он простер руку над озером. — Посмотри, Бедивер, брат мой, я получил больше, чем кто бы то ни было в Британии. Что спросится с меня, как ты думаешь?

— Когда человек так стремится угодить Богу, как ты, Медведь, конечно же, он угодит.

В ту ночь Эмрис пел на берегу озера, его голос отдавался в безлюдных холмах, над головой светила красавица-луна, у ног серебрились волны. Арфа, прислоненная к плечу, изливала несказанную песнь, и сердца наши взмывали в испещренное звездами небо. Мирддин пел о битвах горячих и яростных, об отваге, доблести и чести. Он пел о победах и славе. Он пел старинные песни, и некоторые я слышал впервые.

Он пел о Царстве Лета и его короле. Чистый, сильный голос сплетал воображение с явью. Песня обретала жизнь и росла, становясь реальнее, чем скучная земля под ногами. Слышать Эмриса значило увидеть, увидеть означало поверить.

Царство Лета жило среди нас; жар наших сердец придавал ему форму и содержание. Мы ощущали губами его сладость, в нас веяли его мелодичные ветерки. Свет его немеркнущего солнца наполнял наши глаза.

Думаю, ради этого мы были сотворены. Мы были созданы для Царства Лета, а Царство Лета — для нас. Господи Иисусе, да будет так!

Мы проснулись на кроваво-красной заре. Над озером стелился белый туман. Мы съели то, что готовилось всю ночь: свежий ячменный хлеб, толокно и доброе жареное мясо. Самая подходящая пища, чтоб наполнить живот и поднять боевой дух!

Артур ходил среди бойцов, разговаривал с ними и смеялся, пробуждал их пыл, восхвалял их храбрость, подбадривал их и поучал.

Прочие короли, видя его обращение с людьми и ответную любовь кимброгов, начали подражать предводителю. Когда пришло время надевать доспехи и садиться на коней, в сердцах наших уже разгорался боевой пыл.

Вряд ли Остров Могущественного видел более красивое войско, чем наше, когда мы сияющим солнечным утром ехали вдоль озера. Мы, словно великая тишь, скользили по пустынным холмам. Лес был прямо перед нами, на востоке. Мы быстро проехали вдоль реки Яроу до впадения ее в Этрик — широкий плес, окруженный с одной стороны зелеными холмами, с другой Калиддонским лесом.

Выехав из лощины, мы увидели нечто удивительное и редкое: на гребне показались жители Холмов. Трое из них выехали нам навстречу на маленьких косматых пони. Мы с Артуром и Мирддином свернули к ним, а войско продолжило путь.

Хотя я был там и слышал каждое слово, не буду притворяться, будто понял, о чем они говорили. Я разобрал только слова "кен-ти-герн" и "тырфа дрог гелын ффырниг" — они повторялись часто и с нажимом. И все же странное гульканье этих чудных человечков казалось мне полнейшей бессмыслицей.

— Чего они хотят? — спросил я Артура. — И кто они?

Артур повернулся к Мирддину, но тот не ответил, продолжая разговаривать со старшим из Подземных жителей. Это позволило мне их рассмотреть. А поглядеть стоило! Они были малы ростом, но прекрасно сложены: стройные, с красивыми чертами и вполне взрослые, хотя ниже двенадцатилетнего мальчишки. Одеты они были в шкуры и сплошь увешаны золотом: золотые серьги и шейные кольца, браслеты и зарукавники. У каждого на щеке красовалось по четыре крохотных синих шрама.

Когда они закончили говорить, Мирддин повернулся к Артуру.

— Они из Волчьего клана, — объяснил он. — Ищут вождя Медвежьего фейна, то есть тебя, Артур. Они хотят сражаться с людьми-зверями, которые разоряют их жилища и убивают их детей.

— Но откуда они про меня знают?

— Они слышали, что кен-ти-герн, мудрец людей-больших, то есть я, вырастил могучего сына, который загонит людей-зверей в море. Они пришли посмотреть на чудо и предложить свою помощь.

— Их помощь? — подивился я, глядя на тонкие луки и хрупкие с виду тростинки-стрелы. — Какой в них прок?

— Не отмахивайся от них, — предупредил Мирддин. — Кремневые наконечники смазаны ядом, так что малейшая царапина становится смертельной. А меткость их просто поразительна.

— Но могут ли они сражаться? — спросил Артур.

— Да, на свой лад. Их народ все делает не по-нашему, но очень толково. Они намерены присоединиться к битве независимо от того, что скажешь ты, но в смелости их можешь не сомневаться.

Артур рассмеялся.

— Коли так, пусть будут с нами.

Мирддин склонил голову, словно