Крайний случай - Андрей Викторович Дробот

выбрасывали на улицу. Пока это делали несколько человек, то действительно в их квартирах становилось теплее. Но шила в мешке не утаишь, как и такое новшество в маленьком поселке.

«Рационализаторов» становилось все больше, и в конечном счете получилось так, что вода из системы отопления практически перестала возвращаться на центральную котельную, а мощности артезианских скважин не хватало, чтобы восполнить потери. Возникла угроза размораживания отопительной системы города. В срочном порядке начальником суторминцев были направлены по жилым домам работники ЖКХ, пожарные и даже конторские служащие НГДУ. Они убеждали людей не хулиганить. Жители поселка осознали опасность, и план по дополнительному восполнению системы теплоснабжения города озерной водой не был реализован.

Не выдерживали потребляемой поселком мощности трансформаторные подстанции. Они в буквальном смысле взрывались. Представьте себе, когда мороз переваливает за отметку в 40 градусов, вдруг прекращается подача электроэнергии. Тут хоть караул кричи. И виною этому были соскучившиеся по теплу жители, которые подключали к сети все, что имеет способность нагреваться, начиная от предметов заводского изготовления и кончая самопальными «козлами». Авральный режим работы и выживания стал нормой. Природа давала самый настоящий урок выживания первопроходцам.

Горели здания, гибли люди. Гибли порой прямо на глазах, а помочь им не было никакой возможности. Пять или шесть человек сгорели в огне пожара в ту субботу… Ожидался приезд главного инженера «Ноябрьскнефтегаза» Алексея Кондратюка и заместителя генерального директора Ревала Мухаметзянова (того самого, который сейчас работает вице-президентом в «Сибнефти»), Встреча была назначена на 9 часов утра, и Минченко пошел на работу пешком, тем более что небо было ясное, бодрил легкий морозец, а солнечные лучи весело отражались от чистого снега. И тут – дым в районе НГДУ.

Минченко ускорил шаг, а потом не выдержал и побежал. Завернув за угол, он увидел, что охвачен огнем жилой дом. Жильцы выскакивали из подъездов кто в чем был. Люди на втором этаже выбивали стекла и по стреле крана, который оказался рядом, спускались на землю. Дом сгорел в течение получаса. Тогда погибли и дети, и женщины, отравившись ядовитым дымом горящего утеплителя…

«Главный суторминец» крутился, как белка в колесе, буквально разрываясь между НГДУ и поселком. Не было ни выходных, ни «проходных». А в то время приезжало много комиссий. К их приезду составлялись дополнительные мероприятия. Для отдыха в лучшем случае оставалось время после обеда в воскресенье. Приходилось быть жестким по отношению к себе и другим. Это не всем нравилось.

Минченко был сторонником волевых решений. Ярким примером тому служит случай, произошедший, когда он работал в НГДУ «Холмогорнефть». Тогда еще года не прошло, как образовалось объединение «Ноябрьскнефтегаз». И зачастую многие проблемы не решались из-за того, что часть территории Холмогорского месторождения находилась в Ямало-Ненецком округе, часть – в Ханты-Мансийском. В Сургуте указывали на Ноябрьский регион, а Ноябрьск в свою очередь – на Сургут. Но что-то надо было делать с дельцами, которые повадились торговать пивом и водкой. Они, пользуясь случаем, на широкую ногу организовали нелегальный сбыт хмельной продукции работникам объединения. Минченко решил проблему по-своему: дал бульдозеристу команду снести несколько балков, где базировались спиртные лавки. Был случай, когда он уволил в полном составе бригаду вахтовиков из Краснодара, которые прилетели на работу в стельку пьяные.

Большие проблемы были и с жильем. Люди сюда ехали и ехали в связи с увеличением объемов работ по добыче нефти. Строительство поселка шло практически круглосуточно. Украинцы вели непрерывный монтаж. Шесть финских двухэтажных домов тогда, в суровые сорокаградусные морозы, были поставлены в рекордно короткие сроки, с опережением темпов всех предприятий, которые вели аналогичные работы в районе Ноябрьска, на Вынгапуре. Произошло это так.

Однажды Городилов вызвал Минченко и приказал за три месяца построить шесть финских домов, квартиры в которых были уже распределены между организациями. Это был октябрь 1987 года, а зима тогда была ранняя, очень суровая, такая, что старожилы не помнят ничего подобного.

Генеральный план строительства финского комплекса был разработан отделом капитального строительства НГДУ «СН» в течение нескольких дней. Чертежи прямо из-под карандаша уходили на строительные площадки. Но, несмотря на активную работу, в три месяца строители не уложились. Температура воздуха опускалась до минус 57 градусов. Такой мороз держался около месяца. Под давлением Городилова Минченко и строители вынуждены были пойти на крайние меры. Работы продолжались, невзирая на актированные дни*. Рабочие бригады выходили на пятнадцать минут на улицу, выполняли, что успеют, и уходили греться. Их сменяли другие. Вот так в суровейших условиях и шли работы по возведению финских жилых домов.

НГДУ «Суторминскнефть» в 1985 году добывало где-то 4 с небольшим миллиона тонн нефти в год. При Минченко через три года, в 1988 году, НГДУ вышло на добычу примерно 10 млн. тонн нефти в год. Шел ежегодный прирост примерно 2 млн тонн нефти. Но особого почета в системе «Ноябрьскнефтегаза» суторминцам за это не было. Они частенько сидели без премий, проигрывая в зарплате своим коллегам из других НГДУ. К «главному суторминцу» отношение было особое. Как-то в объединении посчитали, кого больше всех наказывали. Оказалось, что лидером среди первых руководителей, причем с большим отрывом, стал Минченко. На него за годы работы начальником НГДУ вышло порядка 30 приказов с выговорами, «строгачами» и лишением премий. Конечно, все это было небезосновательно: слишком много вопросов решалось – строили поселок и месторождение, что-то Минченко и упускал. Вот только ему упущений не прощали. А может, дело не в нем, а в отношении к самой Суторме, как к ребенку, который не оправдал ожиданий.

Дело в том, что Суторминское месторождение огорчило многих. Здесь грезился новый Самотлор с мощными нефтяными фонтанами. В действительности же почти все новые скважины после бурения вводились механизированным способом. И себестоимость нефти была относительно высокой по тем меркам. Выйти на проектный максимальный уровень добычи (20 млн тонн нефти в год) не удалось. Оказалось, что запасы по Суторминскому месторождению были завышены на треть. Поэтому своего пика НГДУ «Суторминскнефть» достигло в 1989-1990 годах, добыв только 12 млн тонн нефти.

Но Минченко не нравилось, что муравленковцы всегда были на последних ролях. Он как-то спросил Виктора Городилова: «Почему наши жители не имеют права на равное с ноябрьцами отношение?» Ведь муравленковские нефтяники уже тогда добывали половину объемов добычи объединения. Этот вопрос потом задавали многие, не получая ответа. Не получил должной оценки труд людей, работающих в Муравленко. А ведь таких темпов разработки месторождения, какие были здесь, не было даже на Самотлоре. В связи с большими объемами бурения вводилось по 40-60 скважин в месяц, что давало значительный прирост добычи