Вынужденный брак - Татьяна Герцик

– Всё хорошо, что хорошо кончается!

Саша пристально посмотрела на его довольное лицо.

– Да уж, умеешь ты поворачивать обстоятельства в свою пользу! Мне теперь даже кажется, не спланировал ли ты всё это заранее?

Он недоумевающе развел руками.

– И как это? Договорился с Юрием, чтобы он сюда пришел именно сейчас и морду мне набил? Я что, мазохист, по-твоему?

Она покачала головой, как бы говоря: всё возможно! И пошла стелить для него постель на диване в большой комнате. Еще раз предупредив Павла, чтоб вел себя прилично, вышла, оставив одного. Он улегся на широком диване в скучном одиночестве, утешая себя тем, что где неделя, там и две, а по ходу жизни, авось, что-нибудь да получится.

На следующий день, валяясь на диване и постоянно дотрагиваясь языком до ранки на губе, размышлял на животрепещущую тему: почему человек не может дать спокойно зажить своим ранам? – когда зазвонил телефон. Сначала он не хотел брать трубку, всё-таки он здесь в гостях, но телефон звонил так долго и надрывно, что он не выдержал.

Услышав ненавистный голос, Юрий чуть не швырнул аппарат наземь. Так он и думал! Когда Павел не вышел на работу по поводу несуществующей ангины, он сразу понял, что тот не хочет демонстрировать боевые шрамы. Но вот где он сейчас? Очень не хотелось думать, что тот остался у Саши, но надо смотреть правде в лицо: это вполне может быть.

Чтобы убедиться, набрал Сашин номер. К телефону долго никто не подходил, и у него уже почти отлегло от сердца, когда раздался этот противный, мерзкий, такой гнусный голос.

Юрий рявкнул:

– Это ты? Еще живой?

Павел манерно удивился:

– А с чего мне умирать? За мной очень хороший уход.

Скрипнув зубами, Юрий швырнул трубку на рычаг, но тут же поднял ее и позвонил Саше на работу. Услышав ее милый, уставший голосок, представил, какая у нее была ночь, и обескураженно спросил:

– Саша, зачем ты это делаешь?

Оторванная звонком от сложных вычислений, та не сразу поняла, в чем дело:

– Что я делаю?

– Живешь с этим типом. Ничего хорошего с ним тебя не ждет, я ведь тебя предупреждал!

– Так же, как и с тобой? У меня до сих пор мороз по коже, как вспомню это презрительное «Маруся» и чувство неполноценности, которое меня и после развода мучило столько времени.

Юрий простонал:

– Прости, милая, этого больше не будет!

Она резко отрубила:

– Это однозначно, потому что у меня с тобой больше никогда ничего не будет! Помни лучше о беременной невесте или кто она тебе там!

Он хотел сказать, что любит только ее и не может без нее жить, но Саша прекратила разговор. Положив на стол гудящую голову, Юрий угрюмо размышлял, что своим дурацким кулаком бросил соперника прямо в объятия Саши.

Возможно, он и не остался бы у нее, если бы она не пожалела бедного изувеченного поклонника. Ах, какой же он дурак! Ведь прекрасно знал, что она всегда жалела пострадавших, неважно – кто это, котенок или человек, и никогда не гордилась сомнительными победами. Сколько раз он высмеивал ее за это! И вот сам поступил так неосмотрительно, самостоятельно сунув голову в петлю.

Работать даже и не пытался, давно убедился, что бесполезно. Взяв по паре целлулоидных шариков, начал перекатывать их по ладони, пытаясь сосредоточиться. Что ему теперь делать? Вмешиваться бесполезно, это только еще больше настроит ее против него. Остается одно – ждать. Терпение никогда не входило в число его добродетелей, но придется научиться.

Когда Павел уйдет, а это случится, если ориентироваться на его предыдущие увлечения, довольно скоро, он вернется. И, хотя это вовсе несвойственно его натуре, снова будет просить прощения, ни в чем ее не обвиняя. И тогда Саша примет его обратно, ведь он действительно ее любит. И всё у них будет хорошо. Закрыв глаза, он несколько раз настойчиво повторил эти слова, будто посылая приказ во вселенную.

Вечером Саша с дочкой возвращались домой уже в восьмом часу. Погода стояла чудесная, и она, стараясь затянуть время, шла от садика пешком, любуясь прыгающей вокруг довольной Анютой. Зашла в магазин, купила полуфабрикатов, чтобы накормить сидевшего в ее доме раненого затворника. Он несколько раз звонил ей сегодня на работу, спрашивая то одну ерунду, то другую. Явно скучал и пытался развлечься. Это ее сердило, ведь он взрослый человек и вполне может позаботиться о себе сам.

Войдя в квартиру, с удивлением потянула носом – из кухни приятно пахло съестным. Она вдруг поняла, что очень голодна. Павел суетливо кинулся им навстречу.

– Наконец-то! А я боялся, что всё перестоится и будет невкусным. Садитесь скорее за стол, девочки!

Они вымыли руки, переоделись и прошли на кухню. Стол был накрыт по всем правилам кулинарного искусства: салфеточки, тарелочки, вилки, ложки и ножи были выстроены строго по ранжиру.

Саша с удивлением подвинула к себе тарелку с куском запеченной в кляре рыбы.

– Надо же! Оказывается, ты умеешь готовить?

Парень скромно подтвердил, явно гордясь собой:

– Ага! Во мне, как выяснилось, бездна скрытых талантов.

Она осторожно попробовала рыбу. Та была вполне съедобна, и даже вкусна. Съев свои порции, они с Аней получили десерт – взбитые сливки в небольших слоеных корзиночках. Саша с недоверием посмотрела на повара.

– Только не говори, что и это ты приготовил сам, всё равно не поверю.

Он скорбно потупился, являя собой всё отчаяние мира, и внезапно весело согласился:

– Ага! И будешь права! Это я купил в вашей кулинарии.

Саша поразилась:

– Ты не постеснялся выйти в таком виде?

Павел махнул рукой, будто снимая несуществующую маску.

– Я нашел у тебя темные очки, а губу прикрывал платком. Но все равно продавцы на меня пялились, конечно. Чай не каждый день к ним заходят такие красавцы. Но больше, увы, смотреть на меня было некому. Что-то днем никто в вашей кулинарии не бывает.

Саша разочарованно протянула:

– Так и рыба была уже готова? А я-то думала…

Он строго поправил:

– И правильно думала. Рыба была хоть и приготовлена порционно и даже в чем-то там замаринована, но сырая, и в микроволновку я ее ставил сам! – он принял такой значительный вид, будто совершил настоящий подвиг.

Саша невольно засмеялась. Настроение резко улучшилось, и она уже не смотрела на Павла, как на наглого узурпатора. Воспользовавшись ее добрым отношением, тот быстренько удрал с кухни, воскликнув:

– Морской закон! Кто последний, тот и посуду моет!

Саша, посмеиваясь, стала мыть посуду, впервые пожалев, что у нее не было брата. Пусть такого, как Павел, несколько безалаберного, но доброго и веселого.

Вымыв посуду, прошла в большую комнату, где Павел с Анютой, растянувшись на диване рядышком, как два товарища, смотрели мультики про Аладдина. Посмотрев на хозяйку одним глазом, поскольку другой полностью заплыл и не открывался, гость снисходительно бросил: