Полночное свидание - Нэн Райан

Он погладил ее обнаженное плечо и вдруг услышал слова, которые не надеялся когда-нибудь услышать:

— Я люблю тебя, Хилтон. Я люблю тебя. Не уезжай. Не покидай меня.

— Господи, милая, — прошептал он, не веря своему счастью.

Их поцелуи становились все более страстными. Он спустил платье с плеча Сильвии, обнажив ее прелестную грудь. Сильвия, расстегнув рубашку Хилтона, гладила его торс.

Они и не заметили, как карета остановилась, и кучер постучал в дверцу.

— Приехали, капитан Кортин! — крикнул он.

Тяжело дыша, Хилтон взглянул на Сильвию.

— Ты голодна? — спросил он.

— Я хочу тебя, — прошептала она.

— Мы передумали, Эдвард, — сказал Хилтон кучеру. — Вези нас в отель «Сент-Луис».

— Слушаюсь, хозяин.

В номере было тепло и уютно. Горела лишь одна свеча. Бархатный полог, закрывавший кровать, свисал с высокого потолка до устланного пушистым ковром пола. Простыни были белыми как снег, прохладными и без единой складочки.

На этих простынях, украшенных вышивкой ручной работы, лежала обнаженная красивая женщина, ее золотистая кожа блестела в тусклом свете свечи. Рядом с ней, на боку, лежал смуглый мужчина, его рука покоилась на нежной груди подруга. Они отдыхали после бурных занятий любовью.

Войдя в номер отеля, едва закрыв за собой дверь, они сорвали друг с друга одежду, нетерпеливо побросав ее на пол. И в следующую секунду уже предавались любовным утехам.

Сейчас настало время, когда Хилтон мог научить Сильвию искусству любви, открыть ей секреты ее стройного тела и посвятить в тайны своего тела, — время, когда он мог заверить ее в своей глубокой, всепоглощающей, вечной любви.

— Ты первая женщина, которую я полюбил. Ты даже представить себе не можешь, сколько мучительных бессонных ночей я провел, мечтая, чтобы ты вот так, как сейчас, лежала в моих объятиях.

— Почему ты покинул меня в ту карнавальную ночь, Хилтон? Тогда я призналась тебе в любви…

— Любимая, я ничего не слышал. Я думал, ты меня не любишь и не хочешь больше видеть.

— Я уже тогда любила тебя, Хилтон.

— А я полюбил тебя, впервые поцеловав на холодном балконе отеля «Конде». — Он осыпал поцелуями ее грудь.

— У нас с тобой нет будущего…

— Есть. Как только я вернусь из Мексики, мы поженимся.

— Я боюсь…

— Ты со мной, дорогая, и тебе нечего бояться.

— Ты аристократ, и если ты на мне женишься, люди, начнут сплетничать о нас.

— Милая, меня совершенно не волнует, что будут говорить о нас люди. И если хоть кто-нибудь попробует плохо отозваться о тебе, ему придется иметь дело со мной. Сильвия, сегодня в опере ты должна была почувствовать, что такое быть миссис Хилтон Кортин. Когда мы поженимся, ты сможешь ходить куда угодно и делать все, что пожелаешь.

— Хилтон… а если у меня будет ребенок?

Хилтон рассмеялся.

— Милая, у нас будет куча детей, и я с радостью стану отцом потомков Жана Лаффита. А сейчас поцелуй меня и скажи, что ты станешь моей женой.

— Да, — ответила Сильвия, прижимаясь к нему — Я так люблю тебя!

— Я говорил тебе, что очень ревнив?

— С того самого дня, как мы занимались любовью, ни один мужчина не поцеловал меня. А ты можешь сказать то же самое про себя?

— Нет, но я обещаю тебе: теперь, когда ты моя, я больше никогда не буду заниматься любовью с другими женщинами. Ты для меня все на свете. Ты мой прекрасный ребенок, моя бесконечная любовь.

Он снова начал ласкать ее, осыпая поцелуями ее тело. Он ласкал ее, пока страсть не вспыхнула в ней с новой силой и она не забыла обо всем на свете. Его теплые губы целовали ее бедра, зубы покусывали ее трепещущую плоть. Сильвия извивалась, вцепившись ему в волосы. Он лег на нее, слегка придавив своим телом, сделав ее своей пленницей. В уютном номере, освещенном единственной свечой, он довел ее до вершины блаженства, которое сменилось счастливым освобождением.

Сегодня они узнали, что такое счастье.

Яркий солнечный свет залил просторный номер. Сильвия проснулась и протянула руку, но нащупала только прохладную простыню. Ее охватила паника: Хилтона в постели не было. Она опять осталась одна…

Он занимался с ней любовью, говорил лживые слова, а потом бросил ее. Он грубое, эгоистичное животное. Как она могла быть такой дурой, что поверила ему?

Сильвия села в кровати и увидела Хилтона. Он сидел в кресле в одних брюках и спал.

Встревоженная Сильвия вскочила с кровати и подбежала к нему.

— Хилтон? — позвала она, опускаясь перед ним на корточки. — Что с тобой?

Он медленно открыл глаза и посмотрел на нее.

— Доброе утро, дорогая.

— Что случилось? — спросила Сильвия, чувствуя, как сильно забилось ее сердце.

— Все нормально, любимая. Иногда я просыпаюсь весь в поту, и мне не хотелось беспокоить тебя.

— Хилтон, ты дрожишь. Ты болен, дорогой!

— У меня малярия. Время от времени она дает о себе знать. — Вид у Хилтона был смущенный.

— Мой дорогой, — прошептала она, обхватив его руками за талию. — Я люблю тебя, Хилтон Кортин, и постараюсь вылечить. А теперь слушайся меня. Ты мой пациент, и я сделаю все, чтобы тебе стало лучше.

— Согласен. Делай со мной что хочешь.

Обхватив Хилтона за плечи, Сильвия довела его до кровати, сняла с него брюки и уложила в постель.

— Я сейчас вернусь, — сказала она.

Надев на себя его рубашку, Сильвия исчезла и вскоре возвратилась с тазиком холодной воды. Намочив полотенце, она осторожно протерла его грудь, живот и ноги. Она обращалась с ним нежно и ласково, как с маленьким ребенком.

Через час лихорадка отступила, и Хилтон задремал.; Склонившись над ним, Сильвия поцеловала его шрам и прошептала:

— Спи, моя любовь. Я буду здесь. Я никогда не оставлю тебя. Никогда.

Хилтон проснулся через два часа и обнаружил, что Сильвии рядом нет. Его охватила паника.

— Сильвия! — позвал он, и она появилась в дверях в его белой рубашке.

— Тебе лучше, дорогой? — спросила она, подходя к кровати.

— Господи, я думал, ты ушла, и я снова потерял тебя.

— Ты никогда не потеряешь меня, Хилтон. Я люблю тебя, дорогой, и это навсегда.

— Это правда?

— Правда.

— Тогда сними эту рубашку.

Только в пять часов вечера им удалось, наконец, поесть. Столик был накрыт в гостиной номера. Они обедали полуодетыми: на нем были только брюки, на ней — его рубашка. Она жадно уплетала жареного утенка в винном соусе, он в секунду расправился с устрицами. Они пили шампанское, закусывая его черным шоколадом, пропитанным ромом.

Сильвия отломила кусочек шоколада, прожевала его и вдруг вскрикнула:

— Господи, Хилтон!

— В чем дело, любимая?

— Мои близкие! Они сходят с ума от волнения. — Она вскочила со стула.