1923 - Олег Иванов

— Здравствуйте. Меня Женей зовут - сказала она Аршинову.

В это время официанты стали приносить еду и расставлять приборы. Аршинов кивнул официанту и даму стали заставлять тарелками. Она отрицательно замотала головой.

— Мне лучше деньги.

— Деньги тоже будут, уверенно сказал Степан. Меня Степаном зовут. А это Надежда. Оставшийся - Коля. И не волнуйся - никто тебя не обидит.

Николай с интересом глядел на уверенного в себе Терентьевича. Вот что значит опыт, печально думая про себя. Лихо он с ней. А я всё что-то телепаюсь и телепаюсь. Женя постепенно успокаивалась и, переглянувшись с Надеждой, сделала какие-то свои выводы и стала вести себя менее напряженно.

— А по Вам сразу видно, что Вы не из Берлина.

— Почему - удивился Коля. Чем мы не такие как вон тот господин, который шампанское стоя пьёт?

— Это игрок на бирже. Он сегодня выиграл. Поэтому и поит всех. Завтра проиграет и его будут поить. У нас здесь довольно узкий круг собирается - все друг друга знают. А у вас выражение лиц другое. Как у американцев. Но они здесь редко бывают. У нас район не туристский.

— Что, совсем работы нет?

— Инфляция. Её для немцев то не хватает. А для женщин тем более. Надо отсюда выбираться. Наверное в Штаты, отец так говорит.

— Почему? - спросил Степан

— А ему на работу не устроиться. Он военный, офицер Генштаба. Он говорит, что в Германии своих военных хватит ещё на три войны. А в Америке армии почти что нет, а она им будет нужна.

— И с кем они будут воевать? - снова вмешался в разговор Коля.

Женя удивленно посмотрела на него. Она уже ела борщ, поэтому, чтобы ответить даже положила ложку.

— С японцами конечно. У меня папа специалист по японцам. Он даже язык знает. Мы бы в Японию уехали, но его не пускают. Он ходил в посольство, но ему отказали.

Степан поднял рюмку и аккуратно держа её за тонкую рюмку сказал

— Ну что, за Родину. Чтобы у неё и у нас всё было хорошо.

— Будем надеяться - кивнул Коля.

Так, под водочку, они быстро съели борщ. Он был хорош. Коля ел такой в «Шинке» - это был ресторан около Московского Центра Международной Торговли. Его держал какой-то эмигрант и кормили там прекрасно. А через дверь был его же французский ресторан «Ле Дюк». Вот тот был страшно дорогой и на любителя. Поэтому гуляя в компании, они часто ждали в пустом «Ле Дюке» пока освободятся места в «Шинке».

Когда они приступили ко второму, в зал вошёл Линь вместе с профессором - экспертом.

— Когда кто-то работает, кто-то неизбежно отдыхает - сказал он очередную выстраданную мудрость многотысячелетнего китайского народа. Им налили водки, и они выпил. Женщины за своим столиком было оживились, но Аршинов выразительным взглядом поставил их на место - надо будет, позовём.

— Как успехи - спросил Коля. Нашли?

— Нашли - ответил профессор, активно жуя хлеб. Восемнадцать человек. Было двадцать один - троих убили, чтобы лишних не тащить. Практически с Памира. Говорят, что взяли их военные. По-русски не говорит ни один. Хорошо, я фарси знаю. Говорят, что жили одной семьей - сорок человек. Окружили кишлак и забрали всех. Говорить с ними тяжело - таких слов как железная дорога или пароход совсем не знают, но судя по рассказу - пешком догнали до железной дороги, потом в какой-то большой город. В Германию везли пароходом - если я их правильно понял сунули в трюм, три дня не кормили. Здесь выгрузили ночью и повезли в машине. Вот и весь их рассказ. Что случилось с первой половиной - не знают.

Принесли ещё борща и профессор стал жадно его есть. Похоже, что в своих розысках они не успели пообедать. Линь тоже ел борщ. Бедная Женя ничего не понимала, но старалась смотреть только на Степана, мужественно делая вид, что всё остальное её не касается.

— Скажите Линь, а у Вас какие ощущения ?

— Завтра в полдень всё решиться. Мы оставили там людей, теперь всё зависит от воли провидения. Если оно будет благосклонно - мы поставим точку в этой истории. И миропорядок будет развиваться так, как ему полагается.

Николай встал и поманил Аршинова

— Ну что Степан, покурим.

Они вышли. Ночь уже практически кончалась. Ещё часа полтора и начнёт светать.

— Бери девчонку и двигай в гостиницу. Я думаю, она знает что где. Завтра к 9 подходи сюда - машина будет тебя ждать. И ещё имей в виду - Америка - стратегический противник России. Не сейчас, но лет через двадцать. Поэтому подумай про этого специалиста по Японии. В будущем может пригодиться. А мы с Надькой наверное утром двинем в Москву - делать мне здесь больше нечего. Линя я тоже заберу. Переводчика тебе Фриц обеспечит. Возьмёте Вы их, или не возьмёте - главное всё равно будет решаться в Москве. Как только разберётесь, сразу лети в Москву.

— Николай Эдуардович, а может поездом. Боюсь я эти аэропланы. Уж больно неуютно в них.

— Степан Терентьевич. Время работает не на нас, а на наших противников. Пойми сам - так мы здоров выигрываем во времени. Они-то в Германию летать не могут. Нелегально они проходят либо пешком через границу, либо на пароходе. Ты думаешь, почему мы с тобой ещё живые? Они просто не успевают нас отследить и поймать.

— Хорошо, аэропланом, так аэропланом. Но если бы господь хотел, чтобы люди летали, он бы дал им крылья.

В резиденцию они приехали быстро. Ночной Берлин был пуст, машин и трамваев не было, митингующих толп тоже. Было видно, что многие увеселительные заведения открыты, в них толпился народ, из дверей и окон доносилась музыка. В машине он заговорил с Линем. Китаец сидел молчаливый и серьёзный, поэтому Коля долго не решался задать ему вопрос, который волновал его с утра, как только схема взаимодействия немцев и русских стала вырисовываться в деталях.

— Скажите Линь, а что Вы будете теперь делать? Документы и записи докладов Свена Гедина уже разошлись по всей Европе. Теперь каждый, кому ни лень будет обращаться к Вашим богам.

— Ну, Вы, христиане, обращаетесь к своему богу каждый день, но что то он не очень отвечает на Ваши молитвы. Мы найдём другие формы обращения, а эти останутся в прошлом. Но на это уйдёт несколько лет. А сейчас мы думаем над тем как нейтрализовать последствия. Пока мы склоняемся к идее уничтожения всех, кто прикасается к запретным ритуалам.

Решительные ребята.Всех убьем, одни останемся.

— Ну, всех не перебьёшь. И потом, это хорошо, пока не наткнешься на сопротивление организованной государственной структуры. А то, что они потянутся к этим секретам, я Вам обещаю. А там уже вопрос - кто кого уничтожит. Как бы не Вас со всем Тибетом вдогонку.

Фриц был уже на месте. Судя по тому, что он пил кофе в курительной, он недавно вернулся, поэтому был доволен и вальяжен.

— Ну что, Николай, чем закончилась Ваша поездка?

— Мы оставили господина Аршинова с дамой, завтра в 9 его надо будет забрать у ресторана «Березка».

— Хорошо. Я вижу господина Линя. Каковы успехи в загородном доме?

— Они нашли таджиков и оставили засаду. Завтра в полдень должно начаться жертвоприношение, поэтому можно надеяться, что жрецы этого дурацкого культа всё-таки появятся. Но придут они или не придут, в любом случае, полдела сделали, мероприятие сорвали. Других-то жертв у них нет.

— Чудесно, удивительный человек. А что думает господин Линь?

— Я считаю, что нам всем надо в Москву - сказал китаец, наклоняясь в поклоне в сторону Фрица. Дело будем доделывать там. И потом, некоторое время назад, господин Николай попросил меня подготовить ему медиума для общения с нашими богами. Мы сделали это. Девочка готова. После проведения обряда она сможет вещать. Звёзды благоприятствуют свершению - надо торопиться.

— Постойте, постойте, какой обряд? - всполошился Герхард

— Вы же сами просили меня заглянуть через завесу будущего. Мы с Линем подготовили медиума. Так что собирайте желающих - будем залазить в грядущее.

— Удивительный человек, что же Вы раньше молчали? Когда Вы можете вылететь?

— Первым же рейсом. И пусть летчики возьмут карты Польши, полетим через Варшаву, нас будет ждать Сташевский.

— Вы думаете, это так просто? - Фриц укоризненно посмотрел на Николая.

— А кто сказал, что будет легко?

Надя ждала его в спальне. В легком и прозрачном пеньюаре, лежала на кровати, но свет не гасила. Закину руки за голову, она смотрела на краешек окна, за которым начинало подниматься солнце. Здесь, в резиденции было тихо, птицы ещё спали, поэтому звуки города долетали слабыми и приглушёнными. Когда Николай вошёл, Надежда встала и босиком подошла к нему. Осторожно провела рукой по лицу, прижалась к груди. Потом стала снимать пиджак. Она молча раздевала его, Также ничего не говоря, она стала на колени и, наклонившись, стала целовать его ноги. Постепенно она поднималась всё выше и выше. Коля начал чувствовать возбуждение, поэтому когда она распрямилась, он был уже готов. Осторожно, одними губами она коснулась его. Аккуратно провела язычком вдоль, как бы пробуя на ощупь. Потом, охватив губами, стала медленно продвигаться вперёд. Её язык, плотно прилегающий снизу, двигался то вверх, то вниз и от этого Коля застонал, чувствуя будущую силу наслаждения. Он положил руки ей на плечи, и стал гладить ей волосы, осторожно придерживая голову.