Жениться по завещанию - Лесли Лафой

С этой мыслью Кэролайн взглянула в сторону конюшни.

По причине дождя сегодня на верховую прогулку никто не выезжал, и конюхи сейчас наверняка в оранжерее, помогают мистеру Грину. Так что можно урвать блаженные и столь необходимые минуты одиночества – только она и лошади.

И, приподняв юбки повыше, Кэролайн побежала под дождем через двор.

К тому моменту, когда она достигла дверей конюшни и проскользнула внутрь, платье на ней сильно промокло, тело пробирала мелкая дрожь. Но ее тотчас же окутало тепло и крепкие деревенские запахи. Она с улыбкой взглянула им струйки пара, поднимающиеся от ее мокрого рукава.

– Привет, – раздалось вдруг за спиной.

Чувствуя, как подпрыгнуло сердце, Кэролайн обернулась и обнаружила Дрейтона, полуприсевшего на колесо кареты. Его ноги, обутые в высокие сапоги, были скрещены, руки – сложены на груди. Жилетка и галстук отсутствовали, и в широко распахнутом вороте белой рубашки виднелись завитки темных волос.

– Что ты здесь делаешь?

– Прячусь, – усмехнулся Дрейтон, открывая ей навстречу объятия. – А тебя каким ветром сюда занесло?

Прильнув к нему и обвив руками шею, Кэролайн улыбнулась:

– Я тоже решила спрятаться.

– Ты выглядела, сильно расстроенной, когда вошла.

– Ты знаешь, я, наверное, заору благим матом, если снова услышу «настоящие леди так не поступают» или «хорошая хозяйка обязана…».

– А существует ли вообще что-нибудь такое, что «настоящим леди» позволено делать?

О Боже!.. Когда на его губах появляется эта бесподобная усмешка…

Запустив пальцы в его волосы, чувствуя, как ее сердце наполняется счастьем, Кэролайн ответила:

– То немногое, что мне позволено, находится на грани пытки. Например, сегодня утром леди Обри заставила меня более получаса вышагивать по коридору, удерживая на макушке книгу.

– Да, наверное, это было невероятно мучительно.

– Да не то чтобы очень…

Хотя каждый раз нагибаться за то и дело падающей книгой было довольно утомительно.

– А еще она утверждает, что покрой моих платьев слишком оригинален, чтобы подобные наряды можно, было считать приемлемыми.

– Но я надеюсь, ты ей не поддашься и останешься, верна своему стилю?

Кэролайн улыбнулась:

– Дрейтон, я устала от всего этого. Моя жизнь становится просто невыносимой!

– У тебя вызывают недовольство лишь эти правила, которых приходится придерживаться?

– Недовольство? – Она выгнула бровь. – С недовольством я рассталась еще три дня назад, и с тех пор мои чувства переросли в настоящее негодование.

– Ничего, Кэролайн, все будет в порядке. Я тебе обещаю.

– Нет, будет только хуже, – возразила она, смакуя собственный пессимизм. – Клянусь Богом, я дам согласие первому же более-менее подходящему жениху, который подвернется мне в Лондоне. Лишь бы избавиться от этой мегеры.

– Не делай этого, – попросил Дрейтон, целуя Кэролайн в кончик носа. – Если леди Обри столь несносна, то я потребую, чтобы и она, и ее свора немедленно собирали вещи.

– Вообще-то она пытается нам помочь, – признала Кэролайн, уже несколько сожалея о своей резкости. – И делает это так, как умеет, в присущей ей чопорно-консервативной манере.

– Нет-нет, – помотал головой Дрейтон. – Продолжай ее ненавидеть. Мне приятно осознавать, что к кому-то другому ты испытываешь большую неприязнь, чем ко мне.

Засмеявшись, Кэролайн дернула его за волосы.

– Я не испытываю к тебе ни малейшей неприязни.

– В самом деле? – улыбнулся он. – Черт! А я так старался.

– Не сомневаюсь, – подыграла она. – Поэтому я решила ограничиться тем, что просто не буду тебя любить.

Его глаза сверкнули, улыбка стала еще шире.

– Что ж, я согласен… Мне каждый раз очень приятно вспоминать, как ты бездушно и эгоистично меня используешь.

– И ты, конечно же, с радостью позволишь мне использовать тебя вновь? Прямо здесь и сейчас, если я захочу?

– Разумеется… Со мной ты быстро забудешь о всех своих огорчениях и негодованиях, – сказал он, прижимая ее бедра к своим.

Чувствуя, как его восставшее естество упирается ей в живот, как все ее существо трепещет в предвкушении, Кэролайн подмяла глаза и улыбнулась:

– Дрейтон, ты пробуждаешь во мне самое низменное.

– Полагаю, ты не ждешь от меня извинений по этому поводу?

– Нет, на это я не рассчитываю.

– А на что ты рассчитываешь?

Ладони Кэролайн, скользнув по плечам Дрейтона, переместились на его широкую грудь. Пальцы расстегнули еще одну пуговицу.

– Я рассчитываю, что на ближайшие семь минут у тебя нет срочных дел. А также что не только у меня возникли кое-какие идеи по поводу кареты.

– Ваши расчеты верны, леди Кэролайн, – тихо проговорил он и, взяв ее за руку, потянул к дверце экипажа. – Позвольте помочь вам взобраться.

Дрейтон улыбнулся.

О Боже! У Кэролайн просто замечательные идеи! Даже несмотря на некоторое неудобство его положения. Чувство безбрежного блаженства все равно перекрывало небольшой дискомфорт в шее и затекших ногах.

Оседлав его бедра, с поднятыми до самой талии юбками, с распущенным корсетом и широко раскрытым лифом, Кэролайн полулежала, откинувшись к противоположной стене, се глаза были закрыты, а на губах застыла сладчайшая, удовлетвореннейшая улыбка.

– Мне кажется, – сонно пробормотала Кэролайн, накрывая его руку ладонями и прижимая к своей груди, – что наши семь минут уже истекли.

– Да, где-то полчаса назад, – отозвался Дрейтон.

И подумал, что пройдет еще не менее получаса, прежде чем он сможет ее отпустить. Несколько переместившись под Кэролайн, он прижался к ней, и его вожделение в считанные секунды достигло прежнего уровня.

По-прежнему удерживая его руку у себя на груди, она вернулась в вертикальное положение, качнула бедрами, стремясь к более глубокому проникновению, и прерывисто прошептана:

– Нас, наверное, уже все ищут.

– Они вполне могут подождать лишние семь минут, – заверил Дрейтон. Мягко опрокинув Кэролайн на спину, он завел ее руки ей за голову, склонился и медленно провел языком по набухшим соскам. – Или же вообще целую вечность.

Что-то было уже не так, как прежде, что-то неуловимо изменилось. Кэролайн ощущала это даже, в повисшем между ними молчании, пока возилась со шнуровкой корсета. Это было то, что делало удовлетворение более глубоким и завершенным. Застегивая пуговицы, Кэролайн бросила взгляд на Дрейтона в надежде увидеть в его глазах некий намек. Однако обнаружила, что он полулежит в углу кареты с опущенными веками – порочно-красивый мужчина с ничего не выражающим лицом. Решив, что это новое ощущение коснулось только ее, она наклонилась за обувью.