Эфириус. Восхождение - Анастасия Княжева

тут началось невообразимое. Со всех сторон ко мне подходили посетители паба, поздравляли, пожимали руку, обнимали, целовали и наперебой требовали у Барни плеснуть «этой крошке» пивка и побольше. А потом кто-то из завсегдатаев выкрикнул:

– Барни, тащи суперкубок! – и мои новые знакомцы одобрительно закивали.

– А что это такое? – полюбопытствовала я, чем вызвала взрыв оглушительного хохота. – Нет, серьёзно! В чём здесь подвох? – повторила я свой вопрос, когда Барни вернулся и после короткой торжественной речи протянул мне небольшой позолоченный кубок.

– В дно встроен портал, который не даёт кубку опустеть прежде, чем это сделает мой бочонок, – ухмыляясь, пояснил он, а у меня от неожиданности буквально отвисла челюсть:

– ЧТО?!

– ПЕЙ! ПЕЙ! ПЕЙ!

Зрители хохотали, кричали, громко хлопали в ладоши и с ожиданием смотрели на меня. И я, поддавшись невероятной атмосфере единения, что царила в пабе, рассмеялась и принялась с энтузиазмом уничтожать свой победный напиток.

По губам, подбородку текли тонкие струйки тёмного хмельного напитка, глаза от смеха слезились, заалевшие щёки по той же причине болели, и с каждым новым глотком в ногах ощущалась пугающая лёгкость. Я то и дело трясла головой, мол, больше не лезет, но всякий раз слышала:

– КА-РА! КА-РА! – и это подстёгивало не останавливаться на полпути.

Я уже еле держалась на ногах, но от этого не ощущала себя менее расслабленной и веселой. Казалось, что всё то напряжение, что скопилось во мне за прошедшее время, все страхи и чувство вины растворились в содержимом кубка, исчезли, давая желанную передышку.

Неужели я осталась жива? Успешно завершила проект, обрела славу, о которой когда-то мечтала и которая теперь мне была не нужна, вышла на Дориан с бунтовщиками и скоро смогу вернуться домой?! Как всё удачно сложилось!

Кто-то случайно толкнул автомат с грампластинками, и зазвучала манящая динамичная музыка.

– Потанцуем? – тут же предложил Даниэль и обратился к перевозбуждённой публике: – Остальное она допьёт позже!

Смеющуюся и немного пошатывающуюся, он вытащил меня к пустующему пространству между барной стойкой и столиками для посетителей – импровизированному танцполу, и закружил. Я хохотала, то и дело сбивалась с ритма, пару раз самым бессовестным образом отдавила ему ноги, но Даниэль не жаловался. Казалось, ему было так же хорошо, так же вольготно и счастливо, как и мне. Перед глазами всё плыло, в ушах под аккомпанемент хлопков и женского бойкого голоса звучало биение наших сердец, рваное дыхание… и отрывистые смешки. Даниэль улыбался своей удивительной тёплой улыбкой, а его серо-зелёные глаза с золотистыми крапинками сияли.

Задорная музыка сменилась более медленной, романтичной, и рядом с нами принялись танцевать другие пары. Мари с Максом, Йелло с Майей… Я их не видела, только слышала знакомые голоса, скользя взглядом по лицу своего партнёра. Он держал меня нежно, но крепко, не давая упасть, и, когда мои ноги снова запутались в шагах, притянул поближе к себе. Я прижалась щекою к его груди, обвила руками шею, смежила веки и просто наслаждалась теплом чужого тела.

– Что тебе сказал Штольцберг? – неожиданно прошептал он мне на ухо. – Точно никаких штрафных санкций?

– Пока нет, – тихонько ответила я. – Но он намекнул, что недоволен.

– А ты?

– Отбилась. А потом пришли вы.

Даниэль, двигаясь в танце, отвёл нашу пару чуть в сторону.

– На кадрах, что успели попасть в эфир видно немного, но достаточно для того, чтобы у людей возникли вопросы, – произнёс он, наклонившись пониже, когда мы оказались подальше от остальных. – Я разглядел в толпе одну женщину… Она очень похожа на писательницу, что года три назад была в топе… Клару Шнитке.

Я насторожилась. Тело пускай и было излишне расслабленным, неуклюжим, но голова соображала отлично.

– Она изобрела новые инъекции молодости. До этого богатым либрумцам, чтобы скинуть лет десять, приходилось месяц спать в биокапсулах, которые запускали регенеративные процессы. Женщина, которую я видел сегодня на экране, выглядела гораздо старше, чем Клара, но не исключено, что это всё из-за тяжёлых условий труда…

– Если ты не ошибся, то её могли узнать и наши коллеги. Те, кто не в курсе, куда отправляют таких, как мы, за долги. Наверное, остальных тоже… Или хотя бы тех, кто был более-менее известен в Либруме…

– Да. Я так же подумал. Это могло бы сыграть нам на руку. Скоро на собраниях от участников отбоя не будет! Наш план должен сработать!

Внезапно со стороны входа донеслось возбуждённое:

– ДАНИЭЛЬ! ВОТ ТЫ ГДЕ!

Мы обернулись и увидели светловолосого парня в чёрной футболке и джинсах, который с озабоченным выражением лица продирался к нам сквозь толпу.

– Приятель, извини, что вас прерываю в такой неподходящий момент, – он едва заметно ухмыльнулся, скользнув по мне взглядом, – но тебе придётся улететь со мной в «Четыре сезона».

Даниэль вскинул брови.

– С чего вдруг?

– Берд тебя требует!

– Пускай он идёт, знаешь куда?

– Знаю, – без колебаний отозвался его приятель. – Но Берд опять перебрал, и если тебя через пять минут там не будет, то он, скорее всего, выкосит наш отдел.

– Дик, я ему не нянька! – возмутился Даниэль, но без особой уверенности.

– Конечно, нет. Но ты же помнишь, чем это кончилось в прошлый раз…

Даниэля перекосило.

– Ты должен идти, – тихо сказала я и прошептала ему на ухо: – Если Берд взбесится, то сделает всё, чтобы испортить тебе жизнь. Нам это ни к чему, понимаешь?

– Хорошо, – нехотя согласился Даниэль. – Постараюсь отделаться от него побыстрее.

Он выпустил меня из объятий, шагнул вперёд, а потом резко развернулся, снова притянул к себе и порывисто поцеловал. Поцелуй вышел неловким, но неожиданно нежным, ласковым, умоляющим, обещающим и… приятным. Однако прежде, чем я опомнилась, Даниэль его разорвал и, усмехнувшись, сказал:

– Не смог удержаться. До встречи.

Он ушёл, а я, коснувшись пальцами губ, ещё несколько мгновений растерянно и немного смущённо глядела ему вслед. Макс с Тимом что-то сострили по этому поводу, и я, покачав головой, вернулась к нашему столику. Решила, что обдумаю всё потом, на трезвую голову.

Мы с ребятами просидели в пабе ещё час-полтора, но Даниэль так и не вернулся, и непьющие Майя и Йелло принялись развозить нашу шумную компанию по домам.

Едва я, расслабленная, но безумно усталая, переступила порог своей квартиры, как в ноздри тут же ударил тошнотворно сладкий запах цветов. Я хлопнула в ладоши, чтобы включить свет, и, когда он зажёгся, с трудом сдержалась, чтобы его не выключить.

Господин Николас, мой консьерж, что-то пытался сказать про подарки, но я, мечтая как можно быстрее рухнуть в кровать, отмахнулась от предупреждений, а теперь… Увиденное мне не понравилось. Потому что к уже