Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Советская классическая проза » Конвейер - Римма Коваленко

Конвейер - Римма Коваленко

Читать онлайн Конвейер - Римма Коваленко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 85
Перейти на страницу:

К машине, в которой ехали семьи казаков, подошли старик со старухой.

— Возьмите.

Женщины молчали, все уже понимали, что путь предстоит неблизкий. В кузове было тесно. Вслед за стариком и старухой к машине потянулись и другие беженцы.

Первой выбросила свой чемоданчик за борт машины жена начальника штаба, та самая, что пела в первом ряду. За ней и другие женщины стали выбрасывать чемоданы. Лаврик уставился на мать. Выжидательно смотрели на неё остальные. Но смутить мать было не просто.

— Это мой муж дал машины, — крикнула она, — и вы тут не распоряжайтесь!

Но ее не слушали: поднимали в кузов детей, помогали разместиться незнакомым женщинам и старикам. Два больших чемодана и узел с постелью не тронули, мать молча сидела на узле. Шофер выглянул из кабины, спросил: «Ну, все в порядке?» Но не успела машина тронуться с места, как Лаврик, перебравшись через борт кузова, спрыгнул на дорогу, упал. Не поднимаясь, лежа в пыли, крикнул:

— Я не поеду с ней! Если она такая, я с ней не поеду!

Поднялся и пошел. Пошел назад.

Его догнала и вернула жена командира полка и забрала с собой в кабину. В Быхове, где они ночевали, машины конфисковал комендант города. Вместо них выделил четыре подводы. На них посадили стариков и маленьких детей, до самой Орши Лаврик вместе со взрослыми шел пешком, а уже оттуда до Смоленска ехали поездом.

Война занесла их в Сибирь. Приехали на зиму глядя без денег, без вещей. Мать, совсем недавно сильная и энергичная, за время долгой дороги притихла. Напряженным, хмурым взглядом смотрела перед собой, потом переводила взгляд на сына:

— Что будем делать?

Он не знал, что ответить, и потому сказал:

— Что все, то и мы.

Эвакуированных «разбирали» местные жители.

Лаврик и его мать выбрала шестилетняя девочка Лора в смешной вязаной шапочке с синим шариком. Шарик свисал с макушки на длинном шнурке, мотался и стукал девочку по спине.

— У нас комната без окна, — сказала мать девочки, подойдя к ним, — там полки с книгами и диван. Хорошее электрическое освещение. Мальчик сможет делать уроки в столовой.

Они прожили в этой семье три месяца, в большом доме с длинным столом в столовой и красным роялем в гостиной. Каждый вечер их приглашали к чаю. Мать Лаврика прикалывала к платью круглую брошь в белых пузырьках жемчуга, мокрым полотенцем вытирала сыну лицо, шею и руки, зачесывала ему волосы на косой пробор, и они отправлялись «в гости». Однажды Лаврик услышал, как мать говорила на улице какой-то женщине: «Они, конечно, люди благородные, но мне с ними пытка. Не живу, а по гвоздям хожу. Книги кругом, рояли, а мне воды напиться — проблема, своей кружки нет». Мать уже не заставляла учить его стихотворения, говорила: «Не шныряй по дому, не хватай за столом еду. Не те теперь времена, не за своим столом сидим». А он влюбился в тот дом и в людей, которых там было множество: две бабушки, дед, две тетки и сами хозяева, не считая Лоры и ее маленького брата Ратмира. И еще в этот дом приезжали родственники, приходили знакомые. Звучала музыка.

Семьи фронтовиков были поставлены на особый учет в райисполкоме. Матери дали комнату, из фонда всеобуча Лаврику в школе выдали пальто, валенки и шапку. Он не обзавелся на новом месте друзьями и, когда выпал снег, побежал в обновках в Лорин дом. И когда пришло письмо от отца, тоже побежал к ним, а через полгода, когда пришла похоронка, пошел туда с матерью. Зимой сорок третьего года мать продала круглую брошь — ту, в белых пузырьках жемчуга, единственную драгоценность, единственную память о довоенной жизни. Она всегда носила ее в сумочке, в этой же сумочке отнесла на барахолку. А в начале июня того же года они поехали за город вскапывать две сотки земли под картошку.

Кто выкопал за них ту картошку, кто пек ее, варил и жарил, Лаврик так и не узнал. Вспомнил о ней чуть ли не через год, пошел в сарай, увидел в углу мамины стоптанные ботинки и вспомнил, как они копали землю, потом окучивали стебли с шершавыми листочками, подсекали сорняки…

Мать умерла в августе, неожиданно, не болея. Пришла с работы, села за стол, положила голову на руки и уже больше не поднялась. А Лаврик в это время был далеко, в пионерском лагере. Начальница лагеря вызвала его к себе и тихим голосом сказала:

— Мама твоя умерла. Отец погиб на фронте. Таких детей, как ты, сейчас много. Детские дома переполнены. Если у тебя есть родные, то мы не будем тебя оформлять в детский дом.

Он сказал, что у него есть родные. Дед и две бабушки, тетка и дядя. Начальница поверила. Многие эвакуированные ехали в такую даль потому, что здесь жили их родственники, близкие или дальние.

Детскую хлебную карточку выдали родителям. Лаврик оставлен без хлеба. Отнес на барахолку пальто матери, потом одеяло, подушку. Пришел сентябрь, первый месяц нового школьного года, когда о кем вспомнили. Пришла учительница, увидела его в голой комнате и схватилась за сердце:

— Один живешь? Голодаешь…

Он и ей сказал, что у него есть родственники и он не голодает, но она не поверила. Увела к себе, потом привела ого в школу. Теперь у него была одна дорога в детский дом. Идти туда не хотелось, но верилось, что мать и отец исчезли из его жизни навсегда. Это все война: кончится — и они опять все будут вместе.

В армии Лаврик служил уже после войны. И там впервые за все годы ощутил свою связь с ушедшими из жизни родителями. Вспоминался отец, старшина саперного эскадрона. Не оставил он сыну привязанности к армейской службе, а вот мягкость характера, тихий нрав оставил. И, видимо, эти качества пришлись по душе командиру части, потому что однажды он затребовал водителя — рядового Лавра Соловьева — на свой автомобиль. Предлагал остаться на сверхсрочную, но, заметив, как смущен этим предложением его шофер, но настаивал.

После службы Лавр Прокофьевич не вернулся в Сибирь, а поехал в те края, где жил до войны.

С Таней он познакомился на речке. Сидел в сторонке от купающихся, глядел на поплавок и вдруг услышал за спиной насмешливый голос:

— Ловись, рыбка, большая и маленькая.

Повернул голову и вздрогнул. Испугался, что ни свете бывают такие симпатичные, с которыми никакие красавицы не сравняются. И еще больше испугался, что она вдруг может исчезнуть, уйти.

— Вы думаете, я рыбу ловлю? — сказал он ей. — Ничего подобного. Вовсе не рыбу. Вот смотрите, что я сейчас поймаю.

Дернул удилище, вскочил, выпрямился, а на крючке, блестя тугими лепестками, сверкала на солнце белая лилия. Такие вот чудеса творила поначалу его любовь.

Глава восьмая

Новое платье не зависелось в шкафу: Ася Колпакова позвала в гости. Не дело, конечно, в таком платье по цеху расхаживать, носить его под халатом, да ничего не поделаешь, если сразу после работы надо еще в парикмахерскую забежать, в гастроном за тортом, а потом уже на званый вечер к Колпачку и его матери. Сидит Колпачок на своем рабочем месте и в ту сторону, где его невеста, поглядывает. Все у него покойно, надежно. И невеста сидит, сияет, работает, как пирожное ест. У кого-то сложности, драмы и трагедии, а у этих — без морщиночки. Сегодня вечером родители жениха и невесты познакомятся, и мастер будет при этом. Потом пойдет мальчик в армию, и невеста ждать его будет. Ася разлуку выдержит, не помчится за ним, как собиралась. Будет невесту сторожить. Потом детки поженятся. Мальчик заочно окончит институт, да и Света не отстанет. Потом у деток свои дети родятся, Ася бабушкой станет, будет водить деток в музыкальную школу. Вот какая запланированная благодать и такая скука, если поглядеть со стороны. А что не скука в семейной жизни? Ссоры, борьба, несогласие? Со стороны, конечно, чужая бурная жизнь кажется интересней — жизненный спектакль с острым сюжетом. А на счастливых глядеть — задремать можно. Поэтому смотрят на них равнодушно. Зато несчастливым сочувствуют. А надо бы наоборот: счастливых окружать уважением и почетом, чтобы каждый преисполнился удивлением, не считал скукой их ровную, наполненную счастьем жизнь. Так думала Татьяна Сергеевна, обходя конвейер, и вдруг голос Натальи — резкий, приказной:

— Татьяна, зайди ко мне! — Она стояла в дверном проеме профсоюзной комнаты. Мириться, что ли, вот так, свысока, надумала? Татьяна Сергеевна пошла к ней. Только за ними закрылась дверь, как Наталья тем же тоном потребовала: — Снимай халат. Показывай, что-то, вижу, красивое на тебе.

Татьяна Сергеевна улыбнулась и, не сводя веселого взгляда с подруги, сняла халат и поклонилась: вот какие мы на самом деле, не одной тебе, Наталья, щеголять нарядами.

— Ух ты! — Наталья сделала несколько шагов назад. — Где раздобыла?

— Подарок.

— Интересно. Неужели Лаврик расстарался?

— Бородин подарил. С конвейера, новенький.

— В честь чего же?

— В честь собственного желания, я так думаю.

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 85
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Конвейер - Римма Коваленко торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться