Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

Альдис снова откинулась, скользнув краем глаза по лодке слева. На ее корме золотисто-рыжим шариком маячила макушка Гурды, скользя вверх-вниз в такт движению волн. Поначалу отстававшая группа сработалась – весла слаженно опускались, Гурда держала лодку на курсе, и ял набирал скорость, обходя одного конкурента за другим.

Легко представить, как Гурда спокойно и уверенно говорит своей команде: «Не волнуйтесь, мы все успеем! Я с вами, я помогу!», как под ее чутким руководством не знакомые с ялами девчонки начинают двигаться синхронно, в едином ритме, как расчетливо она задает темп, экономя силы гребцов для финального рывка…

– Хватит считать селедку! – пронзительный голос Томико над ухом. – Шевелитесь! Даже мокрицы ползают быстрее! Раз-два, раз-два.

«Посиди сама на веслах, – мысленно предложила ей Альдис. Из ниронки получился плохой кормчий и отвратительный командир. Как и дополнительный мешок с камнями, положенный под скамью, она была балластом. – Не умеешь рулить, хоть погреби».

Вслух Альдис ничего не сказала, экономя дыхание. Чтобы заставить Белую Хризантему сделать что-то полезное, надо быть Риоко Тагути.

Справа мерно и часто, с равным усилием через равный промежуток времени, как лопасть механического судна, поднималось весло Сольвейг. На хмуром лице однокурсницы застыла ярость и несгибаемая воля к победе.

– Третья, поддай! – снова проорала Томико. Альдис, задыхаясь, навалилась на весло. Очередная волна ударила в борт.

Вот ведь йотунство! Если это может Сольвейг, значит, сможет и Альдис.

Передние весла – девушка не видела этого, но чувствовала по движению яла – взмахивали редко и нерегулярно, отчего лодка виляла носом. Тьяри и Бранвен смертельно устали.

Будь она на месте капитана, приказала бы Сольвейг грести медленнее – толку от слаженной работы больше.

Пара за спиной снова сбилась с ритма, ял дернулся влево и опасно накренился. Лодка Гурды набрала скорость и исчезла из поля зрения – ушла вперед.

Альдис коротко выдохнула, налегла на весло. За ними оставалось всего три лодки. Еще немного, и группа Томико последней придет к финишу…

Хлесткий крик над ухом:

– Пошевеливайтесь! Раз-два!

Море в барашках пены.

Все началось две недели назад, когда Сигрид в очередной раз собрала первокурсниц на плацу.

Они уже привычно отработали под ее командой построения, практически безукоризненно выполнив команды. Выражение лица ротной оставалось бесстрастным, но каким-то необъяснимым образом Альдис поняла, что сержант довольна их работой.

– Смиррно! – скомандовала она. Окинула взглядом вытянувшуюся вдоль края поля линию курсанток. – Вы неплохо усвоили азы.

Пришлось постараться, чтобы скрыть тщеславную улыбку. Это был первый комплимент, которого рота дождалась от Сигрид.

– Не советую радоваться раньше времени, – ехидно добавила сержант, в очередной раз подтвердив, что легче дождаться снега летом, чем похвалы от Мурены. – Умение маршировать еще не делает из вас офицеров. А что делает?

Был бы на месте Сигрид Вальди, такое вступление означало крупные неприятности. Он мог начать выспрашивать подопечных, заставляя их высказывать свое мнение и после каждого нерешительного, вымученного и, разумеется, неправильного ответа назначая наказание. Встречи с ротным мальчиков случались не так уж часто, но представление о пакостном характере сержанта Хрульга Альдис успела получить в полной мере.

Сигрид была Сигрид. Она сама ответила на свой вопрос.

– Настоящий солдат и тем более настоящий офицер отличается от героя-одиночки тем, что умеет работать в команде. Армия – это больше, чем просто множество одиночек, воюющих вместе. Армия – это коллектив. Это сообщество, братство. Это единый организм, в котором каждый занят своим делом. Рота, упор лежа принять! – Последняя команда была тем неожиданнее, что Сигрид произнесла ее абсолютно тем же тоном и с той же интонацией, что и всю предыдущую речь.

Ежедневная тренировка сделала свое дело, обученное тело среагировало быстрее, чем мозг успел осознать слова. Альдис обнаружила, что она, соседки справа, слева, да и вообще все девчонки роты опираются на руки и вытянутые носки ног.

– Вот это то, о чем я говорю. Я – ваш командир, я знаю, что делать. Вы знаете, что мои приказы не обсуждаются. Но армия – это больше, чем просто командир и подчиненные. Это иерархия. Отжиматься сорок раз. И слушать.

Мышцы привычно включились в работу. Отжимания «по сорок» утром и вечером давно не пугали даже Лакшми.

– Армия – единый организм. Это общество, в котором каждый знает зону своей ответственности, каждый умеет командовать и подчиняться. Здесь нет места герою-одиночке, будь он даже самим Кухулином. Армия – это коллектив, это команда. Этические принципы достойного офицера просты, понятны и достойны уважения.

Серый камень плаца отдалялся, чтобы снова приблизиться, а холодный звонкий голос над головой вещал:

– Наставница Нода научит вас сражаться, наставник Ингиред научит вас побеждать, другие наставники обучат вас тактике, стратегии, летному делу и другим навыкам, необходимым офицеру. А я научу вас быть коллективом, быть единым целым.

В поле зрения Альдис появились сапоги Сигрид. Отличные кожаные офицерские сапоги, начищенные до зеркального блеска.

– Я не стану пичкать вас сверх меры физической подготовкой. Даже великолепно тренированная женщина мало что может противопоставить такому же тренированному мужчине. Редкие исключения только подтверждают правило. Но я научу вас быть большим, чем просто кучка тренированных одиночек. Я научу вас командовать и подчиняться. И обучение начнется уже с сегодняшнего дня.

И понеслось! Сигрид слов на ветер не бросала. Командные игры, соревнования по гребле, подъемы в связках по почти отвесным склонам, преодоление полосы препятствий на время…

Задачи были разные. На сообразительность, на физическую подготовку, на внимание. Объединяло их одно – эти задачи не решались в одиночку. Никогда. Чтобы выйти в число лучших, нужна была командная работа, умелое руководство, безупречное выполнение приказов.

Особо отличившиеся курсанты получали баллы, которые шли в зачет при групповом и индивидуальном рейтинге.

Пожалуй, все это было бы не так уж и плохо. Если бы не одно «но»…

Сигрид разбила девчонок на полувзводы. И в полувзводе Альдис была Томико.

Всеотец любит пошутить. По жребию именно Томико выпало командовать полувзводом.

Снова Томико… Без своей свиты ниронка потеряла часть гонора. Но она все равно была высокомерна и глупа. Даже полученная от Сигрид взбучка не добавила ей смирения.

С остальными напарницами тоже не повезло.

Гальтка Бранвен, кажется, считала (положа руку на сердце не так, чтобы уж совсем несправедливо считала) девчонок в полувзводе странными. Она подчеркнуто избегала любого общения, предпочитая проводить время с соседками по комнате.

Трусоватая Тьяри вскоре заняла место у подножия трона Томико и принесла клятву, которой ниронки безуспешно добивались от Альдис.

Это было так странно, почти непостижимо – видеть человека, согласного по доброй воле пойти в рабство и даже мечтающего о такой судьбе. Тьяри жить не могла без хозяйской руки. Еще на корабле липла к Гурде, крутилась вокруг, смотрела снизу вверх глазами преданной собаки – разве что хвостиком не виляла, – и это при том, что сама была из Горнего Дома.

Неудивительно, что Гурда быстро устала от такого поклонения. Зато в лице Томико Тьяри встретила достойный предмет обожания.

Но больше чем отстраненность Бранвен, самомнение Томико и рабская покорность Тьяри, больше всего этого Альдис раздражало поведение Сольвейг.

Сольвейг Хиттигсдоттир умела все делать лучше всех. И знала все лучше всех. И по каждому вопросу имела свое мнение, которым спешила поделиться с особым, снисходительным видом. И еще у Сольвейг была такая выводящая из себя манера предлагать очевидные всем решения так, будто это единственный выход и ей должны ноги целовать за то, что она его придумала. На ее некрасивом, простецком лице рыбачки застыло выражение вечного превосходства над окружающими. Абсолютно над всеми. Всегда.

Наверное, так выглядела эрла Ауд в юности.

При всем при этом Сольвейг действительно многое умела и могла, ее советы зачастую были здравыми и логичными, а физические возможности и умение работать с полной отдачей потрясали. Поэтому просто игнорировать ее не получалось. Приходилось прилагать немалые усилия, чтобы быть с ней вежливой и спокойной, не отмахиваться от разумных предложений и не рявкать: «Без тебя знаю».

Альдис старалась.

Как ни странно, тут очень помогла Томико. Если Альдис самоуверенность сокурсницы просто раздражала, то у Томико она провоцировала взрывы бешеной, неистовой ненависти. Стычки «худородной» свандки, подчеркнуто гордившейся своим происхождением от эрлов, и Томико вызывали у Альдис странное чувство брезгливости и любопытства. Обе зазнайки не умели отступать, каждая гнула свою линию с упорством и гонором горного барана. Искры от столкновений летели во все стороны.