Мор - Павел Корнев

– Ладно, – махнул я рукой и погладил отпущенную перед отправкой в Драгарн короткую бородку. – Оставляй.

В полосатой хлопковой фуфайке, просторных штанах и с серьгой в ухе Валентин выглядел как только-только сошедший с корабля морячок, и стражи порядка скорей бы удивились, не обнаружив у него при обыске ножа.

Мы вышли из шатра, и Дрозд махнул рукой одному из прикормленных им головорезов:

– Присмотри!

– Лады.

Пятерка перебивавшихся случайными – столь же случайными, сколь и незаконными, – заработками парней считала главным в нашей компании именно усача, и я не спешил их в этом разубеждать. Как, впрочем, и привлекать к серьезным делам. А вот если понадобится делать ноги, вечно поддатые бузотеры легко отвлекут на себя внимание стражников.

Перешагивая через тут и там натянутые распорки, мы покинули заставленный шатрами пустырь и очутились на узенькой улочке с теснившимися друг к другу обветшалыми домишками. О былом благополучии района теперь напоминали лишь наглухо перекрытые арки, ведущие во внутренние дворики, да обколовшаяся лепнина на стенах. Немного поплутав по лабиринту замусоренных проездов, тесных проходов и каменных лестниц, наша компания вышла к поражавшему своей шириной проспекту Святой Майи.

Впрочем, на окраину не приходилось и малой части архитектурного великолепия центральной улицы Лираны. Ни золоченых крыш, высоченных шпилей и облицованных разноцветным мрамором стен дворцов, ни скверов, фонтанов и памятников давным-давно почившим в бозе королям. Лишь изредка попадались выстроенные наособицу молельные дома с примыкавшими к ним колокольнями – вот, считай, и все.

Куда чаще встречались вывески питейных заведений, борделей и винных лавок. Ну и публика по проспекту гуляла соответствующая. Подвыпившие моряки, дебоширы с городского дна, уличные девки. Случайные прохожие брезгливо переступали через конские яблоки и торопились поскорее отсюда убраться, а студиозусы и невысокого ранга чинуши ходили от кабака к кабаку исключительно шумными компаниями. Облюбовавшие подворотни сомнительные личности провожали гуляк нарочито безразличными взглядами; извозчики, высадив клиентов, никого к себе не брали и лишь нахлестывали лошадей. И неспроста: с важным видом прохаживавшиеся тут и там стражники реагировали только на самые возмутительные случаи нарушения общественного порядка да гоняли выпивох, решавших справить на всеобщем обозрении малую нужду.

Время от времени к Марку и Берте подваливали какие-то проходимцы, но девушка с милой улыбкой указывала на нас, и жулики всякий раз ретировались, не решаясь искушать судьбу.

Вскоре проспект сузился, и циркачка остановилась у нужного переулка. Мы свернули и сразу наткнулись на компанию, заглянувшую сюда отлить. И судя по непередаваемому запаху и потекам на стенах домов и заборах, укрывались здесь от взоров бдительных – и алчных! – стражей порядка не они одни.

– Однако… – пробормотал Гуго. – Искать здесь бесноватого – все равно что иголку в стоге стена…

И действительно, в глухом переулке оказалось не два доходных дома и даже не три, а целых пять. Попробуй угадай, какой именно нужен. А ведь они, ко всему прочему, на сущие клетушки разделены, и люди тут живут, будто в муравейниках…

– И это если бесноватого в самом деле из кареты высадили, – почесал затылок Валентин. – Похоже, опять пустышка.

– Первый раз, что ли? – пожал я плечами.

– Не первый, – ухмыльнулся Дрозд и дернул себя за ус. – Поди, уж второй десяток пошел.

– Эх, лучше б заново тот дом с прикованными к стенам милашками проверить, – вздохнул Гуго, и по его лицу расплылась мечтательная улыбка.

А я лишь досадливо поморщился. Вместо бесноватых там содержались девицы легкого поведения, и был это, как легко догадаться, всего-навсего дорогой бордель. Настолько дорогой, что поход туда Гуго пробил в наших фондах изрядную брешь.

И тут ко мне подошел бестолково озиравшийся до того по сторонам Марк.

– Я могу попробовать отыскать бесноватого, – предложил он.

– Каким образом?

– Нас учат чувствовать скверну на расстоянии, а душа бесноватого – вместилище ее, – пояснил брат-экзорцист. – Но придется обойти все дворы.

– Значит, так! Вы двое, – указал я на Берту и Марка, – приехали к родственникам и никак не можете найти их дом. Мы ждем вас здесь. Если что – кричите.

– Вечно все самой делать приходится, – покачала головой Берта и взяла экзорциста под руку: – Идем, кавалер…

Тот улыбнулся, несколько раз глубоко вздохнул и неуверенно, будто слепой, зашагал вместе с девушкой через дорогу. Я обогнал его, заглянул в лицо и выругался: Марк и в самом деле шел с закрытыми глазами. И при этом – вертел головой по сторонам, принюхивался и прислушивался.

– Говори всем, что он перебрал, – предупредил я оторопевшую девушку.

– Пьянь, – вздохнула Берта.

– Я не… – всполошился брат-экзорцист. – Это лишь…

– Не отвлекайся, просто репетирую, – успокоила его циркачка.

Парочка прошла в распахнутые ворота, а я вернулся к Валентину и Гуго, которые прислушивались к доносившимся из-за ограды пьяным крикам. Постояли, помолчали. В переулок заглянули очередные страдальцы, нисколько не смущаясь нашим присутствием, они облегчились и потопали обратно к проспекту.

– Никакой культуры, – вздохнул Гуго. – И для этих людей мы устраиваем представления!

– Никто другой к нам и не придет, – фыркнул Валентин. – Какие представления, такие и зрители.

– За себя говори! – немедленно полез в бутылку фокусник. – Престидижитация – высокое искусство…

– Идут! – встрепенулся я, но Берта лишь отрицательно покачала головой и повела экзорциста к следующему дому.

– Нет у меня на него надежды, командир, – неожиданно произнес Дрозд и потер прятавшийся под бакенбардами шрам. – Балаганные фокусы, да и только.

– Но-но! – возмутился Гуго и ткнул усача пальцем в бок: – Фокусы не трогай! – А потом печально вздохнул: – Хотя насчет Марка, увы, вынужден согласиться.

Валентин в кои-то веки только кивнул. Я смерил их задумчивым взглядом, вздохнул и выудил из кошеля увесистую серебряную монету:

– Ставлю пиастр, что он справится.

– Принимаю! – немедленно согласился Дрозд.

А вот Гуго засомневался, оценивая шансы на выигрыш.

– Вообще, бесноватого тут может и не быть, – задумчиво пробормотал он, а когда увидел, что Марк и Берта шагают уже к третьему дому, махнул рукой: – Идет!