Ричард Длинные Руки — курфюрст - Гай Орловский

Потом лес стал настолько густым, что Зайчик сперва летел, потом скакал, а в конце уже бежал иноходью, на каждом шагу огибая деревья. В какой-то момент до меня донесся впереди щелчок, я насторожился, готовый ловить стрелы на лету, хотя звук иной, не спущенная тетива, а следом донесся едва слышный вскрик, а потом жалобный плач, который я услышал только благодаря своим чувствительным ушам.

Бобик понял меня и метнулся в чащу. Арбогастр проломился следом, ему эти колючие кусты не заметнее, чем скале из гранита, лишь бы я сумел укрыться, вокруг трещало и ломалось, затем мы выбрались на небольшую полянку, слабый серебристый свет пробивается сверху через ветви, а внизу я рассмотрел мигающий, даже трепещущий, как под порывами ветра, красноватый с лиловым огонек.

Бобик стоял там и что-то с интересом разглядывал в траве.

Я покинул седло, но к огоньку приближался с осторожностью, пока не увидел стальной капкан, а в нем крохотное светлое, даже светящееся существо с крылышками. Оно жалобно поскуливало, одна нога намертво сдавлена стальными челюстями, что на вбитом глубоко в землю железном штыре. Размером это крылатенькое не крупнее моей ладони, с виду хрупкое настолько, что даже стрекоза или бабочка в сравнении с ним казалась могучим и нахальным кабаном.

— И что? — проговорил я в замешательстве. — Разве эльфы могут попасть в простой капкан?.. Ты кто, существо?

Эльф поднял голову, на крохотной мордочке я рассмотрел совсем мелкие слезинки, из-за их малости на такие не действует гравитация, в смысле — куда сильнее срабатывает поверхностное натяжение, и эльфенку приходится постоянно вытирать морду хрупкими передними лапками.

— Не скажу, — пропищал он тоненьким, как у комарика, голоском. — Лучше умру, чем буду служить тебе…

— А мне и не надо служить, — ответил я, — у меня своих дармоедов хоть разгоняй. Погоди, попробую выпустить…

Над полянкой заплясали еще огоньки, но все летают достаточно высоко, чтобы я не дотянулся. Похоже, это того же вида, светлячки с крылышками, такие если и порхают днем, то при солнечном свете их не заметишь.

Челюсти капкана оказались совсем не тугие, а еще и обернуты толстой тканью, это чтоб не перебило тоненькую лапку.

Эльфенок продолжал горестно реветь, я сам вытащил ему ножку, посадил на траву.

— Ну, — сказал я, — крылышки у тебя целы. Лети, если ты мужчина! Если самочка, можешь остаться, отдохнуть. Правда, мелковата…

Он нерешительно поднялся, вспикнул и упал на бок, вокруг него замелькали другие, запищали, наконец он поднялся и, часто-часто махая крылышками, взвился в воздух.

Я вернулся к арбогастру.

— Бобик, насмотрелся?.. Поехали дальше.

Бобик, правда, не едет, а бежит сам, но он поправлять меня не стал, только посмотрел веселыми глазами и с высунутым языком ринулся через темный лес, сохраняя прежнее направление.

Мы увидели, как он остановился и, как охотничий пес, сделал красивую стойку с поднятой передней лапой. Впереди через лес идет огромный и неуклюжий человек, широкий, с толстыми руками и ногами, из одежды одна набедренная повязка из шкуры то ли тура, то ли кабана, хотя в лесу ходить, где продираться через сучки и колючки, надо быть либо придурком, либо не совсем человеком.

На плечах туша огромного оленя, я таких крупных не видел, ноги свисают справа и слева с плеч, он двигается с наклоненной головой и увидел меня не раньше, чем услышал грозный рык моего верного Бобика.

Вздрогнув, он поднял голову, морда больше похожа на жабью, лоб крохотный, зато нижняя часть занимает почти все лицо, рот широкий, а когда широко раскрыл в испуге, там блеснули четыре ряда острейших зубов.

— Эй, — крикнул я строго, — мужик! Деревня Зачепиловка в какой стороне?

Он тупо и опасливо посмотрел на меня, сразу увидел и понял, судя по его морде, что у меня за конь, что за лук за плечами, и что я совсем не из тех, кто удирает.

— Деревня? — пробурчал он тупо. — Какая деревня?.. Никакой деревни тут нет…

— Эх ты, — сказал я с досадой, — что значит, в лесу живешь. А дорога через лес есть или надо дуром?

— Дорога? — переспросил он. — Не дорога, тропка… Есть…

— Куда ведет?

Он подумал, снова переспросил, видимо, без этого мозг не начинает работать:

— Куда ведет?.. Да через лес… Слыхал, прямо к Лесу Эльфов… Зачарованному Лесу, Эльфийскому, как его только ни зовут…

— Прекрасно, — сказал я обрадованно. — Туда мне и надо. Спасибо! Где эта тропка?

Он повернулся с оленем вместе, указал рукой.

— Вот за теми деревьями с ободранными боками… как раз и начинается.

Я сказал еще раз:

— Прекрасно, спасибо.

Он посмотрел с облегчением, как я поворачиваю коня, даже вздохнул, но все же проговорил:

— Ваша милость, солнце уже садится… Подождите до утра! Если не побрезгуете мясом на углях…

— Не побрезгую, — ответил я, — но спешить надо. Да и ночью прохладнее. И мух нет.

— А комары?

— На таком скаку?

Он пробормотал:

— Комары тоже бывают разные…

Бобик потерял к нему интерес и ринулся в чащу. Мужик с облегчением вздохнул, то ли тролль, похожий на огра, то ли огр, похожий на тролля, но мне по фигу, у меня другая цель, намного более важная: уцелеть и выжить! Хорошо бы еще и победить.

Зайчик понес бодро, Пес помчался привычно впереди, только иногда оглядывался, проверяя, правильно ли угадал направление. Воздух неподвижный и теплый, настоянный за горячий день на травах и цветах, плотнее, чем был днем, тогда хоть ветерок разбавляет, а сейчас тихо, мирно, сонно…

Я дорогу помню прекрасно, Зайчик быстро донес до нужной развилки, где на фоне неба высится сторожевая вышка, на высоких столбах, покрашенных в темный цвет, внизу два домика, смутно угадывается коновязь.

Остановив Зайчика, я некоторое время ждал, что с вышки окликнут, но там вроде бы вообще пусто. Предчувствуя неудачу, я направил коня к домикам, обе двери не заперты, что показалось странным, я тихонько приоткрыл, заглянул, пусто.

Пес вбежал, отпихнув меня горячим боком, пробежался по комнате, понюхал и сел передо мной, задрав морду. В глазах непонимание и вопрос: а чего ищем?

— Извини, — ответил я с досадой. — Похоже, снова облом.

Второй домик рядом, заглянул и туда, тоже пусто, хотя на месте и посуда, и даже кубки, пусть не серебро или золото, но два медных, несколько штук оловянных и с полдюжины бронзовых, настоящее богатство. Совсем недавно здесь еще пировали…

— Увы, — сказал я, — никого… Ладно, переночуем здесь, а утром поедем дальше.

Бобик не остался с арбогастром, а то и дело прибегал ко мне проверить, как я тут, наконец улегся у простого деревянного ложа и заявил твердо, что останется здесь.