Операция «Скрепка» - Энни Якобсен

секретно" была "окутана глубочайшей тайной военного времени, сравнимой только с Манхэттенским проектом по разработке атомной бомбы". Общественности объясняли, что смысл разработки такого оружия тот же, что и в американской программе создания химического оружия в военное время. Если бы нацисты применили биологические агенты для уничтожения солдат союзников, американские военные были бы готовы нанести ответный удар. Да, война закончилась, говорили американцам, но, к сожалению, возникла новая угроза, предупреждал доклад Мерка, - невидимое и коварное зло, способное убить миллионы людей в огромных, непостижимых масштабах. Американская программа по созданию биооружия должна быть продолжена, говорилось в докладе Мерка. Возможно, Америка и выиграла войну с помощью мощной атомной бомбы, но биологическое оружие было ядерным оружием бедняка. Биологическое оружие может быть создано практически любой страной "без огромных денежных затрат и строительства огромных производственных мощностей". Биооружие может быть скрыто "под видом законных медицинских или бактериологических исследований", - говорится в докладе.

Доклад Мерка был написан Джорджем В. Мерком, сорокавосьмилетним химиком и владельцем фармацевтической компании Merck & Co. в штате Нью-Джерси. Во время войны Мерк служил президентам Рузвельту и Трумэну в качестве гражданского руководителя американских усилий по борьбе с биологическим оружием. Merck & Co. производила и продавала вакцины , , в частности, первую коммерческую вакцину от оспы, созданную в США в 1898 г., а в 1942 г. - пенициллин G, один из первых антибиотиков общего действия. Во время Второй мировой войны американские солдаты получали вакцины против оспы. Человек, диагностировавший угрозу биооружия, Джордж Мерк, был также человеком, чья компания могла продать правительству решение для борьбы с этой угрозой. В 1946 году на это не смотрели с таким вниманием, как десятилетия спустя, поскольку военно-промышленный комплекс Америки еще не был широко раскрыт.

В отчете Merck не уточнялось, какие именно исследования и разработки в области бактериологической войны проводились в США, говорилось лишь, что они велись на совершенно секретном объекте "в Мэриленде". Кэмп-Детрик представлял собой участок земли площадью 154 акра, окруженный коровьими полями, расположенный в часе езды к северу от Вашингтона и находившийся в ведении бывшей Службы химической войны, а затем Химического корпуса. После опубликования отчета Мерка и в сочетании со зловещими перспективами "тотальной войны", изложенными в отчете Клиффорда и документе JCS 1696, Конгресс выделил Химическому корпусу огромные суммы денег на исследования биологического оружия, и Детрик стал расширяться в геометрической прогрессии.

Доктор Курт Бломе обладал информацией, которая была желанной для бактериологов в Кэмп-Детрике, и уже разрабатывались планы по его интервьюированию. И тут летом 1946 года во Дворце правосудия в Нюрнберге произошло совершенно неожиданное событие, которое сделало привлечение доктора Курта Блома к операции "Скрепка" невозможным, по крайней мере, на данный момент. На десятом месяце судебного процесса советская сторона представила неожиданного свидетеля, поставив доктора Курта Блома в центр непредвиденного и нежеланного внимания. Свидетелем стал генерал-майор доктор Вальтер Шрайбер - щит против меча Блома.

12 августа 1946 года прокуроры Советского Союза ошеломили трибунал, объявив, что пропавший без вести нацистский генерал и бывший генеральный хирург Третьего рейха генерал-майор Вальтер П. Шрайбер собирается дать показания против своих коллег в Нюрнберге.

Шрайбер был привлечен в качестве свидетеля, чтобы показать, что после сокрушительного поражения нацистов под Сталинградом Третий рейх планировал в качестве ответной меры провести масштабное наступление на советские войска с применением биологического оружия. Это был первый случай представления на суде информации о биологическом оружии. Союзники не были проинформированы о том, что Шрайбер будет выступать в качестве свидетеля. Американские прокуроры попросили допросить его до дачи показаний, но советская сторона отказала им в этой просьбе. Медицинский следователь по военным преступлениям, доктор Леопольд Александер, безрезультатно пытался поговорить с самим Шрайбером.

Во время войны Шрайбер занимал должность начальника медицинской службы Верховного командования вермахта. Он был самым высокопоставленным генерал-майором Третьего рейха, который одновременно являлся врачом, а также занимал должность начальника научного отдела Военно-медицинской академии в Берлине. Самое главное - он был врачом, отвечавшим за вакцины. Шрайбер находился в советском плену в течение шестнадцати месяцев, с 30 апреля 1945 года, когда он был захвачен Красной армией в Берлине. По словам Шрайбера, он открыл большой военный госпиталь в тоннеле метро за углом от фюрербункера и ухаживал за "несколькими сотнями раненых" солдат, когда его схватили советские войска. После того как его доставили поездом в Советский Союз, он, по его словам, был перевезен по различным местам допросов , пока не оказался в Лубянской тюрьме, печально известном пенитенциарном учреждении, расположенном в здании управления КГБ в Москве. Нюрнберг стал первым публичным выступлением Шрайбера после окончания войны. Никто, включая членов его семьи, не имел представления о том, где он находился.

То, что бывший генеральный хирург Третьего рейха теперь будет помогать российским прокурорам отправлять на виселицу своих бывших нацистских коллег за совершенные ими преступления, столь же иронично, сколь и возмутительно. Доктор Шрайбер числился в Центральном реестре военных преступников и лиц, подозреваемых в совершении преступлений против безопасности, который вела армия США. Вместе со многими своими коллегами и с конца войны генерал-майор Вальтер Шрайбер разыскивался союзными войсками за возможные военные преступления. Если бы американцы нашли его и имели возможность допросить, он вполне мог бы оказаться на скамье подсудимых в Нюрнберге перед петлей палача вместе со своими коллегами. Вместо этого он давал показания против них.

Это было утро понедельника, 26 августа 1946 года, когда доктор Шрайбер выступил в суде : 211-й день судебного процесса. Заместитель главного прокурора СССР полковник Ю.В. Покровский представил Шрайбера суду в качестве свидетеля. Немецкий защитник доктор Ганс Латернзер, адвокат Генерального штаба и Верховного командования сухопутных войск (ОКХ), возразил, сославшись на то, что показания были представлены слишком поздно. "Трибунал не склонен принимать доказательства, представленные с таким опозданием, или вновь рассматривать вопросы, которые уже были полностью рассмотрены в трибунале, - заявил председатель трибунала лорд-судья сэр Джеффри Лоуренс, - но, с другой стороны, учитывая важность заявления генерал-майора Шрайбера и его особую значимость не только для дела отдельных обвиняемых, но и для дела Верховного командования, трибунал разрешает заслушать генерал-майора Шрайбера в качестве свидетеля". Другими словами, Шрайбер был высокопоставленным нацистским генералом, и судьи хотели услышать, что он скажет. Таким образом, Шрайбер был вызван на свидетельское место.

Его рост составлял 5 футов 6 дюймов, а вес - 156 фунтов. Рубашка с длинными рукавами закрывала сабельные шрамы на его правом предплечье. В свои пятьдесят три года Шрайбер был действующим военным врачом с 1921 года. Он был специалистом в области бактериологии