Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. - Лев Толстой

Ахъ, только о себѣ!....

Венеровскій.

Что?

Любочка.

Ничего… Говорите.

Венеровскій.

Вы этимъ не пугайтесь, моя миленькая: это преходящее ощущеніе. Выходящіе изъ мрака думаютъ въ первыя минуты, что свѣтъ непріятенъ, онъ рѣжетъ. Но это ощущеніе, присущее всякой рѣзкой перемѣнѣ. Вы не пугайтесь, а, напротивъ, съ корнемъ вырвите эту слабость. Отчего вамъ скучно? Вамъ и въ тарантасѣ кажется непокойно, и дѣвушки у васъ нѣтъ, и чашки вотъ вамъ кажутся нечисты.... Это все апатія помѣщичья. А подумайте о томъ, что передъ вами вся жизнь свободы, передъ вами человѣкъ, который для васъ, для вашихъ великолѣпныхъ глазокъ,[334] сдѣлалъ всѣ уступки пошлости, какія могъ, которыя…

Любочка.

Вы все только себя хвалите....

Венеровскій.

Я хвалю то, что заслуживаетъ похвалы, порицаю то, что заслуживаетъ порицанія, а во мнѣ или въ васъ хорошее или дурное, это мнѣ все равно. Такъ называемая скромность есть одно изъ тѣхъ суевѣрій, которыя держатся невѣжествомъ и глупостью; вотъ ваша родительница говоритъ про себя: я глупа. Ну, ей это хорошо, хе, хе!

Любочка.

Оставьте меня, мнѣ скучно.

Венеровскій.

Ну, я помолчу, почитаю. У васъ пройдетъ. Можетъ быть, это желчный пузырекъ не выпустилъ свою жидкость. Это пройдетъ, на это есть физическія средства. Вотъ я никогда не буду сердиться на васъ. Что бы вы ни совершили, я только буду искать, — найду причину и постараюсь устранить ее. Я помолчу, а вы выпейте водицы. (Ложится на диванъ, беретъ книгу изъ сумки и читаетъ.)

Любочка (встаетъ и подходитъ къ двери, спрашиваетъ въ дверь).

Есть у васъ кто нибудь женщина? можно войти?

(Голосъ изъ за двери: «Милости просимъ». Любочка уходитъ. Слышенъ колокольчикъ, голоса.)

Венеровскій, Катерина Матвѣевна, Твердынской, Петръ Ивановичъ, потомъ Смотритель, Староста.

(Голосъ Старосты[335] за сценой.)

Нѣту лошадей, сказываютъ.

Катерина Матвѣевна [за сценой].

Позвольте, позвольте, вы говорите, что нѣтъ лошадей. Такъ почему же это[336] называется: почтовая станція? Вѣдь станція для лошадей, такъ или нѣтъ?

(Всѣ входятъ, Петруша икаетъ.)

Староста.

Сказываютъ, всѣ въ разгонѣ, вотъ ужъ сидятъ двое, дожидаются.

(Венеровскій, замѣтивъ пришедшихъ, уходитъ незамѣченный.)

Катерина Матвѣевна.

Позвольте, вы не отвѣчаете на мой вопросъ? Въ силу чего вы отказываете людямъ, которые имѣютъ одинаковыя права съ каждымъ генераломъ?

Петя.

Игъ!..[337] Поймите… игъ!.. что мы въ Петербургъ ѣдемъ… игъ!.. Вѣдь мы не дальніе… игъ!… Прибышевка наша… игъ!.. Вы дайте лошадей, а то.... игъ!.. очень скверно съ вашей стороны… игъ!..

Староста.

Вотъ я смотрителя пошлю. (Хочетъ уйти.)

Твердынской (удерживаетъ его).

Почтенный поселянинъ! какъ я могу заключить изъ вашихъ рѣчей, вы желаете произвесть коммерческую операцію, но мы не желаемъ поспѣшествовать оной.

Староста.

Будетъ баловаться то, баринъ, ну васъ къ Богу....

(Входитъ Смотритель.)

Катерина Матвѣевна.

Позвольте попросить лошадей для насъ. Мы имѣемъ полное право и одинаковое съ каждой чиновной особой. Вотъ мой видъ, — какъ это называется…[338] Ужъ нынче прошло то время, когда уважаемъ только Генераловъ, а презирали ученое сословіе, студентовъ.

Смотритель.

3-ій часъ, нѣтъ ни одной лошади, — извольте книгу посмотрѣть, а для насъ всѣ равны. И я нынѣшній вѣкъ также понимаю, какъ и всякой.

Петя (къ Катеринѣ Матвѣевнѣ).

Нѣтъ, позвольте мнѣ… игъ!.. я убѣжу… я умѣю… (къ Смотрителю.) Вы посудите… игъ… когда жъ мы въ Петербургъ пріѣдемъ?… игъ!.. коли на каждой станціи… игъ!… Вѣдь намъ очень нужно… игъ!… очень, вы дайте… вы сочтите сколько станетъ!

Твердынской (Старостѣ).

Автомедону, иначе извощику, велите принести чемоданчикъ и бѣлый хлѣбъ. Вы сочтите, сколько… бутылочка тамъ есть… а лошадей позвольте.[339]

Катерина Матвѣевна.

Позвольте, я вамъ докажу. Въ нынѣшнемъ вѣкѣ кажется можно бы понимать, что женщина имѣетъ тѣ же права.[340]

Смотритель.

Да вотъ не угодно ли вамъ книгу?

Петя (Катеринѣ Матвѣевнѣ).

Не мѣшай… игъ!.. Я ему докажу… игъ!.. Вѣдь мы въ ко… игъ!… муну…

Смотритель.

Да куда угодно, для меня это совершенно все равно…

Твердынской (беретъ книгу).

Въ сей книжицѣ изображено, яко-бы поручикъ Степановъ былъ огорченъ задержкою, такъ какъ онъ поспѣшалъ по дѣлу.

Катерина Матвѣевна.

Я буду жаловаться.

Смотритель.

Да извольте, сударыня. Нѣтъ лошадей, вотъ и все.

Катерина Maтвѣевна.

Какое еще, однако, непониманіе обязанностей и негуманность.

Твердынской.

Позвольте, я изображу въ сей книжицѣ всю горесть нашего душевнаго состоянія, и изложу человѣкоубійственность нравовъ смотрителей почтовыхъ станцій.

Петя.

Нѣтъ, дайте я… и у меня мысль пришла.... игъ!…

Смотритель (отнимаетъ книгу).

Что вы, господа, въ самомъ дѣлѣ, пересмѣиваете-то! Не хуже васъ. Писать, такъ пишите, только надо въ своемъ видѣ быть.

Твердынской.

Итакъ, Катерина Матвѣевна, презрѣнная преграда затормозила наше теченіе къ свѣтилу прогресса. Гражданинъ сей въ гнѣвѣ, оставимъ его.

Петя.

Игъ… игъ… игъ!.. (Твердынской надъ нимъ смѣется.)

Твердынской.

Я говорилъ, что вы много отвѣдали цѣлительной венгерской влаги.

Петя.

Что-съ?.. игъ!… нѣтъ ничего смѣшного… игъ!… Напротивъ… Я вамъ не позволю смѣяться… игъ!..

Твердынской.

Что за мальчишество обижаться всѣмъ.

Петя.

Вы сами мальчишка.. игъ!.. Я свободный… игъ!.. человѣкъ, игъ!.. Я самъ сказалъ.. Я.. игъ!.. ѣду въ комуну…

Твердынской.

Спите, Прибышевъ младшій, это будетъ лучше.

Петя.

Я выразилъ убѣжденіе, что вы мальчишка… игъ!.. а не я. Вы не признаете… игъ!.. свободы личности, игъ!.. вотъ вамъ… Я глупо сдѣлалъ только, что выпилъ это вино… игъ!.. и отъ него мнѣ дурно… игъ!.. а то бы я вамъ высказалъ… игъ!… игъ!… такія убѣжденія, что вы бы удивились очень… игъ!… Я спать хочу. (Садится и засыпаетъ.) (Сквозь сонъ.) Преграда… игъ!.. инди… ви… ду… игъ!.. игъ!..

Твердынской.

Ну что-жъ, подождемъ. Можно и чаепитіе совершить. А то скучно. Вонъ кто-то пилъ. Поселянинъ, староста, господинъ староста, нельзя ли получить инструментъ, въ просторѣчіи самоваромъ называемый?