Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. - Лев Толстой

Вы и въ такой день все объ дѣлахъ?

Посредникъ.

Нельзя-съ. Объ чемъ ни заговори, а сойдетъ на временнообязанныхъ. Вотъ-съ вамъ примѣръ, какъ дѣла дѣлаютъ. Иванъ Михайловичъ даромъ отдаетъ мужикамъ 17 десятинъ и прощаетъ платежъ.

Гость.

Да-съ!

Иванъ Михайловичъ.

Чтожъ дѣлать? надо кончать!..

Посредникъ.

Вотъ время-то что дѣлаетъ! Какъ вспомнишь, что̀ вы сначала-то говорили, Иванъ Михайловичъ! Мы было съ вами поссорились тогда, помните? изъ-за этой старухи, что̀ жаловаться-то приходила....

Иванъ Михайловичъ.

Нельзя. Вновѣ было, ну и погорячишься. Однако, чтожъ это они не ѣдутъ? 11-ой часъ.

Посредникъ.

И какъ мужики васъ хвалятъ! Такъ и колятъ глаза другимъ помѣщикамъ Прибышевскимъ бариномъ.

Иванъ Михайловичъ.

Да, это награда, по крайней мѣрѣ.

Посредникъ.

И, повѣрьте, выгоднѣе вамъ будетъ, Иванъ Михайловичъ.

Иванъ Михайловичъ.

Ну, выгоднѣе-то — не выгоднѣе, а все надо идти за вѣкомъ.

Марья Васильевна.

Онъ все говоритъ, что выгоднѣе. Говорилъ, что отъ грамоты лучше стало, а самъ потомъ сердится, что мужики не работаютъ. Что же вы скажете: лучше стало отъ грамоты?

Иванъ Михайловичъ.

Разумѣется, лучше. (Подходитъ къ дамамъ.) Объ чемъ это вы говорите?

Марья Васильевна.

Да вотъ вспоминали, какъ кто замужъ выходилъ. Я разсказывала, какъ я тебя боялась, помнишь? Какъ ты брильянтовое колье привезъ. Я брать не хотѣла. И потомъ на балѣ: онъ со мной мазурку танцовалъ, и я все не знала, кого мнѣ выбирать.... Какъ молодо-глупо было! А весело… Матушка любила это пышно дѣлать. У насъ вся Москва на сватьбѣ была… Весь входъ краснымъ сукномъ былъ устланъ и цвѣты въ два ряда.

2 Гостья.

Да, совсѣмъ не то было въ старину.

Марья Васильевна.

Что вотъ у насъ? — мѣщанская сватьба. Развѣ такъ бы отдавали одну дочь?

Посредникъ.

Нѣтъ, чтожъ, у васъ очень — не то, чтобъ парадно, a comme il faut.[306] Вѣдь ужъ такъ дѣлается нынче: отъ вѣнца, да въ карету. Я нахожу, что очень хорошо,

Марья Васильевна.

Однако, долго нѣтъ.

Иванъ Михайловичъ.

И я думаю, пора бы. Ну-съ, господа! прошу пить моего вина. Ужъ отвѣчаю, что такого не пили.

Марья Васильевна.

Jean, ты мнѣ растолкуй, какъ же ихъ встрѣтить? Гдѣ и кто будетъ? Я вѣдь забыла уже все.

2 Гостья.

Какъ пріѣдутъ, Марья Васильевна, посаженный отецъ и мать должны ввести, а тутъ ихъ встрѣчаютъ съ хлѣбомъ-солью. Сначала вы....

1 Гость.

Нѣтъ! по порядку: шаферъ объявляетъ, а тутъ входятъ посаженные, и потомъ ужъ отецъ и мать....

Иванъ Михайловичъ.

Сколько этихъ обрядовъ!

Посредникъ.

А я люблю эту старину. Такъ хорошо, по-русски.

Марья Васильевна.

Ты, Jean, ихъ ужъ, пожалуйста, долго не держи за столомъ. Мнѣ бы съ Любой хоть поговорить еще наединѣ.

1 Гостья.

И радость-то, и хлопоты, и все это вмѣстѣ.... Да-съ, памятное время…

Иванъ Михайловичъ.

Стойте! кто-то подъѣхалъ. Ужъ не они ли? Ну, вставай, Марья Васильевна, бери хлѣбъ-соль. Вотъ эту.

2 Гость.

Золотыхъ положите въ солонку, — богато жить.

Марья Васильевна.

Иванъ Михайловичъ, дай мнѣ золотыхъ.

Иванъ Михайловичъ.

Сейчасъ! — Я положилъ уже. (Изъ дверей высовываются горничныя и няня; музыканты выстраиваются.) Смотрите: тушъ, какъ войдутъ (лакеямъ), а ты съ шампанскимъ, да чтобъ подавать сейчасъ же рыбу и…. идутъ! (Беретъ хлѣбъ, оправляется и выходитъ на середину.)

1 Гостья.

Однако, какая это торжественная минута!

2 Гостья.

Для отца-то, для матери каково!

Иванъ Михайловичъ (цѣлуетъ, прослезившись, Марью Васильевну).

Ну, милая, поздравляю. Дожили, таки, мы съ тобой до радости.

Марья Васильевна.

Ахъ, Jean, какъ мнѣ и страшно, и радость, и я сама не знаю..... ты мнѣ скажи, когда, а то я спутаюсь… Идутъ!.. Здѣсь мнѣ стоять? (Слышны шаги, родители становятся въ позу, родные тутъ же.)

Входитъ Николаевъ.

Иванъ Михайловичъ.

Чтожъ вы не съ посаженной? (Даетъ знакъ музыкантамъ.)

Николаевъ (растрепанный).

[307] Шш… болваны (на музыкантовъ). Нѣтъ, такого свинства я въ жизнь свою не видалъ! (Бросаетъ шляпу о земь.) Я тебѣ говорилъ, старому дураку! Нѣтъ, братъ, я надъ собой смѣяться никому не позволю. Я тебѣ не братъ, не другъ, и знать тебя не хочу. Вотъ что! (Къ женѣ.) Софья Андреевна, поѣдемъ.

Иванъ Михайловичъ.

Что онъ? Что съ нимъ?

Марья Васильевна.

Молодые-то гдѣ? Jean, я спутаюсь.

Николаевъ.

Да, ступай, цѣлуйся съ нимъ, — догоняй!....

Иванъ Михайловичъ.

Да, чтожъ это наконецъ? Не мучай: что съ тобой? за что?…

Николаевъ.

Уѣхали, — вотъ что! Всѣмъ въ рожу наплевали и уѣхали. (Садится въ кресло, гости окружаютъ его.)

Няня.

Чтожъ это, безъ благословенія?

1 Гость.

Не можетъ быть!

2 Гость.

Это неслыханно.

Марья Васильевна.

Ахъ! (Падаетъ въ кресло, няня бросается къ ней.)

Иванъ Михайловичъ (все еще съ хлѣбомъ).[308]

Николаевъ, этимъ шутить нельзя… Гдѣ она? Я тебѣ говорю.[309] (Къ лакею.) Гдѣ молодые? У тебя спрашиваю.

Лакей.

Изволили уѣхать.

Иванъ Михайловичъ.

Что вы всѣ взбѣсились, что ль? Ты самъ видѣлъ?

Лакей.

Какъ же. Мы съ Федоромъ въ повозку сажали.

Иванъ Михайловичъ.

Въ повозку? въ какую повозку? Я тебя до смерти убью, каналья! — (Подступаетъ къ нему, бросаетъ хлѣбъ,[310] лакей бѣжитъ.)

Марья Васильевна.

Jean, что ты! Ради Бога… (Иванъ Михайловичъ останавливается и задумывается.)

Николаевъ.

Да, братъ, это по новому, совсѣмъ по новому. И жалокъ ты мнѣ, и смѣшонъ! Ты дѣлай глупости, да другихъ въ дураки не ставь. Кабы ты мнѣ не былъ жалокъ, я бъ тебя бросилъ, и слова говорить не сталъ.

Гости.

Да чтожъ было? — Какъ это безъ благословенья!....