Тайный шепот - Саманта Гарвер

– Сейчас это не важно. – Она сунула ему в руку кинжал. – Как бы нам выбраться отсюда, чтобы не попасть под пулю?

Он прищурился, глядя на нее, потом тряхнул головой. В ней тут же тупо запульсировала боль. Бенедикт посмотрел на дверь, из-за которой торчали ноги Куинна.

Глава 41

Харриет поморщилась, когда Бенедикт втолкнул ее в пустой камин. Может, женщина среднего роста поместилась бы там нормально, но Харриет пришлось сгорбить плечи и под неудобным углом повернуть голову.

– Не двигайся, – велел Бенедикт.

Харриет сердито посмотрела на него. Да теперь потребуется рычаг, чтобы вытащить ее из этой теснотищи!

Что-то в ее возмущенном взгляде заставило Бенедикта улыбнуться, а когда он быстро, но крепко поцеловал ее в губы, она забыла про временные неудобства. На удивление бесшумно ступая по поту своими башмаками, Бенедикт пересек комнату, подхватив один из стоявших в центре стульев, и подошел точно к тому месту, где с другой стороны стены устроился Куинн.

Плавным движением Бенедикт поднял стул над головой и метнул его, как детский мяч.

Харриет вздрогнула, когда стул с грохотом раскололся о дальнюю стену, услышала, как Куинн пробормотал несколько крепких слов, и открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот появляется в дверном проеме, держа перед собой пистолет.

Со своего места за дверью Бенедикт схватил Куинна за запястье и так сильно вывернул ему руку, что пистолет с лязганьем полетел на пол. Бенедикт на этом не остановился. Он ногой откинул пистолет в сторону и резким движением завернул Куинну руку за спину. Тот сильно ударился о стену, голова его мотнулась вперед и громко стукнулась о камень.

– Прости, парень, – произнес Бенедикт, когда тот без чувств упал на пол.

Харриет выкарабкалась из своего убежища, а Бенедикт взял веревку, которой они были привязаны к стулу, и связал Куинну запястья и лодыжки. Харриет с некоторым изумлением следила за его уверенными движениями – Бенедикт старался не причинить человеку лишних травм.

– Ты часто занимаешься подобными вещами?

Бенедикт посмотрел на нее снизу вверх и затянул последний узел.

– Ты даже не представляешь, как часто.

Харриет хмурилась до тех пор, пока он не поднял упавший пистолет.

– Все это время ты мог бы развлекать меня рассказами об этом! А ты заставлял меня страдать, выслушивая байки Беатрис Пруитт о том, как она едва не повстречалась с королевой!

Бенедикт подошел ближе и положил руку на спину Харриет. Его дыхание лишь чуть-чуть сбилось, несмотря на такое напряжение сил.

– Может быть, я рассчитывал, что у нас впереди годы, я еще смогу побаловать тебя этими историями.

Харриет, забыв и о связанном бандите на полу, и о том, что сама она всего лишь несколько минут назад сидела, привязанная к стулу, улыбнулась.

– Давай-ка выбираться отсюда. Нужно отыскать Рэндольфа. – Бенедикт взял ее под руку и повел к дыре, открывавшейся на верхний этаж.

Харриет внезапно встревожилась.

– Лиззи и ее мать, Честерфилды…

– Не волнуйся, Харриет. Рэндольфу никто из них не нужен. – Они дошли до дыры, и Бенедикт замешкался всего лишь на мгновение. Он засунул пистолет сзади за ремень брюк, поразительно быстрым движением подпрыгнул, уцепился за сломанные доски и подтянулся наверх. Еще через минуту – Харриет предположила, что он осматривался, – Бенедикт наклонился и протянул руки к ней. – Он чувствовал необходимость разобраться только с тобой и со мной, потому что мы представляли для него угрозу. Когда он вытащил ее, Харриет спросила:

– Бенедикт, а зачем он все это делает?

– Не могу сказать, что знаю все факты, любимая, но мне кажется, что все это имеет прямое отношение к застарелой ревности и алчности. Оскар Рэндольф – кузен леди Крейчли. Должно быть, он считает, что имеет право на семейные ценности.

Харриет покрутила головой, пытаясь не отстать от Бенедикта, шагающего ровно и быстро. Они подошли к его спальне.

– Но ведь это неправильно по многим причинам, Бенедикт!

– Я это знаю, и ты тоже. – Бенедикт налег на платяной шкаф, мышцы у него на руках напряглись, и тяжеленный гардероб на добрый фут сдвинулся с места. – Теперь мы должны убедить в этом Рэндольфа.

Харриет следила за тем, как он ногтями подцепил одну из половиц, отложил ее в сторону и вытащил из тайника свой собственный пистолет, а оружие Куинна положил в тайник и снова задвинул шкаф на место.

– Бенедикт, – одобрительно сказала Харриет, – твой тайник гораздо лучше моего.

– Неплохо, – ухмыльнулся он, – для новичка.

Харриет как раз подыскивала остроумный ответ, когда сверху вдруг раздался странный хлопок. Она посмотрела вверх, словно надеясь разглядеть что-то сквозь потолок.

– Выстрел, – сказал Бенедикт.

Харриет медленно опустила голову и посмотрела на него расширенными от ужаса глазами.

– Останешься здесь?

Она медленно покачала головой.

Прежде всего, они услышали истерический крик Дортеи:

– Как вы посмели?!

– Я его дважды предупредил, – ответил сэр Рэндольф, и его голос прозвучал резким контрастом по сравнению с женским. – Причем, должен заметить, весьма вежливо.

– Вы его убили!

– Он всего лишь ранен, мадам. Держите себя в руках.

Харриет изо всех сил старалась ступать неслышно, как Бенедикт. Он держался на добрых три фута перед ней, и хотя держал ее за руку, Харриет предполагала, что делает это не ради ее безопасности, а чтобы удержать ее подальше. Впрочем, она не жаловалась. Как правило, Харриет не спорила с вооруженными мужчинами.

Они приблизились к открытой двери в спальню леди Крейчли, и Бенедикт прижался к стенке. Он заглянул в комнату. Харриет встала на цыпочки и тоже посмотрела туда через его плечо.

Сначала она увидела Латимера, сидевшего на краешке кресла. Хотя он опустил голову, Харриет все же разглядела его стиснутые белые зубы. Правая рука болталась вдоль тела, левой рукой Латимер сжал ее повыше локтя. Рукав рубашки был красным от крови.

Харриет прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить вскрик. Она нашла взглядом перепуганную Дортею, а потом Рэндольфа. Тот направлял пистолет то на женщину, то на Латимера.

– Я уже больше чем дважды объясняла вам. – Голос леди Крейчли сделался раздраженным, даже гневным. – У меня ничего для вас не осталось. Мой муж спустил все, что у меня было.

Харриет увидела, что Рэндольф наконец понял, и лицо его менялось по мере того, как до него доходила истина. Ей вдруг стало его жалко.

– Рэндольф! – громко произнес Бенедикт, и у нее по шее побежали мурашки. Должно быть, таким голосом он разговаривает на улицах Лондона. – Я вхожу. Бросьте пистолет.