Страшная сказка - Елена Арсеньева

Мохаммед подавил завистливый стон и сделал почтительное лицо:

– Что угодно, мадам, мсье?

Мадам и мсье перевели на него взгляды, и создалось впечатление, что они с трудом вспомнили, где находятся. В этих серо-зеленых, словно редкостные халцедоны, и светло-голубых, словно разбавленная водичка из бассейна, глазах сверкали одинаковый гнев и ненависть. Хвала Аллаху, эти чувства были направлены друг на друга, а не на Мохаммеда.

– Есть у вас «Мерседес»? – угрюмо спросил мужчина.

– Конечно, – кивнул Мохаммед, – может быть, не самая последняя модель, однако машина в отличном состоянии.

– Мы хотим поехать на ней сегодня же вечером в Уорзазат, заночевать там и вернуться обратно завтра. Ваш «Мерседес» выдержит такой путь?

– Разумеется, – ответил с достоинством Мохаммед, про себя помирая со смеху, как своевременно вспомнил он про «красавиц Уорзазата». – Вы получите большое удовольствие и от машины, и от путешествия. По пути у вас будет знаменитая Касба, там снимали этот великолепный фильм, он получил несколько «Оскаров», знаете, «Гладиатор»…

– Туда я непременно загляну, – кивнул господин. – И еще мне хочется побывать на съемочных площадках Голливуда в самом Уорзазате.

– Прекрасно! – одобрил Мохаммед. – Имейте в виду, что там гораздо жарче, чем в Марракеше, ведь Уорзазат называют воротами Сахары. Советую запастись водой.

– Разве мотор может перегреться? – нахмурился мужчина. – О каком же отличном состоянии автомобиля вы говорите в таком случае?

– Что вы, мсье, я забочусь только о вас! – замахал руками Мохаммед, страшно перепугавшись, что потеряет клиента из-за своей чрезмерной заботливости. – Я хотел сказать, что жарко будет вам, мсье, и мадам, а мотор, о, мотор выдержит любую нагрузку.

– А почему нам должно быть жарко? – еще больше нахмурился клиент. – Разве в вашем «Мерседесе» нет кондиционера?

Мохаммед вспотел так, словно занимался джоггингом у самых ворот Сахары.

– Все отлично с моим автомобилем, мсье, уверяю вас, надеюсь, вы и мадам останетесь довольны!

В это мгновение мадам разразилась длиннющей тирадой на непонятном языке, впрочем, не надо быть полиглотом, чтобы понять: она страшно недовольна. Несколько раз до слуха Мохаммеда долетели слова «Марракеш», «Уорзазат», а потом еще «Эссаквира». Это последнее название прозвучало несколько раз с нарастающей интонацией, и в конце концов Мохаммеда осенило, из-за чего ссорятся его клиенты: дама не желала ехать в Уорзазат и смотреть на знаменитую Касбу, где снимался еще более знаменитый «Гладиатор». Она желала оказаться в Эссаквире, знаменитой своими апельсиновыми рощами и зарослями арганы. Она желала увидеть коз, которые, чтобы наесться высоко висящих ягод арганы, порою готовы взобраться на их искривленные, нависшие над землей стволы. Дама желала покататься на осликах, которых обожают все приезжающие в Эссаквиру туристы.

Эссаквира – великолепное место, кто спорит! Но Касба, сказочная Касба, построенная в двенадцатом веке из глины и тростника и простоявшая все эти века неколебимо в окружении роскошных гор, овеваемая поющими ветрами! А горы Большого Атласа, а дороги древних римлян на их вершинах (римляне всегда шли по вершинам, они отлично знали, что надо делать, чтобы владеть окружающим пространством)! А возможность постоять на знаменитом Ребре Шайтана и вдохнуть этот неповторимый воздух вершин, которые почти касаются неба! Какой же там чистый воздух, о великий Аллах! Кажется, соседние горы в каких-то ста метрах от тебя, настолько хорошо различимы складки на их склонах, а на самом деле расстояние между ними от пятидесяти до ста километров. Но глаз проницает это расстояние с невероятной, фантастической четкостью. Таково волшебное свойство здешней атмосферы. И горы там не серые, не коричневые, не уныло одноцветные, а самых разных оттенков – по цвету всех тех драгоценных камней, которые здесь добываются: зеленые, как нефрит, розовые, как сердолик, красно-коричневые, как яшма, черные, как агат, белые, как горный хрусталь. Волшебная красота! Волшебная, невероятная и сказочная.

Поэтому, хотя сердце Мохаммеда тянулось к прекрасной русской даме, он не мог не признать, что в данном случае прав ее неинтересный, унылый спутник. Он только хотел деликатно и галантно намекнуть, что дама очень много потеряет, если не поедет в Уорзазат, как вдруг мужчина и женщина принялись громко кричать друг на друга. Потом в прекрасных халцедоновых глазах дамы появились слезы, мужчина мученически воздел свои блеклые очи к небу и махнул рукой так обреченно, как, наверное, махал когда-то рукой еще Адам, уставший от причуд своей подруги.

– Две машины, – сказал он, стиснув зубы. – Две! Мне «Мерседес», а даме… – Он мстительно прищурился, окинул взглядом парк и пренебрежительно кивнул на голубую «Ауди», изрядно поцарапанную, местами побитую и давно потерявшую вид: – Вот эту.

Мохаммед фыркнул, но тут же прикрыл рот рукой. Этот беловолосый человек начал ему нравиться. Все-таки он обращается со своей женщиной именно так, как должен обращаться настоящий мужчина. Терпеть капризы можно лишь до поры до времени, а потом надо показать, кто в доме хозяин!

Дама смотрела на своего господина и повелителя с таким негодованием, что Мохаммед мысленно принялся подсчитывать, на сколько ночей тот будет отлучен от супружеского ложа. Но было такое впечатление, что клиента это волновало не слишком. Он расплатился наличными за суточный прокат двух машин, заполнил необходимые документы, взял ключи и двинулся к своему «Мерседесу», даже не оглянувшись на свою строптивую спутницу. Сел, кивнул Мохаммеду, завел мотор и с места врубил скорость. Дама что-то выкрикнула ему вслед, потом подобрала с земли горсть мелких камушков и швырнула в облако пыли, взвихрившееся позади стремительно умчавшегося «Мерседеса». Пыль постепенно улеглась. Отчего-то Мохаммеду показалось, что гнев красивой дамы тоже скоро уляжется, потому что на лице ее появилось озадаченное выражение. Она задумчиво села в автомобиль, неуверенно включила зажигание и выехала со двора, не очень ловко управляясь с рулевым колесом.

Мохаммед посмотрел бланки, которые заполнил этот русский за себя и за женщину. Их звали Родион За-слав-ский и Надежда Гуляева. Наказал же Аллах людей такими неудобоваримыми именами!

Он проводил взглядом медленно удаляющуюся «Ауди» и покачал головой, бормоча:

У мечети, Хафизом воспетой,Песнопеньем себя осеня,Я хотел бы быть башнею этойСреди роз твоего бытия!

Красивые стихи, красивая женщина… Мелькнула в жизни Мохаммеда этакая пери – и исчезла. Полетела вслед за своим, судьбой ей назначенным мужчиной. Ссоры любящих недолги, словно летние дожди, это всем известно! У Мохаммеда не было сомнений, что голубая «Ауди» поедет из Марракеша не по западной дороге на Эссаквиру, а помчится на юго-восток, к Уорзазату. По его подсчетам, парочка должна была встретиться на Ребре Шайтана, если, конечно, дама не врежется на бедной «Ауди» в какой-нибудь придорожный столб. Развалюха, конечно, а все-таки жалко… Впрочем, чего жалеть потрепанную железку, ведь все имущество Мохаммеда хорошо застраховано, в случае аварии какой-нибудь машины он получит от пятисот до пяти тысяч долларов.

…«Я так и знал!» – воскликнет он в полиции – потом, через двое суток, когда ему сообщат о катастрофе.

Надежда Гуляева

Апрель 2001 года, Нижний Новгород

Повидаться с директором клуба «Гей, славяне!» Надежда наметила на одиннадцать вечера. Она категорически отказалась от всяких реверансов на вокзале, от помощи при устройстве в гостиницу. Большое дело – взяла такси, сразу поехала в «Октябрьскую» и без проблем поселилась в полулюксе. Без проблем было бы и в самом люксе устроиться, но уж больно неприкаянной казалась в нем обстановка! Вроде бы все пышно и даже помпезно, а сразу видно: гостиница, бывшая гостиница для высших партийных боссов. И налет этой «коммунистической морали» по-прежнему лежал на всех деталях обстановки, никакой евроремонт его не смог истребить. Хотя главным достоинством этой гостиницы было то, что она стояла на высоком волжском берегу, откуда открывался великолепный вид, и большинство приезжих заискивали с администраторами, чтобы получить номерочек, выходящий на Волгу. Надежда нарочно попросила номер, смотревший на площадь Нестерова.

Во-первых, сама по себе площадь была очаровательная, совершенно европейского вида, изысканная, можно сказать, особенно изломанные силуэты этих черных раскидистых лип, ну а главное, она с некоторых пор видеть не могла реки. Большие, маленькие – все едино. В этом смысле Северо-Луцк стоял совершенно идеально – вдали от всяких там водных магистралей. Нет, ее не вдохновляли бескрайние волжские просторы, да и вообще смотреть в неприветливый серый апрельский день на серую воду, видеть на другом берегу довольно-таки уродливые очертания города Бор с его знаменитым стеклозаводом, любоваться дымящимися фабричными трубами – ну очень большая радость!