«Если», 2012 № 08 - Журнал «Если»

Но вскоре, констатировав отсутствие негативных последствий, эксперты решили: «Если всем станет известно, что нет никакого вреда, то скоро даже самым упорным любителям подобных развлечений надоест забавляться таким образом».

И на этот раз они были правы.

«Заражение» спорами и прохождение через стадию «личинки» никого не убивало, но и приятного в этом мало. А потому не было опасности, что такое увлечение станет повальным.

Так что после стадии мачистских бравад, как и прогнозировали эскулапы, скафандры биологической защиты вновь вошли в моду для терраформирования с использованием спор марпеков.

А биологи, в свою очередь, с новым жаром вернулись к спорам о том, не мешают ли наши митохондрии другим симбионтам сливаться с нашими генами или споры умеют распознавать разумность своего носителя и потому избегают причинять ему вред?..

В принципе, история могла бы на этом и закончиться, как ты думаешь.

Однако у красавицы Кай-Вон-Тильм имеется своя теория на этот счет. Причем подкрепленная кое-какими доказательствами.

Нет, она теперь относится к Ариаму-Счастливчику не так, как раньше. Не спрашивай меня, что произошло между ними и почему они охладели друг к другу. Она мне не рассказывала, а я и не спрашивал.

У нас, людей, есть пословица: «Дареному коню в зубы не смотрят».

Надеюсь, ты поймешь, что это значит. Если даже не докопаешься, что такое «конь».

Тем не менее Кай считает, что отсутствие влияния марпеков на геном человека не обусловлено ни особенностями наших митохондрий, ни мнимым уважением марпековских спор к нашему разуму. По ее мнению, все объясняется гораздо проще… и в то же время страшнее.

Потому что подобное явление происходит наверняка не только с нами. Милая Кай настойчиво искала — и нашла… Как на Земле, так и на других планетах существуют некоторые виды животных и растений, которые тоже абсолютно не подвержены эффекту марпековского эволюционного ускорения.

В этот список попали совсем разные существа, начиная от земных зеленых эвглен, обитающих в мелких водоемах, простейших, обладающих способностью к фотосинтезу, и кончая редкими породами деревьев, как, например, гинкго билоба и саговники, а также некоторые хрящевые рыбы, допустим акула-скватина или химера. А из внеземных организмов можно назвать трикса Сармоны, гузоида с Четвертой Регулы и орнитоидную жабу с планеты Стизия.

Весьма любопытно, что все эти существа имеют нечто общее, а именно: все они относятся к живым ископаемым. Их организмы так удачно адаптировались к окружающей среде, что за сотни, тысячи миллионов лет они остались практически такими же, какими были их далекие предки.

ОНИ НЕ ЭВОЛЮЦИОНИРУЮТ.

Улавливаешь суть проблемы?

Говорят, что всякий ученый испытывает интуитивное озарение, которое он впоследствии пытается доказать или опровергнуть логическим путем. Я задаю себе вопрос: как в голову Кай пришла мысль о том, что марпеки оказались абсолютно безвредными лишь для существ, которые полностью исчерпали свой эволюционный потенциал?

Возможно, на эту мысль ее натолкнуло отсутствие каких-либо изменений в поведении Ариама? Но я воздержусь от голословных утверждений.

Подумай сам: существа, которые не эволюционируют, потому что идеально приспособились к окружающей среде и вследствие этого полностью утратили способность к дальнейшей адаптации…

Они продолжают жить лишь потому, что их окружающая среда не менялась так резко, чтобы свести на нет преимущества достигнутой ими адаптации.

Однако если когда-нибудь все изменится…

Тебе ни к чему трамплин, если ты отяжелел настолько, что уже не в состоянии совершить прыжок.

Кай говорит, что нужно добыть больше доказательств, что следует на протяжении многих лет вести тщательные и системные исследования, прежде чем опубликовать гипотезу о том, что мы, люди, исчерпали свой эволюционный потенциал.

Однако если посмотреть вокруг, то это окажется вполне логичным. Странно, что еще никто не заметил подобного раньше. Возможно, понадобились открытие марпеков с их почти чудесным воздействием на живые существа и инцидент на Четырнадцатой Шангри-Ла, чтобы мы пришли к такому выводу.

А может быть, интуитивно мы это уже предвидели и именно поэтому использовали скафандры биозащиты. Чтобы не поверить в то, что род человеческий, который анатомически не менялся с доисторических времен, уже больше никогда не изменится.

Напрашивается вывод: как вид мы достигли предела своего биологического потенциала, и не будет нам больше никакого развития. Никогда.

Да и это наше рассеивание среди звезд, эта самоубийственная авантюра в виде экспансии человечества, это терраформирование других планет — все оттого, что мы уже не способны адаптироваться к новой окружающей среде. И никогда не будем на это способны.

«Никогда больше», — как давным-давно заявлял Ворон Эдгара По.

Эти слова невыносимы, как приговор. Они вселяют страх и тревогу.

«Qui non proficit, deficit»[8], - говорили древние римляне. Иными словами, кто не выигрывает, тот проиграет. В природе не бывает застоя без последствий.

Полагаю, что, когда Кай обнародует свою теорию об исчерпании нашего эволюционного потенциала, вечные оптимисты будут возражать: мол, с тех пор как человечество обрело разум, на первый план вышла эволюция нашего мозга, а не тела. И если проблема нашего эволюционного застоя столь серьезна, то в будущем найдется какой-нибудь способ ее решения.

И я боюсь, что, даже если люди ей поверят, даже если в конце концов признают ее правоту, то все равно будут продолжать то, что делают сейчас: расселяться по Вселенной, открывать и завоевывать новые миры, заселять их… Даже если они будут знать, что это бесполезно, потому что наше время подошло к концу, они продолжат экспансию — просто потому, что больше ничего не умеют.

Потому что мы — люди, и мы не способны стать другими.

Опять эта наша Проклятая Склонность (надеюсь, что за время столь пространного повествования ты еще не забыл, о чем идет речь)!

Никогда не смиряться с поражением.

А может, эти упрямцы правы, как ты считаешь?

Потому что человек не может быть приговорен, правда? И великая авантюра экспансии человечества показывает, что впереди нас ждут славные дела. Мы вовсе не выглядим вымирающей расой, так ведь?

Говорят, что ночная тьма сгущается перед рассветом. Значит, вполне возможно, что самым ярким день бывает перед затмением.

Экспансия вполне может стать нашей лебединой песней. Началом нашего заката.