Пора предательства - Дэвид Кек

— Вот что я вам скажу, — продолжал он, — слаб ты или силен, трус или храбрец — как угодишь в западню, все это уже совершенно не важно.

Кирен с Конзаром по-прежнему смотрели на них.

— Тебя подослали люди Радомора? — осведомился Ламорик.

Глаза Конзара сверкнули во мраке.

— Среди нас уже гуляют болезни, — промолвил он. — Люди слабеют. Воды не хватает. Надо подумать.

— Нет! — покачал головой Ламорик.

В древний замок ударил очередной камень. По сводам поползли трещины.

Кирен стряхнул побелку с волос.

— Что предпримет Радомор? Он хочет погубить всех нас — что бы там ни писал на стенах.

— Надеется, от слабости его враг станет посговорчивее, — заметил Конзар.

Кирен покосился в сторону Альморы.

— Возможно, он согласится принять нашу сдачу, тем самым продемонстрировав благородство.

— Не желаю даже слушать об этом, — отрезал Ламорик.

Странный звук заставил Дьюранда посмотреть на бойницу наверху: мимо нее летели куски обрушившегося зубца стены.

— Если кто-то и покинет это место живым, им придется сдать нас, — сказал Конзар.

Стальной взгляд капитана нашарил играющих Дорвен с Альморой.

Кирен подался вперед.

— Надо как-то их вытащить.

Дорвен вскочила на ноги.

— Нет!

Кирен выставил вперед руки.

— Все будет хорошо. Девочке надо…

— Вы не отошлете меня отсюда! Я не заслужила… — Она резко умолкла. По лицу ее разлилось мрачное спокойствие.

Дьюранду хотелось бы верить, что они могут ее увезти. Но замок осаждал Радомор — человек, который спокойно слушал, как тонет его лучший друг, который убил собственного отца. Молодой рыцарь лишь молча глядел на Дорвен.

В верхнюю часть башни ударил камень, с потолка посыпался очередной поток сажи и побелки.

Альмора во все глаза глядела на брата и рыцарей рядом с ним. Как же хотелось Дьюранду, чтобы все они могли потихоньку соскользнуть со стен крепости в озеро и уплыть через Акконельский залив, оставив ад за спиной.

— Не волнуйтесь, — тем временем проговорил Кирен. — Способ всегда найдется.

— Ему нас не сломить, — гнул свою линию Ламорик. — Нашим союзникам нужно время. Люди будут держаться — и продержатся столько, сколько потребуется.

Но что, если никто не прискачет на помощь? Зарево горящего города видно издалека. Дым — и вовсе за сотни лиг. Кто, рискуя жизнью, поспешит к руинам? Многие предпочтут склонить пред Радомором колени — если это даст им возможность сохранить свои земли.

Абраваналь глядел на сына и качал головой. Молодому рыцарю показалось, что на лице старого герцога он читает гордость, тоску — и отчаяние.

Снаружи в бойницу вдруг что-то ударило. Представив себе налетающих с ветром дьяволов Радомора, Дьюранд подскочил к узкому оконцу, выхватив меч и всматриваясь в ночной бриз. Он сверху донизу оглядел блестящие камни стены гавани — десять фатомов до колышущейся обсидианово-черной поверхности.

Над волнами взмахнула белая рука.

Через узкую бойницу человека не втянешь — но осажденные нашли окно пошире. Руки дружно высадили решетку, и скоро уже мокрый, дрожащий от холода незнакомец стоял среди них. Над белой, точно снег, кожей топорщилась клочковатая медная борода. Глаза всех присутствующих в Расписном Чертоге были устремлены на него.

Конзар приставил к шее незнакомца клинок.

— Кто ты такой?

Бородач с усилием открыл глаза. Его трясло.

— Я от б-б-баронов Хонфельса, Саллоухита, Мернесса, С-с-сванскиндауна. В-в-вассалов его с-светлости. Они с-собираются.

Герцог придвинулся ближе, гордо вскинув голову.

Бородач заморгал.

— Плот, — добавил он в виде объяснения. — П-пришлось ждать т-темноты. Мерзавцы наблюдают и за водой.

— Где они? — спросил Ламорик.

— Близ б-болот.

Но поблизости от города — на много лиг — не было болот. Гонец закашлялся.

— Каких болот? — нетерпеливо уточнил Конзар.

Ламорик присел, успокаивающе вскинул руку.

— Ты имеешь в виду — за заливом, да? В Мерчионе?

Место это находилось в многих милях от замка, по ту сторону залива.

— Да, — прохрипел бородач.

Сидевшие в огромном зале начали передавать по рядам одеяла — и скоро дрожащий гонец оказался в толстом мохнатом коконе.

Ламорик склонился над ним — как будто разжигая огонь.

— Какие известия нам передают?

— Войско. С армией Радомора не потягается. Но ряды р-растут. Рыцари скачут с гор… под командованием Сванскина и Хонфельса. Ни Гарелина, ни Монервея, ни короля. Я должен передать вам, что они выступят в путь через пять дней, считая с нынешнего.

Ламорик посмотрел на Дьюранда.

— Пять дней нам не продержаться…

— На то, чтобы обогнуть залив, потребуется еще два дня, — проговорил Конзар.

Похоже, настало время признать поражение.

— Тогда, — прошептал Дьюранд, — они должны выступить сегодня же!

— Войско Радомора, — возразил гонец, — вдвое больше нашего.

Рот Ламорика беззвучно открывался и закрывался. На миг он сделался точной копией отца.

— Ваша светлость, — проговорил Дьюранд. — Вот для чего вы собрали здесь людей. — Он обвел рукой множество чумазых лиц, глядящих на них. — Здесь, в башне, сидит вторая половина армии.

— Среди нас много больных. А Радомор силен. Какие у нас шансы?

Дьюранд показал на трещины, что разбегались по сводчатому потолку зала, точно по надтреснутому яйцу. Дорвен с Альморой не сводили с него глаз.

— Все больше шансов, чем держаться тут еще семь дней.

— Да. — Ламорик закрыл руками лицо. — Мы должны рискнуть. Пусть они немедленно выдвигаются в Акконель. — Он посмотрел на Дьюранда и хмуро улыбнулся. — Есть только один способ передать приказ.

Промокший до костей гонец, только что переплывший залив, дрожал. Глаза у него закатились.

— Да, ваша светлость, — кивнул Дьюранд.

22. ИЗГНАННЫЙ

Дьюранд заскользил вниз, болтаясь на канате, точно грузило, и обдирая колени и плечи о выходящую на озеро стену. Сверху на него смотрели Ламорик, Кирен и герцог. В другом окне он увидел Дорвен. В глазах ее светился страх.

Внезапно канат закончился, проскользнул мимо колеи, и Дьюранд полетел в объятия озера.

Молодой рыцарь стиснул зубы, чтобы не завопить от резкого холода. На ближайшем пирсе несли дозор лучники: довольно уже и такого громкого плеска, нечего еще и кричать.

Он огляделся и нашел взглядом плотик — немногим отличающийся от обломков кораблекрушения. Навалившись на эту шаткую опору, Дьюранд принялся работать ногами, медленно отплывая туда, где стрелы уже не достали бы его. Он всегда был не ахти каким пловцом, а сейчас ему к тому же мешал прощальный подарок Ламорика: знак, который ни один житель Гирета никогда бы ни с чем не перепутал — Меч Правосудия. Теперь этот меч камнем висел на шее Дьюранда.