Море соблазна - Кристина Дорсей

– Не кажется ли вам, что нам лучше просто все рассказать миссис Хокинс?

– Мы разобьем ее старое сердце.

– Честно признавшись в обмане?

– Это-то, возможно, ее и порадует, но старушка считает, что мы идеальная пара.

Фелисити вытаращила глаза.

– Но это совсем не так! Да просто смешно даже говорить об этом!

– Я и не сказал, что согласен с ее мнением.

– Надеюсь.

Ах, только бы он немного отодвинулся от нее, чтобы можно было забыть о манящей сладости его тела!

– У тебя к тому же есть нареченный, как его там?

– Вы правы, есть. И зовут его Иебедия. Иебедия Уэбстер.

– Да-да, – Дивон уныло кивнул. – Иебедия. Он, кстати, не в нашей армии?

– Конечно, нет! – Фелисити даже обиделась, но быстро вспомнила свою ложь о том, что живет в Ричмонде. – Он же пастор.

– Ты собираешься выйти замуж за проповедника?!

Фелисити еще плотнее прижалась к стене, гадая, подастся ли за ней и он.

– Что вы хотите этим сказать? Почему я не могу выйти замуж за священника? – Неожиданно доводы Иебедии против их брака всплыли в ее сознании, и она сжалась, ожидая услышать их повторение и от капитана. Но вместо этого он потянулся к ней, трогая кончиками пальцев обрамляющие ее лицо волосы.

– Потому что в тебе слишком много жизни для того, чтобы жить со старым вонючим занудой! – рассмеялся Дивон и прижался к ее губам.

Сердце гулко застучало у Фелисити где-то в ушах.

– Да кто вам сказал, что он вонючий?

Капитан потерся носом об ее веснушки и прошептал:

– А разве нет?

Чего только не сделает переполняющее тело желание! Фелисити кивнула, подтверждая правоту Дивона.

– К несчастью да, – выдохнула она, и ее признание было задушено новым поцелуем.

Поцелуй этот становился все глубже, и Фелисити все больше теряла голову. Его губы, его язык, движения языка – все заставляло ее таять, равно как и любое прикосновение его рук.

Крупные ладони Дивона поддерживали ее голову, а тело все сильнее прижималось к ее телу. Фелисити уже ощутила силу его желания – властного, парализующего ее волю и раскрывающего плоть.

Губы Дивона скользнули вдоль ее шеи, и тогда в какой-то отчаянный миг Фелисити собрала все силы, уперлась ладонями ему в грудь и прошептала:

– Так разве мы не расскажем все миссис Хокинс?

– Что – все? – Дивон пылал. Прошлой ночью, мчась за подкреплениями, и сегодня после атаки он мечтал о ней – он изголодался.

– Что я солгала. Что мы вовсе не муж и жена. – Девушка выгнула шею, чтобы его магические губы дали ей возможность говорить.

– Не сейчас.

Грудь ее вздымалась все сильней, и Дивон осторожно освободил ее, чтобы попробовать на вкус и убедиться, что она все так же сладка и податлива, как и в его воспоминаниях.

– О! – Девушка уже едва дышала и застонала, когда рука капитана подняла ей юбки. Бархатный ночной воздух ласкал кожу. – Она все равно узнает!

Он молчал, надо было говорить что-то еще, но горячая рука гладила ее бедра, и она, чтобы не упасть на пол, обвила его шею руками.

Его горячие губы требовали невозможного, и невозможное вновь случилось – Фелисити потеряла рассудок. Поцелуи ее становились все изощреннее, все самозабвеннее…

– Господи, Ры… – не договорив, захлебнулся Дивон, всем телом рвущийся к ее влажной пылающей плоти. Неподалеку, всего в нескольких шагах, стояла роскошная мягкая кровать, но дойти до нее казалось уже невозможным. Руки его блуждали, рот горел, тонкие сильные пальцы соскользнули наконец к округлым ягодицам и сжали их, заставив девушку задышать еще чаще и, раздвинув ноги, невольно приблизить к нему истекающую желанием горящую глубину.

Пожар испепелял обоих. Фелисити едва держалась на ногах, раздираемая наслаждением и страстью. Руки ее смело рвали его одежду, стремясь как можно скорее ощутить напрягшиеся мускулы под гладкой вспотевшей кожей.

– Дотронься. Дотронься до меня.

Поначалу смысл его слов не дошел до Фелисити, ведь она и так трогает его, но когда тело Дивона изогнулось в мучительном порыве, она поняла, и рука ее медленно, дюйм за дюймом, стала спускаться вниз по белой рубашке. У пояса она застыла, но всего лишь на секунду – наградой ей стал долгий отчаянный стон, когда ее легкие пальцы коснулись его пульсирующего, восставшего под грубой тканью естества. Не задумываясь больше, Фелисити принялась расстегивать пуговицы, мешающие возлюбленному проникнуть в нее, но руки ее дрожали, и простое дело превратилось в нескончаемую пытку.

Дивон не мог помочь ей, ибо одновременно удерживал ее и лелеял таявшую нежную плоть, открывавшую ход в бесконечность ее женственности. Фелисити трясло, колени ее подгибались, рот заливала слюна. Она теряла сознание. Тогда Дивон одним рывком обнажил свои узкие мускулистые бедра и, подхватив девушку за ягодицы, приподнял над своим оружием.

– Что… ты… делаешь… – каждое слово давалось Фелисити с трудом, ибо она все сильнее выгибалась назад, желая приблизить вожделенный момент.

– Ножки… Твои ножки… Обвей меня ими…

– Что? – Девушка вскрикнула, и лоно ее поглотило раскаленный упругий и властный член.

Какое-то мгновение Дивон находился в полном беспамятстве и даже не мог шевельнуться. Чувствуя себя безумно сильным и отчаянно слабым одновременно, он готов был как умереть в эту минуту, так и совершить какой-нибудь немыслимый подвиг. На лице Фелисити блуждала небесная улыбка обладания.

Наконец он легко приподнял ее чуть выше и медленно закачался, не сводя глаз с рыжих кудрей, закрывавших ее затуманенный взор. Дыхание обоих становилось все прерывистей, поцелуи все более одержимыми, а Дивон раскачивался все быстрее и требовательней.

Вскоре волны оргазма стали проходить по ее изнемогающему телу, а с губ срываться безумные крики, которые капитан заглушал своим пересохшим ртом.

Его же собственная разрядка была настолько продолжительной и мощной, что оставила Дивона обессиленным и вымотанным так, как это умела делать лишь эта божественно-чувственная женщина. Вскоре он почувствовал прикосновение ее отяжелевших горячих грудей и, стряхнув с себя оцепенение, поднял девушку, чтобы отнести ее на кровать. Увы, он чуть было не упал, запутавшись в собственном белье. К счастью, ложе было недалеко, и капитан успел уронить туда Фелисити без какого-либо ущерба для обоих.

– Все в порядке? – спросил он, и сдавленный смешок был ему ответом. Он улыбнулся и, чертыхаясь, стал стягивать с ног упорно не хотевшие повиноваться панталоны. – Дьявольщина! – Пришлось все-таки оставить ее теплое податливое тело и сесть на кровать, чтобы снять сначала сапоги, а затем и все остальное.

Обернувшись, Дивон увидел, что Фелисити смотрит на него широко распахнутыми синими глазами, а волосы ее, спутанные и прекрасные, лишь кое-где закреплены шпильками, а остальная масса, тускло сияя в темноте, покрывает простыни. Платье девушки было порвано и смято, бедра обнажены, но надменная Фелисити Уэнтворт, казалось, вовсе не обращала на подобные мелочи внимания – она неотрывно смотрела на капитана.