Декомпрессия - Владимир Махов

Маньяк подтянул убитого к бетонному выступу, но выбраться на сушу не успел. Со странным безразличием он, только что до последнего боровшийся за свою жизнь, вдруг осознал, что его пальцы, вцепившиеся в карниз, разжимаются, а тело, вопреки его желанию поднимается из воды. Что-то оглушительно взорвалось над головой. От черной поверхности оторвались капли и медленно потекли вверх. В водных струях колебался приглушенный свет. Среди капели, среди дождя наоборот поплыло и тело Маньяка. В полете его развернуло лицом к убитому. Спокойно, без суеты дайвер летел, до последнего ловя взглядом мертвые глаза Врубеля, равнодушно следящего за тем, как тело его убийцы исчезло в трещине на потолке…

Рассветное небо заслонила ночь. Разрезая пространство огромными крыльями, Циклоп приближался к крепости. Его чудовищная тень накрыла старинный замок, приглушила огни. И Цитадель превратилась в город-призрак. Тусклые венцы башен, зубчатые стены, окна-бойницы, – все растворила равнодушная тьма. В призрачном сумраке метались тени. Кричали, ругались, посылая в небо проклятия и огненные вспышки нацеленных на монстра автоматных очередей. Отчаявшиеся, припадающие к земле в тщетной надежде обрести спасение, тени неслись наверх. Их закручивал тугой водоворот, приближая к ненасытному брюху. Густой порыв ветра напирал снизу, подталкивая сопротивляющиеся тела. Холодное пламя било между крыльями, накрывая жертву за жертвой. Пронзая, распиная, убивая.

Земля дрожала. Рушились стены. Локальными взрывами швыряло по сторонам раздробленные камни и облака пыли. Дымовая завеса разрасталась. Мглистое чудовище тянуло к небу многочисленные щупальца, выбрасывая вверх обреченных людей.

Ломая ребра, дробя кости, Маньяк летел сквозь толщу земли, пробивая дыру собственным телом. Ослепший, оглохший, с лицом, залитым кровью смешанной с грязью, он вынырнул на поверхность. Упругим потоком его тащило вверх. Воздушное течение то ослабевало, то усиливалось, неся его все выше и выше. Маньяк открыл глаза. Над ним струилось жаркое марево, окутавшее брюхо Циклопа. Он видел людей. Лица, тела. Они бились, трепыхались, принимая на себя ослепительные разряды. И в сверкающей стали молний, бьющих перед глазами, Маньяку чудился ослепительно белый выход из туннеля. В иной мир. Туда, где его ждала упрямая, радостно улыбающаяся девочка.

В сердце прочно угнездилась боль. Она была такой сильной, что отступило все прочее. Он не чувствовал тела. Сломанных рук, ног, ребер, что раздавили легкие. Вверх летело только его сердце, бившееся болезненно, но неукротимо…

Эпилог

Свинцовые пятна расплывались на поверхности океана. Солнечные лучи тонули в мраморных волнах. Косые столбы света, пробивая верхний слой воды, постепенно таяли, растворяясь во мраке.

Маньяк опускался на глубину. Неподвижный, бездыханный. В его открытых глазах медленно угасал дневной свет. Совершенная тишина влилась в уши, обещая скорое исцеление. Еще немного, потерпи, – уговаривал он себя. Но даже кратковременная мысль доставила ему адскую боль. Маньяк не мог пошевелиться, и единственным избавлением от невыносимой пытки ему виделась смерть, неизвестно в силу каких причин задержавшаяся по дороге к нему.

Для него так и осталось тайной, почему он сорвался в море. Почему сила, подтянувшая его к самому брюху Циклопа, вдруг ослабла? В промежутках между разрядами Маньяк ясно видел, как на черном саване прорастали складки, заполненные голубоватым дымом. Внезапно, вопреки всему поток воздуха перестал толкать его в спину. На некоторое время он завис, не опускаясь и не поднимаясь. И тут, как будто порвались нити, тянувшие его наверх. Маньяк скорее почувствовал, чем увидел, что подъем превратился в падение. Воздушное течение перевернуло его, как раз для того, чтобы он смог убедиться, как стремительно синяя гладь несется ему навстречу. Потом его еще раз развернуло – Циклоп уплывал. Освобожденное от монстра, проступало утреннее небо. Маньяк хотел повернуться, чтобы встретить смерть лицом к лицу, но у него не хватило сил.

Дайвер ударился спиной о твердую как камень поверхность и стал тонуть. Он надеялся, что сознание оставит его, но проклятый разум никак не хотел сдаваться. Маньяк мучил себя ожиданием скорой смерти, которая никак не хотела наступать.

Словно для того, чтобы продлить его страдания, у самой поверхности воды в ослепительных стрелах, пробитых солнцем, мелькнуло белесое прозрачное тело русалки. Маньяк тонул, безучастно наблюдая за приближением текучей твари. Его разбитое, измученное тело молило о пощаде. Русалка проплыла над ним, повернувшись лицом, едва не зацепив его рукой. Она была так близко, что он без труда разглядел: у нее отсутствует один глаз. На его месте белела матовая пелена. Наверное, у дайвера мелькали обрывки мыслей. Скорее всего, это были фальшивые угрозы и пустое злорадство.

А может, и нет. По лицу Маньяка заструилось стекло. Тонкие хрустальные нити ползли ниже, затекая в уши, в нос. И тогда он широко улыбнулся русалке как старой знакомой. Но вместо воды открытый рот заполнил холод. Ледяной поток наводнил легкие, затопил сердце, анестезией заскользил по кровеносным сосудам. Боль оставила его. Маньяк ничего не видел – перед глазами застыла молочная пелена.

Сердце билось ровно. Он непроизвольно дернул рукой и тело откликнулось. Со странным, граничащим с идиотизмом чувством Маньяк осознал, что не может понять, жив он или умер. Было так, словно он только что хлебнул воздуха и этого глотка с лихвой хватит ему на долгие пять минут.

Маньяк опускался на глубину и его душа парила в безмятежности. Ему было спокойно и легко. Так, как не было никогда… Океан ждал его…

Сноски

1

Дайвер – охотник за Океанскими трофеями. Навигатор – проводник по Океану.