1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II - Виктор Кельнер

Вследствие сего в течение минувшей ночи, под руководством прокурора окружного суда Сабурова и при участии одиннадцати товарищей прокурора, чинами корпуса жандармов и полиции были осмотрены подвальные помещения домов по Манежной площади, а также произведены обыски в двух квартирах, из коих одна, помещающаяся в третьем этаже в доме № 29, с окнами во двор, обратила внимание вследствие родственных отношений хозяина ее с лицами административно-ссыльными, другая же — потому, что одна из комнат ее оказалась запертой. Осмотр подвальных помещений не привел ни к каким результатам в смысле выяснения подозрительной отметки на плане. Обыски же рассеяли возникшие сомнения, так как в первой из указанных выше квартир ничего компрометирующего жильцов ее найдено не было, а во второй запертая комната оказалась временным помещением лица с известным общественным положением, предназначенным, по-видимому, для свидания с женщиной».

<…> Граф Лорис-Меликов докладывал царю: «В последние дни выяснена личность застрелившегося при обыске в Тележной улице и заарестовании еврейки Гессе Гельфман неизвестного (Навроцкий). Личность эта оказалась бывшим студентом Московского университета Николаем Алексеевым Саблиным, привлекавшимся в качестве обвиняемого к делу о 193 лицах. Тождественность этой личности установлена предъявлением фотографического снимка с трупа самоубийцы командиру батальона лейб-екатеринославского гренадерского полка подполковнику Саблину, который признал в нем родного брата».

Александр III на полях доклада против последних строк надписал: «Приятно иметь такого брата».

V

Граф Лорис-Меликов представил Александру III следующий доклад:

«Долгом считаю всеподданнейше доложить В. И. В-у, что 10-го числа, в 5 часов пополудни, на Невском проспекте, против памятника императрице Екатерине II, по указанию девицы Луизы Сундберг, задержана околоточным надзирателем 1-го участка Нарвской части Широковым женщина, проживавшая по 1-й роте Измайловского полка с Андреем Желябовым, в доме № 18, квартире № 23, под именем вдовы Лидии Антоновой Войновой [С. Л. Перовская. — Сост.]. Арестованная отказалась назвать свое имя, указать квартиру и вообще дать какие-либо показания. При осмотре у нее отобраны различные прокламации. По предъявлении задержанной обоим дворникам дома № 18 по 1-й роте Измайловского полка, а также торговцу табачного магазина, все они в ней признали именно ту женщину, которая жила с Андреем Желябовым. По доставлении ее в с. — петербургское губернское жандармское управление, арестованная в 11¼ часов ночи созналась, что она Софья Львовна Перовская. Как известно из показания Гольденберга, личность эта, живя в Москве, вместе с Гартманом, принимала деятельное участие во взрыве 19 ноября 1879 года».[51]

Генерал Комаров 13 марта донес графу Лорис-Меликову:

«Главною руководительницею злодеяния 1 марта была дочь действительного статского советника Софья Львовна Перовская. Совершение преступления окончательно решено было 28 февраля; всю ночь на 1 марта занимались несколько человек приготовлением на квартире разрывных снарядов, которых к утру изготовлено было два. Около 10 часов утра 1 марта Софья Перовская принесла два разрывных снаряда на конспиративную квартиру, в Тележную улицу, где уже находились Рысаков, Михайлов, Котик, Михайло, квартирная хозяйка Гельфман и застрелившийся, ныне признанный, Саблин.

Софья Перовская обратилась к собравшимся и сказала, что снарядов только два, более приготовить не успели, надо довольствоваться тем, что есть; затем последовало объяснение плана покушения и подробная инструкция каждому, какую роль играть и где находиться. Предполагалось, что в бозе почивший Государь Император, отправляясь к разводу в Михайловский манеж, последует из Зимнего дворца по Невскому проспекту, по Малой Садовой и Большой Итальянской улицам. В этом случае Рысаков, получив разрывной снаряд, должен был находиться у памятника императрице Екатерине, Котик и Михайлов, имевшие также разрывной снаряд, должны были стоять в публике, на углу Аналой Садовой и Итальянской, против дома министерства юстиции, сама Софья Перовская находилась на углу Невского проспекта и Малой Садовой.

О существовании подкопа Рысакову ничего не было известно.

Ежели бы предположение их исполнилось, т. е. Государь Император поехал по Малой Садовой, то на этой улице должен был произойти шум, на который Рысаков должен был тотчас направиться; ежели бы каким-либо случаем Государь Император спасся от взрыва подкопа, веденного из дома графини Менгден, что в конце улицы, находившиеся Котик и Михайлов, должны были действовать разрывным снарядом. В том случае, когда путь следования в Михайловский манеж в бозе почивший Государь Император изберет другой, то всем поименованным лицам, тотчас по проезде Государя, собраться в Малую Михайловскую улицу, где, по ранее условленному с Перовской знаку, который заключался в том, что при встрече она вынет носовой платок и высморкается, Рысаков, Котик и Михайлов должны отправиться на Екатерининский канал и занять там указанные места: Рысаков — саженей 15 от Инженерной улицы, а Котик, по тому же направлению, в 20-ти или более саженях расстояния; сама же Перовская, вернувшись на Невский проспект, перейдя Казанский мост, отправилась по другой стороне Екатерининского и стояла у Конюшенного здания, против Инженерной улицы, наблюдая за выездом Государя Императора из дворца великой княгини Екатерины Михайловны, с целью дать знать платком своим единомышленникам и наблюдать за их исполнением.

Для большей точности распределений и указания мест назначенным лицам Софья Перовская, находясь на конспиративной квартире, начертила план, в копии при сем представляемый.

По предъявлении сего числа показания Рысакова Софье Перовской она подтвердила, что роли лицам розданы и план рисован ею». <…>

Прямым дополнением к донесению Комарова является доклад Плеве от 14 марта, на котором имеется надпись Александра III: «Читал»:

«Обвиняемый мещанин Рысаков, продолжая давать откровенные показания, объяснил, что метательные снаряды были принесены 1 марта утром в квартиру по Тележной улице техником и Перовской, которая, доставив два снаряда, объявила, что больше не успели изготовить и что над изготовлением принесенных ею работали всю мочь. Далее из объяснения Рысакова видно, что еще с осени прошлого года он, по поручению Перовской, следил за проездом в бозе почившего Государя Императора и отчет в своих наблюдениях каждый раз отдавал Перовской. По удостоверению Рысакова, чертеж, найденный в квартире по Тележной улице, был составлен 1 марта утром Перовской в упомянутой квартире, с целью точного определения места действия каждого из участников злодеяния; в числе же лиц, отправившихся для метания снарядов, Рысаков называет Тимофея Михайлова.