Соколиная семья - Яков Михайлик

Аэрокобры на полной скорости ринулись в лобовую атаку. Фашисты не знали, с кем имеют дело, и из-за своей привычки к шаблону решили завершить начатый маневр: он давал возможность зайти в хвост штурмовикам. Но враги просчитались. Они сами оказались под прицельным огнем пары советских истребителей.

Несколько коротких очередей Бенделиани – и ведущий фоккер рухнул вниз, в те болота, где гибли, настигнутые народными мстителями французские гренадеры, обманутые великим проходимцем с острова Корсика. Второй фашист едва успел увернуться от заградительной очереди майора Верховского. Оставшаяся тройка смешалась. Этого и добивался штурман полка. Он тотчас перешел с ведомым в пикирование, а затем атаковал тех двух фоккеров, которые поджидали на малой высоте ильюшиных. Один фоккер был поврежден очередью Бенделиани, но добивать его не было времени: сверху насела опомнившаяся тройка; к ее атакам присоединился и четвертый немец, затем появились еще две пары фокке-вульфов.

А штурмовики уже пошли на второй заход, расстреливая из пушек и пулеметов пехоту и технику противника на окраине леса.

Видя свое явное преимущество в количестве, фашистские стервятники наседали со всех сторон. Но Чичико Кайсарович и Василий Давыдович успевали и отбивать вражеские наскоки от штурмовиков, и защищать друг друга.

После третьего захода илы легли на обратный курс. Замыкающий штурмовик несколько приотстал. Пока Бенделиани отбивал от него наседающих фоккеров, фашистам удалось отсечь майора Верховского и связать его боем. Замполит яростно сражался с двумя фашистскими истребителями, а Чичико – с четверкой. Ильюшины между тем, прижимаясь к земле, потянули на свой аэродром.

С запада появилась еще одна пара фокке-вульфов. На максимальной скорости они бросились догонять штурмовиков. Бенделиани заметил это, и сердце его сжалось от предчувствия беды: ильюшины остались без прикрытия! Пройдет какая-нибудь минута, и на них обрушится огонь двух истребителей врага. Но нет, Бенделиани не оставит товарищей в беде. Он еще никогда не позволял фашистским истребителям безнаказанно бить его подопечных. Не обращая внимания на яростные атаки четверки фоккеров с двух направлений, Чичико перевел самолет в резкое пикирование и ринулся вслед новой вражеской паре. Да, майор знал, что на хвосте его аэрокобры висят четыре стервятника, что его машина в зоне их огня, что через несколько секунд фашисты нажмут гашетки и расстреляют его в спину… Знал, но иначе поступить не мог: сердце диктовало – надо любой ценой сорвать атаку на ильюшиных.

Замыкающий фашист, увидев стремительно несущегося на него краснозвездного истребителя, трусливо шарахнулся в сторону. Он, вероятно, видел, чем кончаются такие атаки советских летчиков, и через две-три секунды еще раз убедился в этом: его ведущий, увлекшийся преследованием штурмовиков, вспыхнул факелом от меткой очереди Бенделиани и врезался в холм.

Майор мгновенно перевел аэрокобру в боевой разворот. Но преследовавшие фоккеры были слишком близко. Их четверо. Они били из пушек и пулеметов. Раскаленные трассы рвали хвостовое оперение, решетили фюзеляж, секли крылья, чиркали по фонарю кабины. Четверо против одного. Бьют сзади, по безответной мишени… Самолет Бенделиани начал беспорядочно падать. Вероятно, у него перебиты рули управления. В таких случаях летчики покидают машину, выбрасываются с парашютом. Но Чичико не мог этого сделать: до земли оставалось всего несколько метров. Еще один бешеный шквал огня, и самолет пал на поле у города Хелм, за рекой Западный Буг…

Тело Чичико привезли в полк на следующий день. А спустя сутки его хоронили в селе Бытень, Ковельского района. Проводить прославленного летчика в последний путь собрались. не только однополчане, но и окрестные жители. Покрытое июльским загаром лицо Бенделиани выглядело спокойным, будто прилег штурман отдохнуть на часок-другой. Легкий ветерок шевелил черные густые волосы. Казалось, сейчас откроются веки, озорно сверкнут белки горячих кавказских глаз, дрогнут губы, обнажая белозубый рот, и лицо Чичико засияет мужественной улыбкой. Но нет, Кайсарыч был мертв.

Начался траурный митинг. Я смотрел на дорогое мне лицо боевого друга и старался представить, о чем мог думать, вспоминать Чичико в последние секунды жизни. Может быть, вспомнил он тот бой в первые дни войны, о котором говорят сейчас над его могилой ветераны воздушных схваток.

Двадцать юнкерсов направлялись тогда бомбить Киев. Навстречу им поднялась четверка советских истребителей. Машины вели Шишкин, Мельников, Борисов и он, лейтенант Бенделиани. Грозный вид фашистской армады их не смутил. В сердцах летчиков, пламенных советских патриотов, кипела жгучая ненависть к наглому, озверевшему врагу. Четверка истребителей, ведя огонь, на полном газу врезалась в строй воздушных разбойников. Часть юнкерсов шарахнулась в сторону. Строй рассыпался. Несколько бомбардировщиков загорелось. Советские истребители разделились и начали стремительные атаки. За считанные минуты они сбили шесть вражеских машин. Остальные, поспешно освободившись от бомб, в панике повернули восвояси. Налет на Киев был сорван.

А может, Чичико вспомнил бой 21 мая 1942 года, как вспоминает сейчас его боевой друг И. И. Кобылецкий…

Тогда Кобылецкий, Костин, Бугаев и командир группы Бенделиани прикрывали действия наших наземных войск. Гитлеровцы решили нанести по одному из участков фронта мощный бомбовый удар. Бенделиани насчитал двадцать четыре бомбардировщика и истребителя. Двадцать четыре против четырех! Но Чичико такое соотношение не испугало. Дерзкая, ошеломляющая атака в самую гущу строя вражеских бомбардировщиков. Фашистам не до цели, не до прицельной бомбежки. Лишь бы как-нибудь отбиться от дьявольски смелых, цепких атак русских истребителей. Гитлеровцы побросали бомбы на головы своих солдат.

К этому времени опомнились истребители сопровождения. В течение двадцати шести минут они пытались хотя бы отогнать отважную советскую четверку от своих удиравших подопечных, но сами получали удар за ударом.

Задымил, снижаясь, один из хейнкелей. Взорвался в воздухе мессер. Второй, распоротый меткой очередью, врезался в расположение своих войск.

Рассеянная армада врага позорно убралась из района боя на глазах тысяч людей, наблюдавших с земли. За этот бой Бенделиани, Костин, Кобылецкий и Бугаев были награждены орденом Ленина.

Может быть, вспомнил Чичико все свои 400 боевых вылетов и все 72 воздушных боя, в которых лично сбил 12 гитлеровских стервятников и 20 – вместе с однополчанами.

Обо всем мог вспомнить Чичико Кайсарович Бенделиани, когда его самолет лишился управления в нескольких метрах от земли: о солнечной Грузии, о прозрачной горной речке и родном селении Чохатаури на ее берегу, о матери и отце, старом революционере Кайсаре Бенделиани…