Театр. Том 1 - Пьер Корнель

class="v">И не забудьте, в чем заверили меня вы.

Дон Фердинанд.

Химена, отвечай: согласна ты иль нет.

Химена.

Сдержу я слово.

Дон Фердинанд.

Бой — заутра, чуть рассвет.

Дон Диего.

Молю вас, государь: не надо промедленья.

Тот, кто душою смел, всегда готов к сраженью.

Дон Фердинанд.

Как! Битву выиграть и браться вновь за меч?

Дон Диего.

Уже набрался сил мой сын, держа к вам речь.

Дон Фердинанд.

И все ж пусть отдохнет хоть час пред схваткой новой.

Но, чтоб примера в ней не видели дурного

И чтобы показать, что в тягость, как досель,

Мне беззаконная кровавая дуэль,

Присутствием я сам ее не удостою.

(Дону Ариасу.)

Вы к поединщикам назначены судьею.

Пусть бьются, как велит им рыцарская честь.

А победителя прошу ко мне привесть.

Кто б ни был он, мое решенье неизменно:

В награду за труды получит он Химену,

И будет стать должна она ему женой.

Химена.

Суровы, государь, чрезмерно вы со мной.

Дон Фердинанд.

Зачем роптать, зачем хитрить с собой напрасно?

Ведь ты Родриговой победы жаждешь страстно.

Не спорь же с волею монарха своего.

Кто б верх ни одержал — ты выйдешь за него.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Дон Родриго, Химена.

Химена.

Родриго! Здесь — и днем! Да ты в своем уме ли?

Честь пощади мою и удались отселе.

Дон Родриго.

Я должен умереть и к вам в предсмертный час

Явился, чтоб сказать «прости» в последний раз

И чтоб в незыблемой привязанности к милой

Поклясться до того, как буду взят могилой.

Химена.

Ты должен умереть?

Дон Родриго.

И рад, что жизнь отдам,

Коль скоро это месть свершить поможет вам.

Химена.

Ты должен умереть, ты, вечный победитель?

Ужель дон Санчо впрямь столь опытный воитель?

Давно ль он так силен, а ты так слаб душой,

Что мнишь проигранным не начатый с ним бой?

Иль этой схваткой страх и на того навеян,

Кем мой отец убит и вражий флот рассеян?

Выходит, и тебе знаком порою он?

Дон Родриго.

На казнь, а не на бой идти я обречен.

Раз милая моя желает мне кончины,

Жизнь защищать свою нет у меня причины.

Я, как и прежде, смел, но сердце не велит

Мне то оберегать, что в вас вражду селит.

Последней для меня уж эта ночь была бы,

Пытайся лишь со мной расправиться арабы;

Но, за отечество и государя встав,

Я изменил бы им, взять верх неверным дав,

А мне не столь тяжел груз этой жизни бренной,

Чтоб сбрасывать его такой ценой презренной.

Теперь не надо мне страну оборонять.

Я вами осужден и казнь готов принять,

И, кто бы в палачи назначен ни был вами

(Раз недостоин я, чтоб им вы стали сами),

Не вздумаю удар смертельный отвратить:

Кто поднял меч за вас, того я должен чтить.

Мысль, что меня не он, а вы разите сталью,

Коль скоро к ней ему прибегнуть приказали,

Отрадна будет мне, и я не отобью

Удар, что милою направлен в грудь мою.

Химена.

Уж если горький долг, чье тягостное иго

Меня принудило к вражде с тобой, Родриго,

Велит, чтоб до конца ты верность соблюдал

И моему бойцу с тобою сладить дал,

То все же в толк возьми, слепец, размыслив здраво,

Что ты пожертвуешь не только жизнью — славой:

Как ею подвиг твой сейчас ни озарен,

Узнав, что ты убит, все скажут: «Побежден».

Дороже честь тебе моей любви трикраты,

Коль кровью моего отца покрыл себя ты,

Коль пренебрег, стремясь ко мне душою всей,

Надеждой сладостной назвать меня своей,

И вдруг ты честь попрать столь явно умудрился,

Что с поражением до боя примирился!

Как сердцем охладеть так быстро ты сумел?

Где смелость растерял и был ли вправду смел?

Иль оскорблять горазд ты лишь меня, коль скоро

С другими держишься без лишнего задора?

Не дважды ли убьешь отца ты моего,

Дав победить себя, хоть победил его?

Нет, смерти не ища, пока мы сводим счеты,

Дерись за честь, коль жить нет у тебя охоты.

Дон Родриго.

Мне, кем повержен граф и в битве сломлен враг,

Нет нужды убеждать людей, что я смельчак.

Их в этом уверять не склонен я бесцельно:

Всем ведомо и так, что храбр я беспредельно,

Что может все мой меч и что в подлунной есть

Одно, чем никогда не поступлюсь я, — честь.

Нет, как бы обо мне вы строго ни судили,

Я славы не лишусь, когда шагну к могиле

С таким бесстрашием, что победитель мой

Не сможет хвастаться победой надо мной,

И всякий скажет лишь: «Он обожал Химену,

И, так как для него жизнь потеряла цену,

Когда их с милою врагами сделал рок,

На пораженье он себя в бою обрек,

Считая, что свершит пред нею преступленье,

Коль помешает ей в осуществленье мщенья.

Пришлось ему за честь любовью заплатить

И пасть, дабы могла любимая отмстить:

Ведь он ценил, как все, что с ним отвагой схожи,

Дороже страсти честь и жизни страсть дороже».

Вот почему конец, что схватка мне сулит,

Умножит честь мою, отнюдь не умалит,

И докажу я, смерть приняв по доброй воле,