Театр. Том 1 - Пьер Корнель

class="v">Такие подвиги столь громки, что за них

Вознаградить тебя превыше сил моих.

Но это сделано плененными царями,

Что Сидом нарекли тебя в беседе с нами,

А по-арабски Сид — владыка, господин.

Вот этим именем впредь и зовись один.

Будь Сидом, чтоб звучал твой титул как «победа»,

Чтоб в трепет приводил Гранаду и Толедо,

Чтоб возвещал всем тем, кем чтима власть моя,

Что ты свершил и сколь тебе обязан я.

Дон Родриго.

Простите, коль меня смущение объяло,

Но так отозвались вы о заслуге малой,

Что краской, государь, лицо мне залила

Не в меру лестная и щедрая хвала.

Как каждый подданный, всегда я жил в сознанье

Того, что кровь моя есть ваше достоянье

И что, отдав за вас ее в бою с врагом,

Я только выполню свой долг пред королем.

Дон Фердинанд.

Не всякий, кто моим считается слугою,

Являет, мне служа, бесстрашие такое,

И должен человек быть беззаветно смел,

Чтоб столь неслыханный успех стяжать в удел.

Итак, хвалам внимай без лишнего стесненья

И расскажи о том, как выиграл сраженье.

Дон Родриго.

Известно вам, что в миг, когда враждебный флот

Поверг в смятение и трепет весь народ,

Друзья пришли к отцу, и я, хоть был в печали,

Позволил, чтоб вождем они меня избрали.

Простите, государь, мне этот дерзкий шаг.

Согласья я спросить у вас не мог никак:

Опасность все росла, отряд готов был к бою,

А во дворец идя, я рисковал собою

И потому решил, что голову свою,

Уж коль ее терять, сложу за вас в бою.

Дон Фердинанд.

Хотя и поспешил ты с местью незаконной,

Ходатай за тебя — наш край, тобой спасенный.

Ты мной прощен и верь, что для Химены впредь

Могу я сделать лишь одно — ее жалеть.

Но продолжай.

Дон Родриго.

Отряд повел я беглым шагом.

Горя отвагой, шло пятьсот бойцов за стягом.

Когда ж достиг реки я с ними через час,

Число их возросло, по крайности, в шесть раз:

Увидев, сколь они исполнены бесстрашьем,

Кто оробел — и тот примкнул к шеренгам нашим.

Две трети воинства я спрятал на судах,

Что там у берега качались на волнах;

Все ж прочие — а к ним подмога поспевала

И нетерпение в них пыл подогревало —

Безмолвно залегли и мавров стали ждать,

Погожей полночи вдыхая благодать.

Чтоб обмануть врага спокойствием притворным,

Голов не поднимать велел я и дозорным,

Стараясь делать вид, что был приказ любой,

Который отдал я, от вас получен мной.

Но вот при свете звезд увидели в ночи мы,

Что тридцать кораблей приливом к нам гонимы

И что сейчас туда, где наши боя ждут,

И море и враги вплотную подойдут.

Мы недругам даем пройти, их не тревожа:

Не видно ни души в порту, на стенах — тоже,

И мавры, тишиной введенные в обман,

Считают, что врасплох застигли христиан,

Бросают якоря, галеры покидают

И, на берег сойдя, в засаду попадают.

Тут вскакиваем мы, и, смерть суля врагам,

Тысячеустый клич взлетает к небесам.

С судов нам вторят те, кто мной попрятан в трюмы,

Теряют голову неверные от шума,

Не кончив высадки; кидаются назад

И бой проигранным, хоть он не начат, мнят.

Шли на грабеж они — и на войну попали.

К реке и по реке мы их тесним все дале,

Их кровь ручьями льем и трупы громоздим,

Сомкнуть свои ряды не позволяя им.

Но беглецов цари остановить сумели,

И африканцы страх в себе преодолели:

Так стыдно стало им без боя погибать,

Что смелость эта мысль вдохнула в них опять.

Кривые сабли их во тьме свистят и блещут.

Кровь их и наша кровь одним потоком хлещет.

На вражеских судах, на суше, на воде —

Везде идет резня и смерть царит везде.

О, сколько образцов отваги беззаветной

От славы и молвы скрыл сумрак предрассветный,

Где, различая лишь свой собственный клинок,

Попал он в цель иль нет — никто решить не мог!

Я всюду поспевать, всех ободрить старался,

Шел впереди одних, с другими рядом дрался,

Прибывших вновь равнял, в сражение вводил

И до восхода сам не знал, кто победил.

Но вот разгром врагу денница возвестила.

Увидев, что спешат все новые к нам силы,

Арабы поняли: не взять им верх в бою,

И пыл сменила в них боязнь за жизнь свою.

К судам они бегут в смятении великом,

Канаты прочные с истошным рубят криком

И так торопятся отплыть, что смертный страх

Подумать не дает им о своих царях.

Забыли долг они, его не внемлют зову.

Прилив принес их к нам, отлив уносит снова,

Меж тем как два царя и горстка смельчаков,

Врубясь в наш строй и там попав в кольцо клинков,

Взять с нас за жизнь свою побольше цену тщатся.

Напрасно силюсь я уговорить их сдаться —

В ответ лишь лязг мечей да звон щитов стальных.

Но видя, что упал последний воин их,

Цари бессмысленно упорствовать кончают,

Зовут вождя врагов и сабли мне вручают.

Шлю к вам я пленников, уводит их конвой,

И за отсутствием бойцов стихает бой.

Так доблесть ваших слуг, чья кровь за вас пролита…

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и дон Алонсо.

Дон Алонсо.

Химена, государь, пришла просить защиты.

Дон Фердинанд.

Долг не ко времени! Докучливая весть!

(Дону Родриго.)

Ступай! Не следует вам с ней встречаться здесь;

Затем и вынужден тебя не чтить, а гнать я,

Но