Космическая опера - Джек Вэнс

— Вас опознали Геди Энстрат, агент Министерства Соцобеспечения Скут Кобол, а также другие лица.

— Тогда, как вам угодно. Я — Гил Тарвок.

Дверь открылась. В комнату вошел лорд Фантон «Овертренд». Приблизившись, он пристально посмотрел в лицо Гилу.

— Это один из них.

— Вы признаетесь в пиратстве и убийстве? — спросил Гила председатель «Клиники Общественных Трудных Проблем».

— Признаюсь в конфискации корабля лорда Фантона.

— Конфискации? Претенциозное слово.

— Я действовал не из низменных побуждений. Я собирался узнать правду относительно легенды об Эмфирионе. Эмфирион — это великий герой. Эта правда вдохновила бы народ Амброя, который остро нуждается в правде.

— Это к делу не относится. Вас обвиняют в пиратстве и убийстве.

— Никакого убийства я не совершал. Спросите у лорда Фантона.

— Было убито четверо гаррионов, — произнес безжалостным голосом лорд Фантон, — не знаю кем именно из пиратов. Тарвок украл мои деньги. Мы совершали ужасный переход по степи, при котором леди Ясинту пожрал зверь, а лорд Илсет был отравлен. Тарвок не может избежать ответственности за их смерть. И, наконец, он оставил нас, застрявшими в какой-то убогой деревушке без единого чека. Нам пришлось пойти на самые неприятные компромиссы, прежде чем мы добрались до цивилизации.

— Это правда? — спросил у Гила председатель.

— Я несколько раз спасал этих лордов и леди от рабства и смерти.

— Но первоначально в это тягостное положение их поставили вы?

— Да.

— Больше ничего говорить не требуется. В перестройке отказано. Вы приговорены к вечному изгнанию из Амброя, в Боредел. Изгнание будет произведено немедленно.

Гила отвели в камеру. Прошел час. Дверь открылась. Агент сделал ему знак выходить.

— Идем. Тебя хотят допросить лорды.

Двое гаррионов отконвоировали Гила. Его засунули во флиттер и доставили по воздуху в Вашмонт. Флиттер опустился к высокому замку и сел на крытой голубой плиткой террасе. Гила отвели в замок.

Одежду с него сняли. Его совершенно голым привели в высокое помещение на вершине многоэтажки. В помещение вошли трое лордов: Фантон «Овертренд», Фрей «Андерлайн» и Великий Лорд Дугалд «Буамарк».

— Натворили вы дел вдоволь, молодой человек, — сказал Дугалд. — Что именно вы задумали?

— Нарушить торговую монополию, которая удушает народ Амброя.

— Понятно. А что это за истерическая болтовня об Эмфирионе?

— Я интересуюсь этой легендой. Она имеет для меня особое значение!

— Бросьте, бросьте! — потребовал с удивительной резкостью Дугалд. — Это не может быть правдой! Мы требуем, чтобы вы сказали откровенно!

— Да как я могу чего-то с собой поделать, чтобы говорить что-то, кроме правды? — спросил Гил. — Или что-либо, кроме неправды, если уж на то пошло?

— Ты подвижен, как ртуть! — разбушевался Дугалд. — Предупреждаю тебя, с нами ты не поувиливаешь! Расскажи нам все, или мы будем вынуждены обработать тебя так, чтобы ты ничего не мог с собой поделать!

— Я сказал правду. Почему вы мне не верите?

— Ты знаешь, почему мы тебе не верим! — И Дугалд сделал знак гаррионам. Те схватили Гила и поволокли его через узкую трапециевидную дверь в длинную комнату. Там они усадили его в тяжелое кресло, зажав руки и ноги так, что он не смог пошевелиться.

— А теперь приступим к обработке, — сказал Дугалд.

Допрос закончился. Дугалд Сидел, широко расставив ноги, уперевшись взглядом в пол. Фрей и Фантон стояли по другую сторону комнаты, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Внезапно Дугалд повернулся и пристально взглянул на них.

— Все, что вы здесь услышали, все, о чем вы догадались, все, что вы хотя бы предположили, должно быть забыто. Эмфирион — миф. Да и этот юный несостоявшийся кандидат в Эмфирионы скоро будет меньше, чем мифом. — Он подал знак гаррионам. — Верните его Министерству Соцобеспечения. Порекомендуйте произвести изгнание немедленно.

Черный аэрофургон ждал на задворках Министерства Соцобеспечения. Одетого лишь в белый балахон Гила вывели и засунули в аэромобиль. Входной порт с лязгом закрылся. Аэромобиль завибрировал, взлетел и устремился на север. Вскоре он совершил посадку около бетонной стены, отмечавшей границу Боредела. Между двух вспомогательных стен шла кирпичная дорога, ведшая к отверстию в пограничной стене. Точную границу Фортинана-Боредела отмечала пятисантиметровая полоса белой краски. Непосредственно за полосой отверстие было заткнуто бетонной пробкой, замызганной и заляпанной отвратительными пятнами тускло-коричневого цвета.

Гила схватили и вытолкнули на кирпичную дорогу, между стен, ведших к границе. Агент Министерства нахлобучил традиционную черную широкополую шляпу и напыщенным голосом зачитал указ об изгнании:

— Изыди из нашей нежно любимой страны, о злой человек, причинивший, как доказано, великое зло! Великий Финука запретил убивать по всему Космическому Царству. Благодари же Финуку за дарованную тебе милость, большую, чем проявил ты к своим жертвам! Отныне ты изгоняешься навечно и на все времена с территории Фортинана в страну Боредел. Желаешь ли ты отпрыгать отходной ритуал?

— Нет, — хрипло ответил Гил.

— Ступай же тогда, как можешь, ступай себе с Финукой в страну Боредел!

Гил встал, прислоняясь спиной к поршню, уперевшись ногами в крошащийся кирпич. Поршень толкнул его вперед. Восемнадцать метров до границы. На дорогу упал луч солнечного света, обрисовывая неровные края кирпича, обрамляя бетонную пробку черной тенью.

Гил уставился на кирпичи. Он побежал вперед, дернул на себя один кирпич, затем другой, до тех пор, пока не обломал ногти и не содрал кожу с пальцев. К тому времени, когда он нашел непрочно державшийся кирпич, поршень оставил ему всего двенадцать метров дороги. Но после того, как вышел первый кирпич, другие пошли без труда. Он бросился перетаскивать кирпичи к стене, сложил их в груду и побежал обратно за новыми.

Кирпичи, кирпичи, кирпичи: в голове у Гила стучало, он тяжело дышал и сопел. Девять метров дороги, шесть метров, три метра. Гил вскарабкался на груду кирпичей, они рухнули под ним. Он лихорадочно стал снова складывать их. Снова вверх и когда груда поддалась под ним, он забрался на верх стены. Поршень уткнулся в кирпичи. Хруст, треск: кирпичи спрессовало в крошащийся красный кекс.

Гил лежал, распластавшись, на стене, скрытый стенами по обеим сторонам дороги и поршнем, готовый свалиться на территорию Боредела, если агенты Министерства сочтут нужным проследить за исполнением указа.

Гил лежал, распластавшись, словно рыба-прилипала. Солнце скрылось за облаками, закат сделался мрачной картиной из темно-желтых и водянисто-коричневых цветов. Из пустыни налетел холодный ветерок.

Гил не слышал ни звука. Механизм поршня умолк. Агенты Министерства отбыли. Гил осторожно поднялся на колени и осмотрелся. Боредел на севере утопал в темноте. На юге мерцало несколько далеких огоньков.

Гил поднялся на ноги и постоял, покачиваясь. Аэромобиль улетел. Гил посмотрел на юг в сторону Амброя, где в сорока милях отсюда было его единственное убежище — «Града».

Убежище? Гил хрипло рассмеялся. Ему требовалось нечто большее, чем убежище. Ему требовалась месть: воздаяние за долгие годы обмана, злобы, печали, растраченных понапрасну жизней. Он спрыгнул на землю и двинулся на юг через поросшую кустарником пустошь к огням деревни. Ноги его, сперва обмякшие, вновь обрели прежнюю силу.

Он подошел к огороженному пастбищу, где степенно расхаживали взад-вперед билоа. Было известно, что в темноте билоа, если их возбудить, нападали на людей. Гил обошел пастбище стороной и вскоре вышел к незамощеной дороге.

На краю села он остановился. Белый балахон делал его приметным: если его увидят, то сразу признают и вызовут местного агента Министерства… Гил, крадучись, двинулся, переходя из тени в тень, по боковой дорожке и к задворкам сельской пивной. Упав на четвереньки, он прополз по периферии туда, где дородный господин повесил на ограду свой бежево-черный плащ. Пока он завязывал разговор с барменшей, Гил взял плащ и, отступив под деревья, набросил его на плечи и натянул на голову капюшон, чтобы скрыть свою дейллайскую стрижку. По другую сторону площади он заметил станцию «овертренда» с уходящим на юг бетонным рельсом.

Надеясь, что дородный господин не сразу заметит пропажу своего плаща, Гил торопливо зашагал к станции.

Три минуты спустя, прибыл вагончик. Бросив последний взгляд через плечо в сторону пивной под открытым небом, Гил шагнул в вагончик и унесся на юг. Миля за милей, миля за милей: в Вальс и Батру, а затем Элсен и Годеро. Вагончик остановился. Гил шагнул прямо из него на движущийся тротуар, отвезший его к эскалатору на космовокзал. Он снова откинул капюшон украденного плаща и двинулся решительной поступью к северному турникету. Навстречу ему шагнул дежурный.