Севастопольский путешественник. Историко-туристический путеводитель - Владимир Виленович Шигин

в мире ежегодно гибло 2172 судна. Специалисты британской страховой компании "Ллойд" пришли к выводу, что в трюмах затонувших кораблей содержится пятая часть всего золота, когда-либо добытого на земле. В одном только

Карибском море, у Больших Антильских островов лежат 400 испанских галеонов с желтым металлом. Погибшие корабли разыскивают и профессиональные археологи, и прожженные искатели приключений, и многочисленные дайверы. Каждый год в Балаклаву приезжают все новые экспедиции за легендарным золотым грузом. Метр за метром прочесывают черноморское дно в надежде на чудесную находку. Глядя на их труды, философ наверняка бы заметил, что труднее всего искать "Черного Принца" в Черном море, особенно, если его там давно уже нет.

Поиски легендарного "Черного Принца" продолжаются и сегодня, Энтузиасты, по-прежнему, верят, что и легендарный пароход, и золото в его трюмах существуют и надо приложить еще немного усилий, чтобы, наконец, до него добраться. А потому ставить точку в этой поистине удивительной истории пока еще рано. Кто знает, какие еще сюрпризы может преподнести Черное море.

Призраки священного города

Судьба этого города настолько необычна, что любой человек, хотя бы раз побывавший в нем, на всю оставшуюся жизнь сохраняет в памяти неповторимое ощущение от встречи с ним. И это вовсе не случайно, ибо город этот – Севастополь, что в переводе с греческого и означает священный город (севастос – священный и полис – город). А потому и сегодня в его жизни присутствует столько таинственного и необычного, что все это не может быть только простой случайностью.

История Севастополя включила в себя немало перепитий, а потому до настоящего времени то там, то здесь появляются отголоски тех, прошлых лет и событий, появляются, чтобы кого-то предостерегать, кого-то вдохновлять, а кого-то просто пугать. Непостижимые и неуловимые, они возникают как бы не из ничего, чтобы затем так же в никуда исчезнуть, доводя людей до смертного пота, да иначе и быть не может, ибо имя им – призраки.

Самым старым из них, вероятно, следует считать призрак Лазаревских казарм, которые стоят на вьезде на Корабельную сторону Севастополя. Когда-то до революции в них размещался флотский экипаж, затем учебный отряд. В настоящее время там расположился севастопольский филиал МГУ. Построенные задолго до Крымской войны, эти казармы и сегодня выглядят весьма внушительно. Когда после англо-французских бомбардировок казармы отстроили, живущие в них матросы стали замечать по ночам некие полупрозрачные фигуры, уныло бродящие по центральным коридорам. Фигур было три. Все они отличались не только по внешнему виду, но и по своему поведению. Так один призрак, имевший на голове феску, выглядел очень несчастно, другой с повязанным на шее платком, держался, наоборот, весьма надменно, а третий с лихо закрученными вверх усами и маленькой клинообразной бородкой, отличался на редкость общительным характером, стараясь всегда подольше задержаться подле насмерть перепуганных моряков. Наблюдая за приведениями, моряки постепенно усттановили, что все три являются представителями союзнических армий, осаждавших Севастополь в 1854–1855 годах. Первый из них, в феске, был, явно, турком, второй, с платком на шее – англичаниным, а третий с усами и бородкой "эспаньелкой" – французом. Особого вреда все три новых постояльца людям не причиняли, но их все равно побаивались. Чтобы избавиться от нежелательного соседства приглашали даже флотского священника, который прочитав молитву окропил помещения казарм святой водой. После этого призраки стали появляться реже, но все равно не исчезли. Минула Революция, Гражданская война, а они все так же неприкаянно бродили по коридорам и лестницам огромных Лазаревских казарм. В годы господства воинствующего атеизма все три призрачных "окупанта" вновь приободрились, ибо вслух говорить о них было просто запрещено, и уже пугали по ночам не набожных унтер-офицеров, а вполне просвещенных комсомольцев. О призраках, впрочем, потихоньку говорили в матросских курилках, но официально что-то заявлять боялись. А затем была Вторая оборона Севастополя 1941–1942 годов и вновь Лазаревские казармы были почти полностью разрушены. После войны оказалось, что из трех потусторонних обитателей казарм " выжил" лишь один – француз. Остальные два бесследно исчезли. Кто-то говорил, что они не выдержали бомбежек и самоликвидировались, другие, что они просто подались к себе на родину, разочаровавшись в местном бытие. А вот "француза" видели, якобы, вплоть до семидесяятых годов. По крайней мере о своей встрече с "французом" именно в эти годы, рассказал автору один из ветеранов Черноморского флота, служивший тогда заместителем командира учебного отряда по тылу как раз в этих казармах. Призрак, по его впечатлению, вел себя при встречах с людьми весьма миролюбиво и даже затенчиво. В случае с заместителем по тылу, он просто прошел по каким-то своим делам в десятке шагов от офицера и исчез в темном углу. Как знать, может устав от одиночества он в конце-концов так же подался в родные пенаты, а быть затаился где-нибудь на чердаке и изредка все так же совершает обходы старинного здания, тоскуя по "веселым" старым временам и компании "разьехавшихся" друзей.

Вообще, по рассказам старожилов Севастополя, в довоенном городе призраков было полным-полно. Свои собственные призраки имел Малахов курган, 4-й бастион (нынешний Исторический бульвар) и Братское кладбище. После Великой Отечественной войны все они куда-то подевались. Участники обороны Севастополя в 1941 – 1942 годах рассказывают, что тогда среди защитников города ходил упорный слух, что по ночам на линии обороны появляется сутулая фигура адмирала Нахимова, который обходит передовые позиции моряков, придирчиво вглядываясь в их лица, словно ища ответа на вопрос: устоят ли они под напором врага, выдержат ли? Говорили также, что после встречи с тенью адмирала у матросов и солдат появлялась уверенность в своих силах и готовность к свершению подвига во имя Родины.

Одним из весьма известных севастопольских призраков является, безусловно, "белый монах", обитающий на территории нынешнего музея-заповедника Херсонес, где в XIX – начале ХХ века, располагался Херсонесский Владимирский монастырь. Разговоров о нем ходит много, но конкретных фактов при этом весьма и весьма немного. Появляется "белый монах", исключительно ночью и большей частью в районе знаменитого Херсонесского туманного колокола и старых монастырских купален. "Белым" его прозвали за белые одеяния, хотя монаху приличней было бы быть все же в черном. Но у привидений свои пристрастия. "Белый монах" часто пугает влюбленных и ночных купальщиков, но в целом он достаточно миролюбив. Хотя один момент, связанный с ним, все же несколько настораживает. Дело в том, что участок каменистого пляжа, примыкающий к бывшей монастырской купальне пользуется у местных жителей дурной славой. Не проходит года, чтобы там кто-нибудь обязательно не утонул и это не смотря на