Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс

Исследуя бесконечные лабиринты клиники, Гарри спросил как-то одного молодого целителя, не может ли тот сделать ему диагностику магического ядра. Узнав, что просьба исходит от сына Лили Сметвик, — важным здесь была именно фамилия, — колдомедик не отказал и проверил. Оказалось, что формирование магического ядра у Поттера почти завершено. Ему было тогда почти девять. А еще через полгода он смог выяснить сразу две важные для себя вещи: его магическое ядро уже окончательно сформировалось, а сила равняется пятнадцати единицам по стандартной шкале. Но тогда возникал вопрос: отчего ему до сих пор не купили волшебную палочку и не начали обучать практической магии?

Гарри спросил об этом Дамблдора, но тот его успехами не впечатлился, объяснив, что до полного созревания магического ядра, которое происходит в одиннадцать лет, пользоваться палочкой опасно и противоречит общепринятым правилам. На взгляд Гарри, сказанное профессором Дамблдором противоречило элементарной логике, но он был воспитанным мальчиком, и ничего директору не сказал. Однако запомнил и с этого времени уже не воспринимал все, что говорит Великий Светлый волшебник, как истину в последней инстанции. Тогда же он по-настоящему задумался над своей историей и над тем, что рассказывает ему об этом Альбус Дамблдор. В рассказах директора, если проанализировать их, как текст книги, было слишком много повторов, общих рассуждений и оценочных фраз. По сути же, в них было очень мало фактов, да и логика изложения страдала порой настолько, что возникало подозрение: рассказ неполный, и сделано это неспроста. В нем имелось слишком много замаскированных словесной шелухой недомолвок и лакун.

Тогда же Гарри задумался над тем, как именно он мог победить темного лорда. И вот сегодня Дамблдор приподнял завесу тайны, и Гарри узнал о том дне кое-что новое. Его первой реакцией был ужас. Если правда, что они с мамой сделали то, что они сделали, они оба виноваты перед Гарриет, хотя и спасли ей и себе жизнь. Но вскоре после этого он сообразил, что рассказ директора неточен, тенденциозен и явно содержит много уклончивых суждений. Начать с того, что сам того, по-видимому, не замечая, Дамблдор говорил о спасении и защите одного лишь Гарри. Создавалось впечатление, что директор игнорирует существование его сестры даже сейчас, когда рассказывает именно о ней. Кроме того, директор снова и, словно бы, нарочито выпячивал достоинства Джеймса Поттера, принижая, — скорее всего, не намеренно, а машинально, — качества его матери. Но из всего, что Гарри знал о своем родном отце, выходило, что тот был веселым шалопаем и отчасти виновником той трагедии, что случилась в их доме. Зачем они остались в Англии, если знали об угрожающей им опасности? Почему Джеймс продолжал служить в Аврорате, когда его место было рядом с женой и детьми? Чем он, вообще, занимался? Учился на аврора, не став при этом сколько-нибудь сильным боевым магом?

Мама Гарри училась на колдомедика, а после смерти мужа стала довольно заметным исследователем. А ведь она болеет, и у нее на руках двое детей. Но все, что счел нужным сказать о ней Дамблдор, это то, что она совершила преступление, связавшись с темной магией. Звучало, как скрытая угроза навлечь на нее беду и одновременно, как попытка вбить клин между Гарри и его матерью. Это было более чем странно и выглядело не слишком хорошо. Во всяком случае, по мнению Поттера, от Великого Светлого волшебника можно было ожидать других слов и другого отношения. В конце концов, даже если все им рассказанное правда, — в чем у Поттера появились некоторые сомнения, — что плохого в том, что женщина ищет способ защитить своих детей? В исторических книгах описывались куда как более драматические коллизии, и авторы обычно оправдывали любые действия матерей, направленные на спасение своих детей. Вывод напрашивался: в таком деле, как спасение ребенка, женщина способна на все, и осуждать ее за выбор средств предосудительно. Этого он в рассказе Дамблдора не услышал, зато узнал, кто именно дал его матери книгу, содержащую «отвратительные заклинания и ритуалы». Сам же директор и дал. Но, если он знал, что это за книга, зачем, спрашивается, давал ее молодой, сходящей с ума от страха женщине? И, наконец, еще один непростой вопрос.

Все свое детство Гарри слышал от Дамблдора, что ему еще не раз предстоит встретиться с темным колдовством, и что именно ему предстоит в будущем возглавить силы Света. Честно говоря, сначала он этим гордился, а потом привык думать о своей «исторической миссии» только теоретически, как о чем-то вроде мечты или сказки. Однако возвращение Волан-де-Морта меняло в этой истории буквально все. Получалось, что Дамблдор неспроста говорил о великой миссии Поттера. Похоже, он с самого начала знал, что темный лорд может вернуться, и готовил Гарри именно к этому. Но готовил, — и это главное, — только морально. Он не пытался сделать из него бойца, вот что любопытно. Да и какой из Гарри боец! У него всей силы — максимум 15 единиц, — не мало, но и не заоблачно много, — а у Волан-де-Морта, если верить книгам, где-то между двадцатью тремя и двадцатью четырьмя. Почувствовали разницу? Вам не смешно? Поттеру было не до смеха, и весь этот разговор, все, что он сейчас узнал, приводило Гарри к одному, но очень важному выводу. Что-то во всей этой истории нечисто, и его сестра, о существовании которой он не помнил, а значит, и не знал, неотъемлемая часть этой истории. И получается, начинать надо с нее. Узнать все возможные подробности и только тогда решать, кто прав, кто виноват, и что хорошо, а что плохо. Однако, Дамблдор, — и это стало теперь ясно, как божий день, — ему в этом деле не помощник. Возможно, и даже скорее всего, девочки Энгельёэн, помогут ему в его разысканиях гораздо больше, чем кто-нибудь другой, что бы и как бы ни говорил о них и об их матери директор.

Разговор с Дамблдором закончился тем же, с чего начался. Директор попросил у Гарри каплю крови, и, поскольку Поттер заупрямился, вынужден был рассказать, что Гарриет Поттер исчезла из дома ее приемных родителей, и он, Альбус Дамблдор, даже не может узнать, когда это произошло, почему и куда могла подеваться маленькая больная девочка. Объяснил он и то, что, предполагая худшее, — а худшим для него, оказывается, была не гибель девочки, а возможность использовать ее во вред делу света, — Дамблдор хочет провести некий сложный ритуал поиска пропавшей Гарриет Поттер. Именно для этого ему нужна кровь Гарри. Иначе никак…

Эпизод 3 : Энгельёэн-Мэнор, 4 ноября 1991 года

Хочешь сделать хорошо, делай сам. Старая истина, но, что поделаешь, если не всегда получается!

«Авроры, мать их! — возмущалась она мысленно, чтобы не сквернословить при ребенке. — Ничего не умеют, только щеки надувать горазды!»

Злилась Анна не зря. Авроры облажались по полной программе. Они упустили Сами-Знаете-Кого и даже не поняли, как это у них так получилось. В общем, темный лорд удрал. Просочился как-то из камеры предварительного заключения и был таков, оставив на память о себе мертвое тело Квиррелла и подразумеваемое «I’ll be back»[3] в придачу.

«Злобы на них нет!»

Было очевидно, что это не конец истории. Могло бы стать концом, но, увы, исполнители подкачали. Напортачили, а потом наорали на саму Анну, дескать, она не аврор, и нечего лезть в «их сложные для понимания простых смертных дела». Ну, это они зря, положим. Надо знать, на кого рот открываешь, и Анна устроила им сегодня с утра «Содом и Гоморру», натравив на придурков следователей из Спецотдела Визенгамота. Это было уже более чем серьезно, — это не ДМП, с которым всегда можно договориться, — но злая, как мегера[4], Анна из вредности открыла своей властью дело «О пособничестве врагу». Тут некоторым реально поплохело, и «оратель» прибежал к леди Энгельёэн просить прощения. Сам бы он этого сделать не мог, не знал, где расположен ее дом, и не имел доступа через камин. Но вот у Адары все это имелось, — и знание, и допуск, — и она решила сыграть роль доброго ангела. Не учла старший аврор только одного, что, увидев ее и этого придурка, Анна попросту впадет в неистовство берсеркера. Причина для срыва имелась, и это была крайне серьезная причина: если темный лорд вернется, рисковать своей шкурой придется всем. И этим неумехам, прости господи, и ей грешной, но, главное, Поттеру, на которого теперь, — отдельное спасибо директору Дамблдору, — устремлены надежды «всего прогрессивного человечества». Ненавидящие взгляды пожирателей на него, впрочем, тоже устремлены. А парень, между прочим, учится в Хогвартсе, и рядом с ним учатся ее девочки.