Однажды суровой зимой - Елена Михалёва

родстве с демонами. Возможно, даже родилась дочерью инкуба. Потому что стигмы мои довольно яркие. Кровь демона сильна, значит, я, скорее всего, отпрыск во втором поколении. Инкубы красивы. Они соблазняют смертных дев ради развлечения. А потом на свет появляются очень красивые дети. Значит, матушка моя должна быть непередаваемо хороша. Настолько, что ангел польстился на нее. Это и объясняет мое появление на свет. Но это все были теории. Я жаждала спросить маму лично.

Эстлин встала и пошла к буфету, чтобы налить им воды. Но за время ее отсутствия в графине образовался лед, который еще не успел растаять. Поэтому девушка с удовольствием сделала то, что весьма сильно желала: обратилась к чарам и преобразила снедавшую ее тоску в живительный жар. Тепло полилось по пальцам, что сжимали холодный глиняный сосуд. Лед начал понемногу становиться водой, а неприятное чувство успокоилось.

— И ее нисколько не обрадовало, что дочь — легендарная героиня Срединного Мира? — тем временем спросил ее Вендал, который уже был тут как тут и услужливо доставал две чашки из стылого буфета.

Девушка покачала головой. Налила им попить и жестом предложила вернуться к камину, где было теплее.

Они вновь уселись рядом на расстеленные шкуры. Эстлин прислонилась плечом к плечу Вендала. Сделала несколько неторопливых глотков и продолжила свой рассказ:

— Я искала мать много лет. Искала очень красивую женщину со стигмами демона на ногах. Это был поиск иголки в стоге сена. Я ведь ничего не знала о ней. А кто добровольно будет показывать стигмы? Такие вещи усердно скрывают. Для поисков я использовала магию и все свои связи. И нашла, — она улыбнулась грустно и рассеянно. — Она жила в деревне, в окружении большого семейства. Счастливая мать семерых детей. Я пришла в их двор. Мне было семнадцать. Ватага ребятишек младше меня высыпала навстречу. Они галдели и скакали вокруг легендарной героини Срединного Мира, как ты говоришь. Из домика вышел их отец, высокий сердитый мужчина. А потом я увидела ее. Она шла следом, вытирая руки о передник. Красивая и холодная, как и подобает потомку демона. Но стоило ей увидеть меня, в глазах отобразился ужас. Она велела мужу и детям уйти в дом. А потом, когда мы остались наедине, сказала, чтоб я убралась прочь и забыла к ним дорогу. Ничего не объясняя. И не дав объясниться мне.

Эстлин допила воду и отставила пустую чашку в сторону. Понизила голос.

— Вендал. Я ждала этой встречи всю жизнь. Так много хотела спросить. Откуда в нас кровь демонов. Почему она оставила меня. Чего испугалась. Как вышло, что отец меня забрал. Была ли у них любовь или случайная связь. Я так мечтала ее обнять. Сказать, что не держу зла. Что мной она может гордиться. Но когда я увидела выражение ее лица… Я ушла. Отослала с посыльным так много золота, как только могла. Чтобы они не нуждались ни в чем. Но больше в ее жизни не появлялась.

— Мне так жаль, — он положил руку ей на плечо. Притянул ближе и крепко обнял. — Вероятно, она просто испугалась своей беременности от ангела и появления нефилима на свет. Боялась растить тебя. А потом боялась смотреть тебе в глаза.

— Посмотри на меня, Вендал, — она повернулась к нему, взяв его лицов в свои руки. — Посмотри внимательно. Что видишь ты за этим девичьим лицом?

— Я вижу…

— Ты видишь силу? — торопливо говорила чародейка. — Видишь ее корни? То, что посеяли и взрастили? Что сделало меня такой? Мозаика из отдельных поступков и решений совершенно чуждых друг другу существ. Людей. Ангелов. Демонов. Чародеев. И немудрено, что я внушаю страх, Вендал. Все, как написано в Ал`Ором. Нефилиму равных в трех мирах нет. Он может уничтожать и созидать. Может вмешиваться в само мироздание, опасно нарушать баланс. Я способна на чудовищные разрушительные вещи.

Последнюю фразу она произнесла шепотом. Обессиленно опустила руки.

— Я знаю, — кивнул Вендал. — Отец рассказывал о том, как ты спалила целое поле с демонами, которые начали вылезать прямо из земли. Как тебе вообще это удалось? Такой расход сил. Ты же ведь могла погибнуть. Это какая-то тайная магия нефилима?

— Знаешь, чему я прежде всего научилась в том ордене у чародеев? — вопросом на вопрос ответила Эстлин. — Никогда и ни при каких обстоятельствах не расходуй свои силы. Расходуй чужие.

— Ты…

Девушка поцеловала его прежде, чем он закончил фразу.

— Для любых чар я использую окружающие меня энергии. И гораздо реже — сильные эмоции. Свои и чужие, — она прищурилась. — Этому меня тоже научили чародеи. Колдун — это тот, кто умеет правильно использовать силы. А хороший колдун — это проводник, который превращает одну силу в другую. Я могу поглотить ветер, чтобы начать дождь. И могу заставить бегущую воду быстрой реки заморозить эту же реку. Но больше всего сил в живых существах, — Эстлин мягко погладила его по руке, обрисовывая пальцем контур вен на запястье. — Кровь несет по жилам мощь ни с чем не сравнимую.

Вендал поймал ее за руку.

— На том поле…

Эстлин неторопливо кивнула, неотрывно глядя в глубокие зеленые глаза. Искала в них ожидаемую панику. Но вместо паники видела заинтересованность.

— Их были тысячи под землей, — она вздохнула. — Норы, заполненные копошащимися телами и обглоданными трупами их жертв. Целая колония, которая хотела покормиться нами, — она прищурилась. — Я обратила их всех в пламень. Высвободила энергию каждого. До последнего. Меня тошнило от ужаса, пока я направляла чары. Но потом… Потом я не боялась больше ничего. Даже Владыка не смог напугать меня.

Она замолчала. Не мигая, глядела на огонь в очаге широко раскрытыми глазами.

Принц решил, что чародейка погрузилась в воспоминания. Но на самом деле Эстлин лишь собиралась с мыслями. Решала, как лучше продолжить.

— Потому только ты и смогла справиться с ним, — Вендал ободряюще улыбнулся. — С твоей силой ничто не сравнится, моя госпожа.

— Именно, — она резко повернулась к нему. — Именно так. Кровь ангелов во мне сильна. Сильнее прочих в этой безумной смеси триединства. Я — ангел наполовину. И это все решило в сей странной головоломке. Не мать, что отвергла меня. Не суровые чародеи, что растили. Не мои навыки. А моя ангельская кровь. Я стала инструментом провидения и исходом обстоятельств. Единственным крепким вместилищем для величайшего зла. И величайшей лжи во всех четырех мирах.

Она говорила торопливо. Будто боялась в последний момент передумать. И когда Авершам замолчала, юноша понял, что сидит с отвисшей челюстью.

— В четырех мирах? — только и смог эхом вымолвить он.

Эстлин кивнула.

— Миров