Нашествие. Москва. Буря миров - Андрей Левицкий

Снаружи гудели двигатели и раздавались голоса, говорящие на чужом языке.

— Отступаем, — решил Игорь. — Через парковку во дворе, потом…

Взревели моторы. Три тачанки и четыре бронецикла рванулись вперед, разъезжаясь, из других машин посыпали бойцы. Часть машин свернули во двор, и спустя несколько секунд здание было окружено. Со всех сторон в него уперлись лучи фар — стоящим в коридоре пришлось присесть, чтобы скрыться из виду.

Явсен, лежащий со скованными за спиной руками, поднял голову.

— Лазарич! Явсен, Лазарич — говорить! Говорить быть быстро! Важно! Важно говорить!

Манкевич с Партизановым и Миша нырнули в проем железной двери. Сидящий на корточках Курортник, заглянув на темную лестницу, спросил у Лагойды:

— У вас есть гранатометы? Ручные гранаты, пулеметы?

— Ничего такого, — сказал тот. — Из автоматики только АКСУ и ПМ.

— А другой выход из подземного этажа?

— Один имеется. Только его завалило.

— Капитан, мы там в ловушке будем, — сказал Костя.

— Мы уже в ловушке! — отрезал Игорь. — Все вниз, запремся. Могут не найти, хотя если они специально сюда приехали… Все равно нам сейчас больше некуда. Лабус, Курортник, тащите пленного.

У Хорька были бинокль, электроружье, АКСУ, пистолет, несколько запасных магазинов, «ока-кола» и печенье — а значит, Хорек был во всеоружии.

Когда они с Лешей бежали по школьному коридору, мальчишка вдруг понял, что натворил. Враги узнали, что в школе кто-то есть, и из-за него все могут погибнуть — и Леша, и Лабус, и Сотник тоже! Командир погибнет из-за Хорька! А если спасутся — как он покажется им на глаза? Лабус молча дернет себя за ус, Сотник глянет хмуро и отвернется… А потом они прогонят Хорька. Кинут его, как кинула мамка, а за ней и батя, уйдут — навсегда! И снова он будет один.

Снаружи донеслись выстрелы, потом рвануло. Леша торопился, кашляя, прижимая кулак ко рту. Хорек приотстал. Потом еще. А когда старик достиг конца коридора, шмыгнул в дверь одного из классов.

Ряды парт, чистая доска, учительский стол с деревянным стаканом, из которого торчат карандаши и ручки. Хорек ненавидел школу. Ненавидел почти так же, как батю, когда тот напивался.

Звуки выстрелов стали тише, но тут же снова усилились. Зарокотали моторы. Пыхтя под весом оружия, Хорек пересек класс, отдернул занавеску. И присел, когда мимо, совсем рядом, пронеслась тачанка с тремя врагами. Машина мгновенно исчезла из виду, но он разглядел их силуэты и оружие в руках. Демоны, вот, кто они такие! Городские демоны! Про них говорил сын заводского электрика, нервный дерганый Димон, самый умный в их компании. Они сидели на чердаке и резались в карты, пока не стемнело, и тогда Димон — под шелест дождя и тихий клекот голубей где-то в глубине большого бетонного чердака — стал рассказывать про городских демонов. Они выглядят как люди, только странные. Они маскируются — часто совсем не отличить. Некоторые бомжи — демоны. Живут в канализациях, в подвалах, выходят на свет вечером, рано утром, во время дождя. В сумерках. Крадут людей, чаще — детей. Пьют их кровь и едят мозги.

Еще Димон говорил, что демоны ждут Знака. Знак будет означать, что началось Время Демонов. Тогда они захватят город.

Тут как раз в темных глубинах чердака что-то зашелестело, всем стало страшно и, чтобы скрыть это, над Димоном начали смеяться. А потом Хорек, Генка и Васек принялись его бить, чтоб отомстить за страх. У Димона, конечно, тут же случился приступ э-ли-пепсии, и Хорьку с Васьком пришлось вести его домой. А через два месяца старший брат Димона кого-то покалечил в драке на пустыре, его посадили, и вскоре семья их переехала.

После этого городские демоны иногда снились Хорьку. Причем часто они были в противогазах. Димон упоминал, что демоны, долго жившие в канализации, не умеют дышать обычным воздухом и на поверхности ходят в масках.

И вот теперь — демоны напали. Купол — это Знак. Началось Время Демонов. Они убили много людей, остальных увели к себе в канализацию, а еще забрали батю и переделали его в зомби.

Димон говорил, что демона очень трудно уничтожить, для этого ему надо отрезать голову. И вот тут Димон оказался неправ, Хорек уже видел: демонов убить легко. Если они без бронекожи, то не сложнее, чем обычных людей.

Окна в рамах зазвенели, когда с другой стороны школы прозвучал взрыв.

Хорек раскрыл окно, забравшись на подоконник, выставил вперед ствол ружья и, как заправский истребитель демонов, быстро повернул его влево-вправо. Никого. Он полез вниз. Демонское ружье было не очень тяжелое, а вот АКСУ — тяжеленный, плечо под ремнем уже болело. Хорек спрыгнул на газон и побежал вокруг здания. Сотник с Лабусом и Лешей, и остальные, может быть, умирают сейчас — он должен их спасти! Спасти и защитить.

Нет, они не умирали.

Они ехали прочь через стадион, и за ними мчали демоны на своей машине. Откуда у демонов могли взяться машины — из канализации, что ли? — про это Хорек не думал, он не очень умел анализировать, делать выводы.

Зато он твердо знал одно: надо защитить командира с остальными.

Хорек припустил вдоль края стадиона в сторону, куда укатили машины. Сердце колотилось в груди, он с сипом вдыхал воздух и с хрипом выдыхал его, перед глазами кружились темные точки. При всех недостатках Хорька, у него имелось одно неоспоримое достоинство: он был сильным человеком. Поэтому он бежал вперед, не останавливаясь.

…И вот теперь мальчик сидел на площадке между первым и вторым этажами большого дома, наблюдая через окно, как демоны подступают к желтому зданию, в котором спрятались командир, Лабус и остальные. Хорек решил, что отныне он будет спасителем. Спасти и защитить — вот его девиз. Он всегда будет рядом, невидимый для друзей. Чтобы когда-нибудь выйти к ним из развалин, повзрослевшим, небритым… похожим на батю. Выйти и по-братски обняться с Сотником.

Демоны окружили здание. Хорек положил ружье на подоконник, прицелился в одного, самого главного, — тот стоял прямо на кабине большого трактора со скребком и подъемным краном, сцепив руки за спиной. Башка демона была обмотана бинтами.

Но мальчик не выстрелил. Командир много раз повторял ему: сначала думай, потом делай. За то немногое время, пока они были знакомы, Лабус тоже кое-чему научил Хорька. И тот вдруг сообразил: он ведь не убьет всех. Успеет выстрелить несколько раз, но демонов вон сколько — они вбегут в здание, и ему некуда будет деться, выход-то один. Демоны его поймают, выпьют кровь и съедят мозги. Или переделают в зомби, как батю. Значит, надо перебраться на другое место, лучше всего — на крышу вон того магазина позади дома, где спрятались друзья. Оттуда лучше видно, а сбежать из магазина можно разными путями.

И Истребитель Демонов, забросив электроружье на плечо, сгибаясь под весом оружия, тяжело дыша и посапывая, поспешил вниз. Его маленькое сердце колотилось испуганно и быстро. Его маленькую душу наполнял страх. Но в его маленькой и до сих пор совсем бестолковой жизни появилась очень важная цель.

Глава 28

Командер Максар спрыгнул на асфальт. Голова раскалывалась, правая половина лица горела огнем. Он не был уверен, что скрытый под бинтом глаз еще видит. Казалось, в глазницу вставлен пышущий жаром уголек, жгучая боль шла от него пульсациями- под череп, в глубину, раскаляя мозг командера, наполняя его гневом и яростью.

Очень хорошо контролируемой, сдержанной яростью.

Горели синие светильники, в полутьме переговаривались солдаты, гудели моторы. Максар по привычке сцепил руки за спиной. Он не сказал ни слова и не сделал ни единого жеста, но из темного дверного проема мгновенно вынырнул мастер-капитан Сафон.

— Здание оцеплено, проверено. На этажах пусто.

Показалось, или в голосе капитана действительно сквозит презрение? Здоровым глазом Максар впился в его лицо, и Сафон едва заметно подался назад.

Уголек в глазнице ярко вспыхнул, командер сцепил зубы. Был бы он обычным человеком, то закричал бы от боли и, возможно, упал. Но Максар бер'Грон — потомственный берсер, воин Орды, лучший из лучших, рожденный убивать и быть убитым. Никакая боль, вообще ничто в мирах не способно вырвать крик из его рта и выдавить слезы из его глаз.

Хотя теперь он осквернен. Какой-то пеон подстрелил его, яд с картечи проник в тело. Если бы тёмник, приехавший с ними в главный лагерь, не использовал свои снадобья, командер был бы уже мертв.

А ведь он рассчитывал стать комендантом нового Бастиона, который скоро возникнет в центре оккупированной зоны, оттеснить ленивого жирного Косту, любителя браги, жратвы и мальчиков. Теперь этому не суждено случиться — как бы ни были сильны покровители клана Гронов в Ставке, они не могут сделать комендантом того, кто был ранен не в бою, не рукою сильного вражеского воина, а в собственном лагере — выстрелом презренного пеона! Теперь место, на которое может претендовать Максар, это мастер охраны Бастиона, не выше.