Причины для брака - Стефани Лоуренс

Джейсон больше не мог этого выносить.

— Ради бога, Агата, можно покороче? Кто, к дьяволу, этот пройдоха? — с трудом выговорил он, потом развернулся на каблуках и беспокойно зашагал по каминному коврику. — Меня интересует только его имя, ничего больше. Я, разумеется, вызову его на дуэль. — Последнее он произнес с облегчением, если не сказать, с предвкушением. Наконец-то он сможет хоть что-то сделать, излить на кого-то свое горькое разочарование.

Агата уставилась на него как на умалишенного:

— Ты совсем разум потерял? Если здесь и можно винить какого-то мужчину, то лично тебя. Как ты собираешься вызывать самого себя на дуэль, позволь спросить?

Джейсон резко остановился, его плотоядное выражение сменилось полным замешательством.

Агата жестом показала ему на стул:

— Ради бога, сядь и перестань надо мной возвышаться. Ты прямо как твой отец.

Джейсон повиновался. Он был слишком озадачен, чтобы протестовать.

— Я пришла исключительно, чтобы обратить твое внимание на тот факт, что Ленор не слишком хорошо себя чувствует. — Агата пронзила его взглядом. — Если она носит ребенка, ей необходимо вернуться обратно в аббатство. Ты же отлично знаешь, что городская жизнь ей не по душе. И здешний воздух ей не полезен. Кроме того, вновь обретенный титул ее держит в большом напряжении.

— Ерунда. — К Джейсону вернулось самообладание. Похоже, тетя не настолько в курсе, как он думал. — Она определенно наслаждается светской жизнью, постоянно бросается в схватку с самыми высокопоставленными особами. — В его голосе звучало пренебрежение.

Брови Агаты взлетели на астрономическую высоту.

— Ерунда, говоришь? А что ты вообще знаешь о жизни своей жены, сэр? Если интересно, могу сообщить, что, перестав встречать Ленор на дневных званых приемах, я забеспокоилась. И когда она не появилась на чаепитии у миссис Этлбури, я поехала к вам домой около четырех часов. И как ты думаешь, что я обнаружила?

Джейсон замер, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Здесь? В его доме?

Агата сузила глаза.

— Бьюсь об заклад своей лучшей шляпкой, она лежала на постели и крепко спала. Вот почему вечерами она выглядит намного лучше. После обеда она отдыхает, чтобы никто не догадался, насколько она утомляется. Мало напоминает радости светской жизни, не правда ли?

У Джейсона голова пошла кругом.

— Ты с ней говорила?

— О да. — Агата откинулась на спинку кушетки. — Эти дурни, ваши слуги, ее разбудили, я не успела их остановить. Твоя жена была зеленоватой от усталости, так что не надо мне рассказывать, что я не права. Она ведь беременна, верно?

Джейсон рассеянно кивнул. Ленор его не обманывала, да и не смогла бы, даже не думала об этом.

Заметив, что племянник глубоко задумался и молчит, Агата хмыкнула:

— Что, черт возьми, между вами происходит? Вы по уши влюблены друг в друга, и это очевидно любому, у кого есть глаза. Но почему-то пытаетесь убедить весь мир — и себя заодно, — что это совсем не так. — Она помолчала. При виде ошеломленного лица Джейсона с еще большим рвением бросилась в атаку. — Ну так вот, у вас ничего не вышло. Так что советую тебе придумать что-то получше и отбыть за город! — Она воинственно глянула на племянника.

Джейсон в ответ уставился на нее. Его до глубины души потрясло, что обществу может быть известно то, что он до сего момента считал большой тайной. Внезапно почувствовав облегчение, испуг и неуверенность, он сказал первое, что пришло в голову:

— Ленор не любит меня. Мы женились не ради этого.

— Но ты не обязан придерживаться первоначальных… кто тебе сказал, что обязан? — Агата изумленно распахнула глаза. — Я отлично помню, как ты перечислял свои причины для брака, мне не надо ничего напоминать. Но какое значение это имеет теперь?

Джейсон не ответил и, казалось, погрузился в свои тягостные мысли. Агата снова заговорила:

— Говоришь, Ленор не любит тебя? Ты ничего не знаешь о любви. Всем известно, каковы повесы, а ты, мой мальчик, всегда был в первых рядах. Повесы ничего не понимают в чувствах и всегда слепы. Даже когда эти чувства у них прямо перед глазами.

Джейсон уже достаточно оправился и бросил на тетушку предупреждающий взгляд.

Но на Агату это не произвело никакого впечатления.

— Ты ведь не хочешь мне сказать, что не любишь Ленор?

Джейсон покраснел.

— Вот-вот! И насчет Ленор я права, вот увидишь. Во всяком случае, если ты собираешься что-то предпринимать.

— А вот это, дорогая тетя, я вам точно обещаю. — Джейсон выпрямился, решив, что тетушке уже довольно главенствовать в разговоре.

Агата нахмурилась, словно вспомнив о какой-то оговорке в своих выводах. Подняла глаза и пристально посмотрела на племянника:

— Скажи-ка мне вот что. — Она подозрительно прищурилась. — Ты, случаем, по глупости не сказал Ленор, почему выбрал ее в жены? Об этих своих «причинах для брака»?

— Конечно, сказал.

— Боже милостивый! — с отвращением воскликнула Агата. — Клянусь всеми богами, Джейсон! Я думала, ты умнее. А на деле у тебя, оказывается, мозгов не больше, чем у младенца!

Джейсон напряженно застыл.

— Ничего толком не можешь! — продолжала бушевать Агата, пронзая его уничтожающим взглядом. — Неудивительно, что Ленор так зациклена на своей шараде, не считаясь, какой ценой ей это дается. Она думает, что таким образом тебе угождает, исполняет то, чего ты от нее ждешь. Брак по расчету. Нет! Брак по причинам.

Агата схватила муфту и строго посмотрела на непутевого племянника.

— Вот так, Эверсли! Хорошую же кашу ты заварил. Твоя жена подвергает опасности свое здоровье и здоровье твоего наследника только ради того, чтобы потешить твое самолюбие. Доказать, что ее принимают в высшем обществе. Надеюсь, ты удовлетворен. — Она с королевской осанкой поднялась. — Полагаю, теперь, когда я указала на твои ошибки, ты немедленно что-нибудь предпримешь для их исправления.

Судя по всему, ее слова достигли цели, она редко имела удовольствие лицезреть племянника в столь уязвимом положении. Агата светски кивнула и отбыла, оставив Джейсона заниматься возложенной на него задачей. Она чувствовала полное удовлетворение от проделанной работы.

Оставшись в одиночестве, Джейсон попытался разобраться в ситуации. Весь мир словно перевернулся с ног на голову. К счастью, ошеломленное состояние долго не продлилось, его быстро вытеснили огромное облегчение и безрассудный восторг. Ленор по-прежнему принадлежала ему. Со странным смирением он поклялся себе, что никогда больше не будет воспринимать жену как должное. Чувствуя, что впервые за всю неделю наконец может вздохнуть спокойно, он решительно направился к двери.