Grunge Pool Drive 85 - Марьяна Куприянова

Словно стоишь перед великим произведением искусства и в восхищении понимаешь: здесь все на своем месте, ни прибавить, ни убавить. И кто посмеет перечеркнуть гениальный штрих мастера своей неумелой рукой? Кто не возненавидит себя за это?..

Почти звериная натура Гектора требует постоянной опасности, риска для жизни. Но оттого она так чудесна. Эта вечная жажда ясно отражается во всем, из чего складывается человек: в быстрых и колких, но порою таких длительных и странных, «говорящих» взглядах; в жестких рыжих волосах; папирусных морщинах вокруг зеленой, будто восковой капли глаза; в совершенно пугающей своей открытостью улыбке-оскале; в выступающих жилах на шее, когда он поворачивает голову; в веревках вен, плотно оплетающих вытянутые кисти его рук; в длинных ногах и мускулистых плечах; во всем его существе.

То, как он выглядит, говорит, двигается – не знает полумеров, стремится к апогею и имеет определенный размах, ибо идет наружу, не претерпевая никаких фильтров, прямо из недр души, не знающей границ и всякого спокойствия.

Весь день меня не оставляло дурное предчувствие. Я уже сама не понимала, с чем конкретно оно связано: с Биллом, Патриком, Грейс или предстоящим чемпионатом, где на кон поставлено слишком многое. Казалось, что и моя будущая жизнь. Да уж, Гранж Пул Драйв – место, где вершатся судьбы человеческие.

Мне было неспокойно. И тем сильнее возрастала моя тревога, чем беззаботнее вел себя Гектор, чем более обыденным казалось все происходящее на первый взгляд. Я бы всю жизнь могла просидеть на трибунах в одиночестве, наблюдая за длинной и гибкой фигурой в красно-белой форме, вспоминая, как в первый раз приехала сюда, или как пилот под номером 85 окликнул меня, заставил остановиться, поднялся, подошел вплотную…

Эти воспоминания я лелеяла еще больше, чем все, что имела сейчас. Просто потому, что то, с чего все начинается, обычно куда дороже последующего. Незабываемые моменты, когда взгляды Гектора впервые стали искать меня, выделять среди других людей, говорить со мною без слов… Когда я начинала догадываться, что заинтересовала его. Это невозможно с чем-либо сравнить. И я абсолютно и безоговорочно счастлива, когда осознаю, к чему все это привело.

Перерыв кончился, и мне пришлось вернуться на работу, а Гектору – в кабину болида. Мы распрощались до вечера, и по пути в салон я слушала совершенно восхитительную песню Tame Impala – «The Less I Know The Better». Психоделический рок безупречно вписывался в мое нынешнее состояние. Небо обещало скорый дождь, и это радовало. Уотербери становится другим под тяжестью ливня. Преображается, как и в тот день, когда я впервые появилась тут. Даже не подозревая, какой переворот меня вскоре ожидает.

Домой я попала раньше Гектора, но он позвонил мне, чтобы предупредить, что слегка задержится. Голос у него был подозрительно измученный, прогорклый.

– Что у вас там произошло?

– Не телефонный разговор. Дома все расскажу.

– Что-то серьезное?

– Да.

– Гектор…

– Я скоро буду.

Он приехал спустя полчаса. В окно я видела, как он припарковал автомобиль, не спеша покинул его, глядя куда-то мимо предметов, нащупал ключи в кармане и с толикой отчужденности на лице пошел к подъезду. Я не на шутку перепугалась я отправилась встречать его у двери. Казалось, я не видела его целую вечность. Будто это вовсе не мой Соулрайд приехал сейчас домой.

– Рассказывай.

Но сначала он обнял меня и поцеловал в переносицу. Обнял так, будто был очень и очень слаб, и его нужно было поддержать, чтобы он не упал, будто он потерял все силы и как никогда нуждается во мне. Затем мужчина присел на тумбу у зеркала, едва обхватил меня руками. Я погладила его по жестким волосам, успокаивая.

– Где-то через час после того, как ты уехала, – начал он спокойным тоном, – на Гранж Пул Драйв случилась авария.

– Никто не пострадал?

– Том.

– Ридли?

– Не справился с управлением. Снес напрочь пит-уолл. Болид в гармошку.

– Боже!

– Его еле вытащили оттуда. Придавило.

– Он жив?

– Сотрясение, открытый перелом обеих ног.

– Но у Ридли никогда не было проблем с управлением!

– Он начал тренировку позже всех. После обеда. Подозревают, что тормоза отказали. А ты сама знаешь, как он любит гонять. Особенно на шпильках9 и шикане. Рисковать любит. Все перед этим чемпионатом с ума посходили. Даже на чертовых тренировках хотят непременно быть лучшими. Хотя ведь мы эту трассу уже наизусть знаем – с закрытыми глазами можем ее проехать.

– Он в больнице?

– Да. Он вроде в порядке. Даже в себя пришел. Шутить пытался, но… боль слишком сильная.

– Какой ужас… – я прижала Гектора к себе. – А если бы твои тормоза отказали?! Я не могу и слов подобрать… Мне страшно. Страшно, Гектор! Это так пугает!

– Это спорт. Здесь всякое случается. Он еще легко отделался.

– Потому что остался жив?!

– Да. И поэтому тоже. Он не останется инвалидом.

– Инвалидом?! Значит, это может вот так – внезапно – произойти с любым из вас?!

– Разумеется. И мы знали, на что подписываемся, когда пришли в Формулу-1. Риск есть всегда. И он велик. Иначе за что еще так любят этот спорт? И зрители, – он вздохнул, – и пилоты…

– Гектор! Но что, если… если с тобой случится…

– Не случится, – отрезал он.

– Я не вынесу этого.

– Уйдешь от меня, если я стану калекой? – он слегка разозлился.

– Еще раз скажешь такое, я тебя сама калекой сделаю.

Я схватила его за волосы и заставила посмотреть на себя.

– Ты, Гектор Соулрайд, будешь охренительно осторожен с этого момента, особенно – на трассе.

– Осторожность и успех – вещи несовместимые, – криво ухмыльнулся красный рот среди рыжей щетины.

– Да мне плевать. Тебе нужна только победа? А мне нет. Мне нужен еще и ты. С кубком или без – неважно. Долгая и счастливая жизнь с тобой – вот, что имеет значение. И я тебя убедительно прошу пересмотреть свои приоритеты.

– Сара… – вздохнул он. – Никому не нужен Соулрайд-неудачник.

– И ты в лепешку расшибешься, лишь бы не стать им? Даже если придется поставить под угрозу свое здоровье? Возможность снова меня увидеть? Свою жизнь?

Он помолчал, глядя в стену. Я уже знала, что он ответит.

– Да.

Я оттолкнула его, фыркнула «Да ты кретин, мать твою» и спешно ушла вглубь квартиры. Соулрайд, немного погодя, последовал за мной. На кухне я вытащила стакан, достала виски, налила себе, хлебнула, скривилась. Гектор стал в проеме, облокотившись на дверной косяк, скрестил волосатые руки на широкой груди.

– Знаешь, я бы никогда не променяла то, что между нами есть, на какой-то кубок, – раздраженно проговорила я и вновь опрокинула в себя стакан.

– Это не просто какой-то кубок, Сара. Ты же это прекрасно понимаешь.

– Да. Конечно. Да. Ради него стоит стать инвалидом. Зато на коляске уже не так-то легко превысить скорость, верно?

– Не нравится мне, как ты шутишь.

– А я и не шучу.

– Ты очень злишься?

Я посмотрела ему в глаза, нервно покачала головой, резко развела руками, намекая, чтобы он