Королева Жанна. Книги 4-5 - Нид Олов

— Идите, мой храбрый друг. — Жанна дала ему поцеловать руку. — Вы принесли хорошие вести. Постарайтесь остаться в живых ради меня, коннетабля и той награды, которая вас ждет.

Никакого боя еще не было, над юго-западным углом Толета царила тишина. Когда пробило два часа, герцог Фрам сказал:

— Идите, Баркелон, — и в темноте пожал руку своему любимцу.

Виконт Баркелон с несколькими всадниками поскакал к Бьельским воротам. Слышно было только, как вздыхают и фыркают лошади. Люди застыли в ожидании, кажется забыв даже дышать.

— Le route est libre[71], — сказал наконец Баркелон из мрака.

— Тогда вперед, с Богом, — негромко сказал Принцепс. — Авангард остановите на Свином рынке, у коммерц-коллегии, там подождите меня.

Слева затрещала пальба, обозначилось красноватое зарево.

— Это в Лоре, — сказал Баркелон, — там Лелуар…

— Не теряйте времени, — сказал Принцепс. — К рассвету мы должны собраться на Свином рынке, оттуда до Аскалера подать рукой.

— Два часа, басамазенята, — сказал Кейлембар.

Он сказал это вполголоса, но его отлично услышали. Несколько всадников гулко поскакали к черной башне Фригийских ворот.

— Кто идет?

— Разъезд Каршандарского батальона! Скорее пустите нас, мы имеем важнейшее сообщение графу Рифольяру!

— Кто у вас начальник?

— Шевалье анк-Муск из Синаса! Да скорее же!..

— Все забыл со страху, — проворчал Кейлембар, — все не так говорит, сат-тана…

Он ударил шпорами коня, подскакал к самому рву и гаркнул:

— Эй, сержант Линучен! Вы здесь или спите?!

— Да, синьор! — крикнули с башни. — Слава Богу, это вы!..

— Скорее, бас-са… скорее отпирайте, лигеры висят у нас на хвосте!

В воротах сверкнули огненные точки факелов. Заскрежетали цепи. Кейлембар первым, послав коня, вспрыгнул на полуопущенный мост, подавшийся под его тяжестью и упавший на место.

— Линучен, за мной! — проревел он, проскакивая под аркой.

В воротах началась драка, захлопали беспорядочные выстрелы. Защитники сообразили, что дело нечисто, но было уже поздно. Всадники Кейлембара, не стреляя, рубили: здесь были все дворяне, матерые бойцы. Линучен, наспех обвязав руку красным шарфом, вспрыгнул на коня и поскакал следом за Кейлембаром:

— Генерал! Генерал! Вся Графская улица уставлена рогатками!..

У Гантранских ворот было тихо. Разъезды вернулись около одиннадцати, все щели были закрыты, дозорные — на местах.

— Что-то сыро, — сказал командир поста своему помощнику. — Нет ли у вас выпить, Пренсуазон?

Корнет Пренсуазон, покрытый поверх лат черным плащом, вынул фляжку и протянул командиру.

— Черт, не перестану поражаться, — сказал тот, принимая фляжку из нежной, узкой руки Пренсуазона. — Вы совсем еще ребенок. Сколько вам лет?

— Пятнадцать, мой лейтенант.

— М-да… Х-ха! Офицер крякнул и отдулся после хорошего глотка. — Не рано ли вы начинаете воевать?

— Я выполняю мой долг верноподданного, — ответил юноша. — Но по натуре я склонен более к духовным упражнениям, и я с удовольствием вернусь к ним, когда все будет кончено.

— Ну, дай вам Бог стать епископом, Пренсуазон… Ха-ха! Забористое, однако, у вас винцо… Хорошо бы вздремнуть, вот что…

— Мы будем смотреть в оба, мой лейтенант.

— М-да… я, кажется, выпил всю фляжку, простите, Пренсуазон… Эти марвские самозванцы, что были утром, не полезут снова, а?

— Чрезвычайно дерзкая шайка, — сказал Пренсуазон. — Напрасно вы не приказали обстрелять их, мой лейтенант.

— Ну, знаете ли, я все-таки дворянин, я в спину не стреляю… Так я все-таки сосну в надвратнице полчасика… Посматривайте…

— Можете быть совершенно спокойны, мой лейтенант.

Но лейтенант уже не слушал его. Цепляясь за зубцы стены, он пробирался к низкой двери надвратницы. Пренсуазон проводил его холодными глазами, прислушался к тишине.

— Час уже било… — прошептал он. — Пора идти.

Он неторопливо сошел со стены. Рядом с воротами, скрытая уступом надвратной башни, в стене была железная калитка. Юноша достал ключ, повернул его в замке четыре раза — петли, загодя смазанные маслом, не издали ни малейшего скрипа.

Потянув калитку на себя, Пренсуазон выглянул и ткнулся лицом в грубую ткань плаща. Он вздрогнул, но сдержал крик.

— Понтом? — спросил он хрипло.

— И кардинал, — отозвался громкий шепот. — Это вы, Пренсуазон?

— Да, это я. Вы знаете дорогу?

— Второй знает. Ну что, пора, с Богом?

— Идите прямо, щупайте руками стену. Как наткнетесь — идите по ней влево, до переулка. Там будет ждать провожатый.

Черный человек скользнул в калитку. Железо взвизгнуло о железо: чем-то задел. Пренсуазон всхлипнул, как от боли.

— Тише, тише… Держитесь за плащ передового… Прямо до стены — и в переулок… Пароль прежний… Идите…

Зазвонили куранты недалекого монастыря Укап: половина второго. Пренсуазон, весь мокрый от напряжения, стоял в калитке, проталкивая за плечи очередного — двадцатого, сотого, двухсотого, — и механически повторял:

— Идите… идите… идите…

Глава LX

ОБРЫВ

Motto:

Вино существования иссякло.

— Идите, девицы, — сказала Эльвира камер-фрейлинам. — Вы свободны до утра.

Девицы вышли из королевской спальни. Эльвира заперла за ними дверь, взяла канделябр и вернулась в диванную. Жанна сидела там, с ногами на атласном диване, завернувшись до самых глаз в свою испанскую шаль.

Эльвира долго смотрела на нее. Стояла тишина — обычная ночная тишина. Нет, не обычная. Жутка, зловеща была тишина. Жанна не шевелилась, не мигала, глядя в пол. Подсвечник задрожал в руке у Эльвиры.

— Мне кажется, — сказала она, — что этой ночью случится что-то страшное.

Жанна подняла на нее глаза.

— У меня нет такого чувства.

— Почему же ты отказалась спать в постели?

— Право, не знаю. Я желаю ночевать по-военному.

— А зачем все эти пистолеты? Нас охраняют со всех сторон.

— Чего ты хочешь от меня? — преувеличенно тихо спросила Жанна. — Что я должна сделать? Раздеться, лечь в постель? или рыдать, молиться?.. бежать куда глаза глядят?.. Ну сядь же, не стой, как призрак.

Эльвира поставила свечи на столик, среди разложенного оружия, затем стряхнула туфельки, подобрала платье и, показав прекрасные стройные ноги, забралась на диван, рядом с Жанной. Долго умащивалась, расправляла складки. Жанна молча смотрела мимо нее.

— Бежать куда глаза глядят… — медленно выговорила наконец Эльвира, — мне хочется уже давно. У меня такое же чувство, как было у бедняжки Анхелы…

Жанна обернулась к ней.

— Почему у бедняжки? Анхела, наверное, сейчас недалеко, рядом с Лианкаром…

— Жанета, солнышко, — Эльвира близко посмотрела Жанне в глаза, — скажи мне… ты вправду уверена, что… что Анхела добралась до Лианкара?

— Как? — Жанна даже отшатнулась. — А ее письмо?

— Да что письмо… — Эльвира собралась с духом и сказала: — Я почему-то уверена, что Анхела… что Анхелу схватили… голубые или… или черные…

— Перестань бредить! — свистящим шепотом воскликнула Жанна. — Завтра в полдень они будут здесь — и Лианкар, и Анхела с ним! Скажи уж прямо, что тебе страшно!

— Да, мне страшно… Мне уже давно страшно… Жанета, жизнь моя… сестричка моя дорогая… — Эльвира сунулась в грудь Жанне и неудержимо расплакалась. — Прости меня, но я больше не могу… Я боюсь…

Жанна выпростала руки из-под шали, обняла Эльвиру, прижала к себе, стала гладить ее голову, вздрагивающую спину.

— Не бойся, Эльвира, не надо… Все пройдет… мы победим, это я тебе говорю, я, королева… Ведь я — королева?.. Да?.. Ну вот… Завтра все кончится… и Анхела будет с нами… Дура я, конечно… надо было лечь в постель, как все люди… У меня тоже сердце болит… за него… но он тоже придет, непременно придет… Ну не плачь, моя душенька, не бойся, родная моя… Я с тобой…

Эльвира затихла. Жанна выгнулась и дунула на свечи. В комнате стало темно. Когда начали доноситься глухие раскаты канонады, девушки уже спали, тесно прижавшись друг к другу, и ничего не слышали.

— Ну, вот наконец и Аскалер, — сказал Алеандро, переводя дух.

Было уже совсем светло. Они вышли к Аскалеру значительно позже, чем думали. На Свином рынке они нос к носу столкнулись с авангардом Баркелона. Французы не ожидали противника и особого сопротивления не оказали; но дальше стали попадаться королевские ночные патрули, которые начинали стрелять первыми. Пришлось идти кружным путем, глухими переулками, да и глупо было бы вылезать на южную, фасадную стену дворца, прямо под пушки. Отряд взял еще левее и через сеть переулков, носившую красочное название «Кишки Св. Маврикия», вышел к западной стене дворца.